– Как здесь вкусно пахнет! – воскликнула Талли. Её звонкий, лёгкий голосок прозвучал неестественно громко и ярко на фоне внезапно повисшей тишины.

Несколько местных жителей напряжённо переглянулись. Один из них, рыжебородый парень у самой стены, смущённо отвёл взгляд и уставился в свою почти пустую кружку, будто надеялся в ней утонуть и избежать внимания.

– Нам на второй этаж, – коротко, без лишних эмоций бросил Адриан.

Девушка устало вздохнула. Она чуть прихрамывала, и каждый шаг отзывался ноющей болью и гулом усталости во всех мышцах.

– Надеюсь, нас хотя бы накормят, – пробормотала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы это услышали стоящие рядом.

Адриан ничего не сказал в ответ, только уголки его губ дрогнули в лёгкой, почти невидимой усмешке. Он развернулся и уверенно направился к узкой, неприметной лестнице в самом дальнем углу зала. Деревянные ступени под его сапогами жалобно, предательски скрипели.

Коридор наверху оказался узким и тесным, с низким, чуть покосившимся потолком, давившим на голову. Стены, сложенные из толстых бревен, источали густой запах старой древесины, смолы и въевшегося за века кедрового дыма. Настенные масляные лампы горели тускло и неровно, их пламя дрожало и отбрасывало на стены прыгающие, беспокойные тени. На некоторых дверях висели самодельные таблички с кривыми, местами выгоревшими или стёршимися номерами. Он остановился у одной из дверей, на которой угадывалась потемневшая от времени цифра 13. Достал из-за пояса длинный, простой ключ, вставил его в массивную скважину, провернул дважды – старый замок скрипнул, щёлкнул с усилием, и дверь нехотя распахнулась внутрь, открывая темноту комнаты.

– Ваша комната, принцесса, – произнёс он, отступая в сторону, чтобы пропустить её. Сделал лёгкий, почти что вежливый наклон головы.

– Соседняя комната приготовлена для ваших спутников, – продолжил, слегка смутившись. – Мы, правда, не ожидали, что в делегации будет девушка… поэтому юноша, с вашего позволения, переночует вместе с моими людьми в общем помещении.

– Благодарю за заботу, но в этом нет необходимости.

Её слова, казалось, поставили его в лёгкое замешательство. Он замер на несколько мгновений, словно его застали врасплох таким простым, но уверенным отказом. Затем рассеянно кивнул, быстро возвращая себе прежнюю холодную невозмутимость.

– Мы… можем поесть внизу? – поинтересовалась она, вспомнив о своей голодной подруге. Впрочем, и сама она уже давно ощущала, как настойчиво сосёт под ложечкой.

– Конечно. Всё будет готово к вашему приходу, располагайтесь.

Адриан коротко поклонился и, развернувшись, зашагал вниз по скрипучей лестнице.

Мелисса проводила его взглядом. Когда его шаги окончательно стихли за поворотом, она выпрямила плечи и обернулась к остальным.

– Всё слышали? Через пять минут встречаемся внизу, – бросила она через плечо, не дожидаясь отклика, и вошла в свою комнату под радостный, почти детский визг Талли.

Комната оказалась простой, но на удивление опрятной. В центре стояла крепкая деревянная кровать с толстым матрасом, застеленная аккуратно подоткнутым серым шерстяным одеялом. У изножья стоял невысокий комод из тёмного дерева. Единственное окно, затянутое инеем по краям, выходило на заснеженную улицу, где уличные лампы отбрасывали тусклые золотые пятна на искрящийся, хрустящий снег.

– Не густо, – пробормотала она, бегло осматривая скромное помещение. – Но хотя бы ванная есть.

В углу, под старинным кованым краном стояла тяжёлая медная ванна с высокими бортами. Из неё поднимался лёгкий, соблазнительный пар, окутывая угол комнаты уютным ароматом нагретого дерева, горячего металла и чуть слышного, горьковатого запаха сухих трав – кто-то, видно, бросил в воду пучок иссушенного шалфея, чтобы отогнать усталость. Вид горячей воды после долгого и морозного пути показался настоящим чудом, редкой, почти сказочной роскошью.

Мелисса не стала сразу раздеваться. Бросив потрёпанную дорожную сумку на край кровати, она с глухим стоном облегчения рухнула рядом. Матрас под ней жалобно заскрипел и пружинисто прогнулся. После целого дня, проведенного в седле, и это казалось верхом блаженства. Она раскинула руки в стороны, глядя в потрескавшиеся балки деревянного потолка, позволяя усталому телу наконец-то расслабиться. Но длился этот миг безмятежности недолго.

