Городок Трим, находившийся в самом сердце владений де Женевилей, стал первым местом, куда направились Роджер и Джоан, чтобы встретиться с Джеффри или Жоффреем де Женевилем, достигшим теперь восьмидесяти двух лет. Поселившись в Тримском замке с 1254 года, он мог вспомнить значительную долю истории англичан в Ирландии: кто был самым верным из его сторонников, какая английская семья связала себя узами брака с тем или иным ирландским кланом, кто кого убил, и кто что сжег. В 1270-е годы де Женевиль управлял Ирландией на протяжении трех лет, занимая пост верховного судьи. Что до замка, он стоял символом повсеместного доминирования Англии. Это был самый вместительный и, вероятно, самый укрепленный бастион на Зеленом острове, с внушительной норманнской башней и высокими каменными отвесными стенами, далее защиту на северной стороне обеспечивала река Бойн. Когда-то крепость занимала центр мирного графства, но сейчас она снова превратилась в замок на границе.

Нам многое не известно о роли, сыгранной в Ирландии Гавестоном, еще меньше мы знаем о том, что делал там Роджер. Понятно, наиболее ярким аспектом их пребывания оказалась военная активность. К сожалению, попавшие на поле боя солдаты крайне редко создавали письменные свидетельства о своих поступках. Мы даже не в состоянии быть уверенными, что Роджер и Гавестон работали в одной упряжке. Тем не менее, некоторые намеки на это присутствуют. Молодые люди находились на одном и том же крошечном ирландском пятачке в одно и то же время, тогда как их прежний тесный союз в Англии уже очутился в зоне нашего внимания. Следующим весомым указателем является число их общих на Зеленом острове друзей. Одним из высадившихся вместе с Гавестоном на берег был Джон Чарлтон, йомен из его свиты, а еще друг короля и Роджера Мортимера. Другим — Уолтер де Торнбери, попечитель Роджера, назначенный по поручительству Гавестона канцлером Ирландии. Третьим общим приятелем, и, возможно, самым близким обоим, стал Джон де Хотэм, оставивший край во время прибытия Пьера и вернувшийся в начале 1309 года, с его же помощью превратившийся в канцлера ирландского казначейства и заменивший на этой должности Уолтера де Торнбери. В качестве четвертого близкого нашим героям друга можно назвать Джона де Сапи, служившего в свите как у Роджера, так и у Гавестона. Таким образом, по меньшей мере, имея четырех из ближайших товарищей Мортимера среди тесного круга соратников Пьера, можно уверенно сказать, — приятельство, подразумеваемое оставлением Роджером королевской армии вместе с Гавестоном в октябре 1306 года, не ослабло, наоборот, только окрепло.

Роджер и Гавестон абсолютно точно вместе находились в Дублине 27 апреля 1309 года, и в свете данного факта существуют все основания полагать, что Мортимер поддерживал Пьера в его весенней кампании. Она выразилась в походе через Ленстер, разгроме ирландских и англо-ирландских мятежников и в повторном подчинении региона английскому надзору. Горный хребет Уиклоу, что на юге от Дублина, в центре которого расположился замок Кевин, был тем самым местом, где Джеффри/Жоффрей де Женевиль потерпел от ирландцев поражение сорока годами ранее. От деда супруги, либо же от людей в его подчинении Роджер мог узнать, как трудно в этих краях сражаться в темноте с закованными в латы всадниками. Приходится использовать тактику партизанских вылазок, также применяемую в горах Уэльса, и сосредотачивать силы в укрепленном и готовом к защите замке, в их случае, — в замке Кевин. Именно подобные ходы пускал теперь в действие Гавестон. Существовала или нет какая-либо прямая связь между уроками, преподанными в 1270-е годы де Женевилю, и стратегией Гавестона, разумеется, целиком относится к области предположений. Но возможно, что в этой части Ирландии под руководством сэра Пьера Роджер впервые приобщился к созданию военного планирования.

