По мере затягивания отсрочек, из Ирландии поступали далеко не добрые вести. Зная, что англичане не в силах устроить серьезный штурм Шотландии, и что истинной границей является Ирландия, Роберт Брюс отравился на помощь брату в охране королевства от вторжения Роджера. Он высадился в январе и немедленно начал кампанию по введению шотландцев в центральные и южные части Ирландии, в едином мощном порыве стараясь поднять племена и вероломных англо-ирландских лордов против англичан. Шотландцы снова двинулись на юг во главе со своим признанным национальным героем. 16 февраля они уже добрались до Слейна, что в графстве Мит, откуда двинулись прямо через владения Роджера на Дублин. Граф Ольстер встретил их с засадой недалеко от своего имения Ратоат, но был разбит и вынужден отступить в вышеозначенный Дублин, где 21 февраля горожане его задержали и заперли, ошибочно считая сторонником шотландцев. Оставленные без защиты, дублинцы совершали отчаянные приготовления к осаде родных мест. 23 февраля им пришлось сжечь северные приступы к городу и возвести вдоль причала новую оборонительную стену.
К тому моменту Роджер опоздал уже на месяц, но все еще не сильно приблизился к отправке в путь. В марте братья Брюсы обогнули Дублин и двинулись в Килдейр, отчаянно пытаясь поднять на мятеж коренных ирландцев и англо-ирландцев. В каждом населенном пункте, где их встречали далеко не с распростертыми объятиями, шотландцы убивали жителей, грабили и сжигали дома. Тем не менее, скоро волна их алчности должна была остановиться. К концу месяца армия достигла Шеннона, и в Каслконнелле, что недалеко от Лимерика, состоящие в ней солдаты услышали новость, — 7 апреля Мортимер с внушительным по числу войском высадился в Йоле, на южном побережье.
С ним прибыло лишь шестьсот с половиной мужчин из ополченцев короля, вместе с приблизительно сотней собственных наемников и несколькими сотнями рыцарей и лордов, обладающих в Ирландии землей. Но даже при таком распределении сил ирландцы и англо-ирландцы считали подобное прекрасной демонстрацией намерений. Летописцы утверждают, — у Роджера в войске числилось пятнадцать тысяч сильных солдат, но, вероятно, в действительности при высадке их было не больше десятой части от упомянутого количества, и совершенно не более пяти тысяч после сбора в Ирландии налогов и присоединения мужчин, вышедших вместе с верховным судьей, Эдмундом Батлером, к Корку. Но и этого оказалось достаточно. По стране прокатилась великая радость, — непрекращающиеся разрушения со стороны шотландцев, творимые ими грабежи — придут к концу. Столь долго выдерживающий осаду Дублин был вне себя от счастья. Осознав, что основательно проиграли, завоевывая сердца ирландцев, и понимая, что не в состоянии сражаться со свежими войсками, захватчики мгновенно отступили, к ночи пройдя насквозь Килдейр и Трим.
Роджер знал, — ему не следует сразу же вступать с шотландцами в бой. Хотя, если положить руку на сердце, ему бы не удалось это совершить. Пойти за ними означало вынудить свое войско жить за счет тех же краев, через которые шотландцы уже двигались, — краев, переполненных трупами, сожженными хижинами, разграбленными городками, пустыми полями и голодными, с широко раскрытыми глазами мужчинами, женщинами и детьми, страдающими от невыносимого голода. Вместо этого, дав шотландцам уйти, Роджер Мортимер мог использовать голод в качестве оружия. С тех пор, как Брюс потерпел поражение, осаждая важные крепости на юге Ирландии, его армия не обладала иным выбором, кроме как выживать за счет грабежей. У них имелось несколько мест за границами Ольстера, где шотландцы могли сохранить для себя запасы или же пополнить там оставшиеся средства. Несмотря на храбрость, соотечественников Брюса мучили усталость, недоедание и крах надежд. Если смотреть правде в глаза, то они уже были разбиты.