Дверь в её комнату распахнулась так резко, что ударилась о стену с оглушительным, возмущённым стуком. И тут же, не дожидаясь приглашения, раздался громкий, возмущённый, звенящий на весь второй этаж голос подруги.

– Нет, ты только представь! У нас в номере нет ванной! Вообще! Никакой!

Мелисса даже не открыла глаз, только чуть шевельнула бровью, сохраняя невозмутимость.

– Как нам, по-твоему, прикажут мыться?! – продолжала греметь она, не унимаясь, широким, негодующим шагом входя в комнату и с размаху задевая плечом косяк двери. – Я что, должна въехать в столицу, пропахнувшая лошадиным потом и пылью дорог?! Прямо как боевая кобыла! – она театрально заламывала руки, и было ясно, что ответа она не ждет, ей нужно было излить душу.

– Талли… Успокойся. У меня есть ванна.

– Что?! – возмущенный монолог оборвался на полуслове.

– Вон там. Пар ещё не совсем рассеялся, – Мелисса лениво кивнула подбородком в сторону угла, даже не поднимая головы.

Повисла красноречивая пауза. Талли застыла на месте, уставившись на медную ванну с таким видом, будто та прямо на её глазах превратилась в сундук с сияющими драгоценностями.

– Я тебя люблю, – с внезапной, почти благоговейной искренностью выдохнула она и в следующее мгновение уже мчалась к заветному углу. Сапоги полетели в один угол, куртка – в другой.

– Пять минут на сборы, помнишь? – лениво напомнила Мелисса, поворачиваясь на бок и с наслаждением протягивая затекшие мышцы.

– Пф, ты же принцесса – тебя и подождут, – отмахнулась подруга, уже засучивая рукава и с наслаждением проверяя рукой температуру воды. – А я заслужила эту горячую ванну, как никто другой! Я, между прочим, сегодня три раза чуть не слетела с седла!

Девушка снова прикрыла глаза, давая себе ещё пару украденных мгновений покоя. Сквозняк, пробивавшийся из щелей в раме, шевелил занавески у окна, а воздух в комнате постепенно наполнялся аппетитным ароматом жареного мяса, доносящимся снизу, смешанным с душистым запахом трав из ванны и влажного пара. Было уютно, почти безопасно. Почти, и этого пока было достаточно, чтобы её сознание начало медленно и неотвратимо проваливаться в пучину сна.

– Я быстро, – раздался уже приглушенный голос подруги.

– Хорошо, – пробормотала она, не открывая глаз. Она и не думала спорить. Каждая мышца ныла и гудела, тело налилось свинцовой тяжестью. Всё, чего она хотела сейчас – это тишины, покоя и хотя бы одного нормального, непрерывного сна. Без навязчивых голосов, без тревожных шёпотов, без того чужого, холодного присутствия, что иногда дышало в самой глубине её сознания. Но, как это часто бывало, её скромным мечтам не суждено было сбыться.

– А я и не планировал мыться, – раздался знакомый, беззаботный голос, и в комнату, словно ни в чём не бывало, ввалился Бернар, лениво облокотившись на дверной.

Он выглядел совершенно невозмутимо, с привычным лукавым блеском в голубых глазах. На нём была свободная светлая льняная рубаха с расстегнутым воротом, едва заправленная в пояс ремня. Мягкая ткань обтягивала широкие плечи, на закатанных до локтей рукавах проступали жилы. На его губах играла хитрая, совершенно неуместная для этого уставшего вечера улыбка.

– Фу! – Талли скривилась, обернувшись на звук его голоса, – тогда ты однозначно спишь на полу!

Она схватила первое, что попалось под руку – сложенное полотенце с комода – и швырнула в него без особой точности. Но Бернар поймал его с ленивой, отработанной ловкостью, даже не моргнув, и с той же глупой усмешкой метнул обратно, целясь ей прямо в голову.

– Что-то я не припоминаю, чтобы ты так возмущалась во время наших тренировочных походов, когда мы неделю спали в сырых пещерах под горным ветром, – заметил он с поддельной невинностью в голосе, делая пару шагов внутрь комнаты. – А там, между прочим, мы не только не мылись, но и ели с одной тарелки.