Хаос, та самая тёмная сила, что давала мощь чудовищам, могла наделить ею и человека. Но она выжигала душу, оставляя лишь пустую оболочку. Тех, кто слишком далеко заходил в слиянии с Хаосом, называли Безликими – они теряли не только человеческий облик, но и саму свою суть. В состоянии Зверя воин становился чем-то пугающим – его движения превращались в молниеносные атаки, раны заживали на глазах, а боль просто переставала существовать. Но чем дольше длилось это состояние, тем труднее было вернуться назад. Сознание затуманивалось, в голове оставалась лишь ярость, а тело начинало меняться, кости хрустели, принимая новые формы.

Лишь самые сильные духом могли контролировать эту трансформацию. Остальных ждала быстрая смерть – их же товарищи закалывали потерявших разум собратьев без колебаний. Потому что безумный воин с силой демона был страшнее любого врага – он не знал страха, не чувствовал боли, и убивал всех подряд, будто слепой ураган смерти.

…

– Я услышал, как вы все рады… – его голос разрезал тишину, холодный и острый, как зимний ветер. Каждое слово падало на плечи воинов тяжелыми ледяными глыбами.

Строй замер. Кто-то сглотнул так громко, что звук разнесся по всему плацу. Другой воин задержал дыхание, будто боясь, что даже шум выдоха привлечет внимание командира. Все взгляды уперлись в снег перед сапогами – никто не осмеливался поднять глаза.Лестар медленно прошелся вдоль шеренги, его тяжелый взгляд скользил по лицам, ища малейшие признаки слабости.

– Прекрасно, – наконец произнес он, и это слово прозвучало как приговор. – А теперь… по наставникам. Приступить к тренировкам. Немедленно.

– Есть, сэр! – рявкнул строй, и голоса слились в едином рёве.

Плац ожил в одно мгновение. Десятки сапог взрыхлили серый снег, раздались резкие команды, металлический лязг оружия. Воины на ходу поправляли тренировочные костюмы, закалывали распущенные пряди волос, перебрасывались короткими взглядами. Общее настроение висело тяжелой тучей, но ни один рот не раскрылся для жалоб – все прекрасно знали, на что подписывались.

– Талли! – её окликнули.

Одно имя, и всё внутри девушки сжалось. Пальцы впились в ткань рубахи у пояса, дыхание перехватило. Она не сразу обернулась, чувствуя, как с каждым его шагом, снег хрустит все ближе, а сердце бьется все чаще.

– Сегодня вы с Бернаром тренируетесь с Виргаром.

Лестар едва заметно кивнул в сторону наставника. Тот, широко расставив ноги, уже орал на группу новичков, размахивая руками. Его лысая голова блестела на солнце. Старый, неровный, будто кто-то провел раскаленным гвоздем от виска до скулы, шрам краснел, как всегда, когда Виргар злился. А злился он часто. Его "уроки" запоминались не знаниями, а сломанными ребрами и ноющими по ночам синяками.

– Поняла, – прошептала Талли, уставившись в промерзшую землю. Только дрожащие пальцы, вцепившиеся в подол рубахи, выдавали, как ей страшно.

Лестар медленно перевел взгляд

– А с тобой, Мелисса…мы поработаем отдельно.

У нее перехватило дыхание. Губы сами собой сжались, чтобы не вырвался стон. Она лишь кивнула, чувствуя, как в животе холодеет от дурного предчувствия.

"Каменный Зал… Опять этот проклятый Каменный Зал…"

Бросив последний взгляд на друзей, она увидела, как Талли грызет губу до крови, а Бернар стоит, скрестив руки, его обычно насмешливый взгляд теперь был серьезен и тревожен. Мелисса попыталась улыбнуться, но получилось только криво. Развернувшись, она побрела за наставником, чувствуя, как ледяной ветер с башен рвет её волосы, а слепящее солнце заставляет щуриться.

Каменный зал. Это место не нуждалось в представлении – каждый воин знал его слишком хорошо. Где-то глубоко под крепостью, скрывалось это огромное подземное пространство. Там, где даже шёпот превращался в гулкое эхо, разлетаясь по чёрным стенам и возвращаясь к говорящему искажённым, чужим.

Стены зала были сложены из особого камня – тёмного, почти чёрного, с лёгким синеватым отливом. Он казался живым, впитывая не только свет, но и силы тех, кто осмеливался войти под эти своды. Лишь один-единственный луч пробивался сверху, падая ровным столбом точно в центр.