Учитывая активно продвигающихся шотландцев, Роджер нес ответственность за сохранение в стране законных норм и осуществление королевского права. Хотя Эдвард наделил его обширными полномочиями правления, Мортимер-младший явно желал руководить событиями на расстоянии. 23 апреля монарх отправил Роджеру указания для расследования причин лишения свободы графа Ольстера. Мортимеру требовалось созвать вместе Королевский Совет, чтобы обсудить, — окажется ли «к чести и выгоде монарха», если графа отправить к Эдварду в Англию или его следует подольше удержать в замке Дублина. В другом послании, уже от 22 апреля, Эдвард повелевает Роджеру не прощать за совершение убийств и подобных преступлений, «пока проблемы не поступят на рассмотрение самого короля и представителей его совета из тех мест, которыми он сочтет нужным управлять, несмотря на факт прежнего пожалования власти принимать преступников и лиц, объявленных вне закона». В третьем письме, от 27 апреля, у Мортимера требовалось не тревожить жителей Дублина за их арест Ричарда де Бурга, Гилберта де Бурга, Хьюберта де Бурга и Генри Ле Клерка. Так и продолжилось. В конце мая Роджера снова призвали внимательнее отнестись к обстоятельствам графа Ольстера. Вмешательство Эдварда в правление Мортимера в Ирландии намекало также и на недостаток полного доверия или растущий недостаток доверия со стороны короля, словно Роджер был склонен проводить собственную линию правосудия. Ясно видно, — монарх понимал, — в Мортимере он имел квалифицированного и верного подданного, но равно и человека с независимым типом мышления.
В Ирландии Роджер напоминал рычащего пса, внезапно спущенного с цепи. Он не обращал внимания на приказы короля и поставил себе первой военной задачей вызов, застрявший у него в голове в последние четырнадцать месяцев: месть братьям де Лейси. Братья бросили Мортимера в Келлсе, и, являясь солдатом, Роджер не мог простить людей, оставивших соратника в битве. После его поражения они провели Эдварда Брюса через Ленстер, сопровождая шотландцев на протяжении каждого шага их пути. Как только Мортимер оказался назначен королем наместником в ноябре 1316 года, он сразу же велел верховному судье устроить их преследование в юридическом порядке. Но братья поставили целое представление из своей преданности и убедили нескольких из соотечественников поклясться, — они действовали исключительно в соответствии с приказаниями Роджера. Тот пришел в ярость: претензии к противникам бросили ему же в лицо. Тем не менее, стоило Мортимеру понять последовательность событий, братья де Лейси ответили на первое письмо Брюса к ирландцам накануне вторжения, обещая военную помощь, если шотландцы пойдут им навстречу в вытеснении Роджера. И тогда они «повернули свои щиты» к нему при Келлсе и повели шотландцев через Ленстер. Любое последующее притязание на постоянную верность было оскорблением. Но еще большим оскорблением оказалось то, что, как только судебное дело решилось в пользу братьев, они стали проводниками шотландцев, проведя тех от Слейна через графство Мит вокруг Дублина и поучаствовав в разграблении и сожжении по дороге к Килдейру.
Демонстрируя оправдание нападения на де Лейси, Роджер созвал в начале мая в Килкенни Королевский Совет Ирландии и провозгласил на нем войну своим взбунтовавшимся вассалам. В его мыслях на первом месте находилась месть. 11 мая Мортимер уже был в Наасе, предположительно, на пути в Дублин, но он не вошел в город, сразу направившись в принадлежащие ему земли в графстве Мит. 22 мая Роджер с армией уже добрался до замка Трим, совершив последние приготовления для штурма братьев де Лейси и их сторонников. В качестве последнего примирительного жеста к ним был отправлен один из самых верных рыцарей наместника, сэр Хью де Крофт, Сэр Хью, служивший в ближней свите Роджера как в Англии, так и в Ирландии, вез с собой письма, скрепленные монаршей печатью. В них братьям предписывалось прийти и покориться королевскому наместнику. Те не только не подчинились, напротив, убили сэра Хью.
Подобный поступок сбивал с ног, у него не находилось ни малейшего оправдания. Если это сделали ради производства впечатления на шотландцев, то опоздали и добились слишком малого количества эмоций, — они не шелохнулись, дабы прийти на помощь семье де Лейси, чьи распри с Мортимером их не интересовали. 22 мая Роберт Брюс покинул Ирландию вместе с Томасом Рэндольфом, и Эдвард Брюс не обладал достаточной мощью, чтобы оставить Ольстер. Если убийство совершили, производя впечатление на других лордов графства Мит, то данное деяние потерпело крах. Лорды Мита не имели возможности и желания поднимать оружие против своего суверена. В его руках находилась королевская армия, перевешивающая значение двух недовольных и кровожадных местных властителей и их равно кровожадных, но голодных и далеких союзников в Шотландии. Влияние и превосходство были на стороне Роджера.