К лету 1309 года Гавестон приобрел в Ирландии репутацию серьезного боевого администратора. Под его влиянием английские силы не только завершили разгром Дермота О, Демпси, восставшего ирландского лорда, сэр Пьер защитил Лейнстер, победил равно мятежный род О, Бирн и произвел повторное укрепление ключевых бастионов, таких как Ньюкасл Маккинеган и замок Кевин. Для обороны этих достижений он выстроил дорогу, ведущую через горный перевал из замка Кевин в направлении монастыря Глендалох. Труд Гавестона укрепил столицу Ирландии, Дублин, и создал надежную базу в целях более действенного английского правления. Если бы Пьеру открыли путь к возвращению домой, он мог бы держать голову еще выше.

Если вернуться в Англию, то с самого момента отплытия Гавестона король Эдвард делал все, что находилось в его силах, дабы выложить возлюбленному другу тропинку в родные края. Добиваясь одобрения графов, он обещал каждому из них земельные пожалования и одного за другим убедил вспомнить о верности монархии. Договорившись с наиболее сочувствующими из вельмож, Эдвард отправил их в Авиньон, — посоветоваться с Папой Римским и потом подарить ему ювелирные изделия. Подкуп духовного лица осуществлялся помимо этого земельными приобретениями для семьи понтифика в Гаскони. Вдобавок король убедил французского короля прекратить нагнетать противостояние, сделав внушительные подарки Изабелле, предназначавшиеся для ее финансового обеспечения. К весне 1309 года Эдвард был готов ходатайствовать о позволении Гавестону возвратиться.

Монарх показал себя в переговорах о судьбе Пьера Гавестона довольно дальновидным манипулятором. Степень этой дальновидности проявилась еще четче в течение следующих двух месяцев. На открытом в Вестминстере заседании Парламента в конце апреля — начале мая Эдвард потребовал, чтобы ему разрешили взыскать налог, а Гавестону — вернуться в Англию. Налог королю пожаловали на определенных условиях, а вот Пьеру возвращение категорически запретили. Следующим шагом стала хитрость: Эдвард предложил принять все условия, относящиеся к взиманию налога, но в ответ на возвращение Гавестона. Тут ему улыбнулась удача, ибо монарх играючи настроил графов друг против друга. Пусть вызвали его не официально, но Пьер оставил Ирландию 23 июня или же накануне, 28 июня тайно прибыв в Англию через корнуольский замок Тинтагел и затем прилюдно возникнув рядом с Эдвардом в конце июля на заседании Парламента в Стамфорде.

Почти в то же самое время в Англию вернулся и Роджер. Имея в виду артурианскую одержимость Мортимера, происходящую из его родословной и поздних рыцарских проявлений, заманчиво предположить, что он вместе с Гавестоном был в замке Тинтагел, видел невысокие руины легендарного места рождения древнего английского короля. Также можно предположить, что причина, по которой сэр Пьер сумел совершить путешествие по стране, не вызвав подозрений, заключалась в сопровождении его Роджером. К 20 июля Мортимер достиг двора, и в тот же день Эдвард одарил его милостью, выпустив мандат на имя верховного судьи Ирландии. В этом мандате он восстанавливал для Роджера права, прежде использовавшиеся в Триме его предшественниками. Таким образом вероятно, что Гавестон с этой минуты и потом находился с Эдвардом. Соответственно Роджер присутствовал на парламентской сессии в Стамфорде, где Пьер появился, изумив почтенную публику, и где Эдвард возобновил свое пожалование фавориту графства Корнуолл. Однако дни близости с Гавестоном Мортимера уже были сочтены.

Проблема опять заключалась в нехватке у Пьера Гавестона уважения к графам. Он был не способен сдержать презрительность по отношению к тем, кто содействовал его изгнанию. Сэр Пьер всех их наградил прозвищами, во всеуслышание используемыми при дворе. Графа Уорвика назвал «Черным арденнским псом», графа Ланкастера — «Мошенником». Что весомее, Гавестон добился отчуждения даже умеренного в поведении графа Пембрука, которого окрестил «Евреем Иосифом». Пьер относился к провалу намерения противников удержать его в ссылке, как к признаку допущенной ими слабости, и соответственно этому проявлял насмешливость. В конце концов, он чересчур положился на свою удачу, потребовав у короля роспуска сторонников графа Ланкастера, что Эдвард, конечно же, и сделал. Ланкастер поклялся погубить Пьера, и сразу отыскались многие, с радостью предложившие ему содействие.