Факелы вдоль стен горели тускло, их пламя неестественно синее и слабое, будто и огонь боялся разгораться в этом месте. Массивные колонны по периметру были покрыты древними письменами. Эти символы, происхождение которых никто не мог объяснить, создавали невидимый барьер, сдерживая Хаос, когда тот вырывался из-под контроля.

Здесь проходили самые тяжёлые тренировки. Здесь новички впервые сталкивались с Хаосом лицом к лицу. Многие не выдерживали – их крики ещё долго звучали в памяти тех, кто остался. Мелисса помнила эти бесконечные часы, когда тело отказывалось слушаться, а разум затуманивался от боли. Как они спали прямо на холодном камне, просыпаясь от собственных стонов, когда Хаос начинал пожирать их изнутри.

В этом зале не было понятия дня и ночи. Время текло по-другому – медленно, тягуче. Даже тишина здесь была особенной – густой, насыщенной, словно кто-то огромный и древний дышал рядом, притаившись в тенях.

Световой столб в центре мог обмануть непосвящённого. Кому-то могло показаться, что это святилище, место силы и покоя. Но стоило задержаться подольше, и становилось ясно: свет здесь чужой, неестественный. А в темноте за колоннами что-то ждало, наблюдало, выжидало момент, когда можно будет ухватить за слабину и потянуть в глубину, откуда нет возврата.

Каменные ступени под ногами девушка были протерты до блеска – поколения воинов оставили здесь следы своих сапог. Каждый выщербленный край, каждый скол на этих древних камнях рассказывал историю тех, кто прошел этот путь до неё. Воздух сгущался с каждым шагом вниз, становясь тяжелым и влажным. Знакомый запах ударил в ноздри – смесь плесени, пота, крови и чего-то еще, чего она не могла определить, но что навсегда врезалось в память. Её дыхание участилось, а в груди что-то болезненно сжалось.

"Как давно я не спускалась сюда…"

Пальцы сами потянулись к стене, ища опоры. Шершавая поверхность камня была холодной. Вдруг ногти зацепились за неровность – искусственные бороздки, выцарапанные в камне. Талли. Бернар. И чуть ниже, отдельно – её собственное имя. Перед глазами поплыли образы прошлого:

…

Прошло четыре года с того дня, когда двенадцатилетняя Мелисса впервые столкнулась с Хаосом лицом к лицу. Она до сих пор помнила, как дрожали её худенькие ноги в слишком больших сапогах, как рубаха болталась на ней, как на вешалке. В тот день Каменный Зал казался ей огромным, как целый мир. Она стояла в центре, маленькая и хрупкая, а вокруг сгущалась тьма. Воздух вибрировал, искажаясь. Каждый мускул в её теле напрягся до предела, пытаясь сдержать бурю, что клокотала внутри. Её губы посинели от напряжения, а на висках выступили крошечные кристаллики льда – пот мгновенно замерзал под воздействием вырывающейся магии. В глазах, широко распахнутых от ужаса и боли, читалась отчаянная решимость. Сквозь стиснутые зубы вырывались только сдавленные стоны.

Тьма внутри рвалась наружу, скреблась под кожей, искала слабое место. Она чувствовала, как что-то чужое, древнее и дикое, пытается завладеть её телом. Всё, что она могла – это держаться, сжимая кулаки до крови, не давая Хаосу вырваться. Внезапно зал осветили вспышки – магический вихрь вырвался, рассыпаясь искрами по сторонам. Колонны вдоль стен вспыхнули золотым пламенем. Защитный барьер, окружавший площадку, замерцал, готовый рухнуть в любой момент. Полупрозрачная стена из магии дрожала, искрилась, и казалось, ещё мгновение – и она разлетится на тысячи осколков.

В эпицентре разбушевавшейся магической бури, где воздух дрожал от напряжения, а каменные плиты трещали по швам, стоял невозмутимый остров спокойствия.

Андрэ.

Его черная туника хлопала на ветру неистового вихря, но сам он оставался неподвижным. Тьма обтекала его фигуру, не смея коснуться, создавая вокруг него странную зону затишья. Этот высокий, почти худощавый мужчина с короткими белыми волосами и аристократическими чертами лица выглядел обманчиво спокойным. Прямой нос с едва заметной горбинкой, высокий лоб, тонкие скулы – все дышало холодной, почти отстраненной элегантностью. Но стоило взглянуть в его тёмно-синие глаза – глубокие, как ночное небо над зимней равниной – и становилось ясно: эта внешность лишь маска. Маска, скрывающая лезвие, готовое выскользнуть в любой момент.