Это я к тому, что один хороший прием я специально отработала для любителей подраться на дармовщину — годный и для гравитации, и для невесомости. Назидательный.

Да, медицина у нас отличная, ничего не могу сказать. Но вот есть одна штука, с которой она не справляется. Называется «фингал». Если дать кулаком по правильной точке под или над глазом, расплывается здоровенный синяк. Который никакая медицина не лечит, слишком опасно, медики не любят лезть в нервы глаза. То есть можно его помазать кремом, чтобы поскорее сошел, но сутки этот фингал держится точно. Проверено неоднократно, на самых разных фактурах. Ага, на себе тоже.

Показывать свои бойцовские навыки этим остолопам мне не хотелось. Не доросли. Но фингал поставить Георгу мне вдруг захотелось отчаянно.

«Держи себя в руках, Марфа! Зря тебя, что ли столько времени учили сдерживать реакции?» — уговаривала я себя. Но организм сам решил чего ему хочется.

Я чуть подтянулась вверх, к изголовью, пока локоть не согнулся как надо. Потом резко подняла колени. Факира бросило вперед. И он мордой напоролся точно на мой локоть.

— Ай, — пискнула я.

— Уууу! — взвыла моя жертва.

— Что? Что? Прости! — прокричала я, пытаясь выбраться из-под грузного тела.

— Глаз!

— Освободи меня немедленно! Тебе нужна помощь!

Факир отодвинулся, я почувствовала, что он встает. Слегка подвывая, подошел к столу. Что он там делает?

— Георг, что случилось? Глаз цел? — добавив в голос максимум испуганной истерики, пропищала я.

— Вроде цел… Гематома только вот наливается… и болит…

— Приложить холодное надо сразу! Только меня отцепи. Я помогу.

Кряхтя и пыхтя, даже чуть посмеиваясь, он загремел наручниками. Они щелкнули и расстегнулись. Я сорвала платок с глаз и, растирая запястья, кинулась к нему.

— Дай посмотрю…

Глаз был цел. Но вокруг уже начал припухать. Надо же, сумела не костяшками пальцев, а локтем, не глядя, с завязанными глазами, попасть точно куда надо! Умница, Марфа!

Метнулась в санблок. Налила в стакан холодной воды.

— На, подержи у глаза… чтобы не разбарабанило…

— Да лады все… Пойду в медблок… Не хочется фигурять с синяком-то…

На ходу застегиваясь, он шмыгнул из каюты, не закрыв дверь. Я услышала удаляющиеся шаги.

Рухнув на свою постель, я обхватила голову руками. Меня сотрясала мелкая дрожь.

Стажировка явно не удалась. Команда не оправдала моих ожиданий. Но куда мне деться от них в открытом космосе?

Что еще придумать, чтобы парни, наконец, унялись?

Вспомнила слова кэпа: «у каждого своя роль, у тебя — вот такая».

Драться с десантурой мне совсем не улыбалось — пришибут не глядя, чихнуть не успею. Их много, а я одна. Спать с ними — тоже не выход, хотя бы потому, что пока ни одной приятной в этом отношении рожи я здесь не обнаружила. Мужики как мужики, ничего особенного. Сердце не тревожат. Работать с ними можно, даже интересно, но для романа подходящих кандидатур не наблюдается.

Как же меня угораздило?

Что, что я могу еще придумать, чтобы продержаться здесь без драк и скандалов два с лишним месяца?

Так. Надо идти к капитану. Пусть приструнит своих орлов.

Рабочая форма мне сейчас ни к чему. Быстро переоделась в пилотский комбез, хотя было желание вниз натянуть компрессионку. С этими гамадрилами не знаю чего и ждать. Но я надела китель.

Быстрым шагом, подпрыгивая на ходу — все же неполная гравитации давала себя знать — направилась в навигаторскую. Рывком распахнула дверь…

— Товарищ капитан… Пион…

Все слова замерли у меня в глотке.

Капитан сидел перед экранами. На одном из них просматривалась моя каюта.

— Не дам, — сказал он мне, разворачивая кресло к двери.

— Чего не дашь? — опешила я.

— Отгулов не дам. Физнагрузкой и личными делами все занимаются в свободное от дежурств время.

— Мне не нужны отгулы!

— Неужели? А я думал, что птичка гнездышко приготовила, теперь кавалеров ждет…

В его голосе я услышала презрительную иронию. Ох, и влипла ты, Марфуша…

— Товарищ капитан, — заговорила я, стараясь, чтобы голос не дрожал, хотя не слишком это и получилось. — Разрешите обратиться.

Капитан кивнул, но я видела, что улыбка так и стремится расползтись по его обычно хмурой роже.

— Когда я решила присоединиться к вашей команде, у меня была надежда на то, что я смогу поднять здесь свою квалификацию.

Пион скептически хмыкнул. И я поняла, что означает это хмыканье. Нет, надо расставить все точки над i.

— Я окончила космический факультет по специальности «Летно-испытательная деятельность», — голос упрямо пытался дрожать от ярости, но я все же продолжала говорить: — Я хочу быть пилотом. У меня неплохие баллы по эргономике, инженерии, спасательным операциями и так далее, выписка у вас есть. При этом я понимаю, что учеба — это лишь учеба. Настоящее мастерство достигается на практике. Во время учебных практик я работала на разных кораблях. И знаю, что профи — это не выпускники с красными дипломами, а те, кто прошел огонь и воду. В профессиональном смысле. И публичный дом к моей специальности не относится. Загляни в выписку к моему диплому.

В легких кончился воздух, и я замолчала, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание.

Капитан сидел, положив ногу на ногу, и одной из них ритмично покачивал. Он молчал, выжидательно глядя на меня, но его кадык неравномерно дергался. Хочет что-то сказать? Спросить?

Он молчал, пришлось мне снова заговорить:

— Когда вы все, ваша команда, приглашали меня, я понимала, что второй пилот вам нужен, поскольку один остался на Марсе. Я понимала, что с геологами смогу научиться многому. Что репутация в «Феникса» и вашей команды высочайшая. Для меня это был вызов. Настоящий. Поработать рядом с супер-профи… Однако здесь началась какая-то совсем несмешная возня. Твой экипаж, капитан, ведет себя отвратительно. Какое-то стадо сексуально озадаченных обезьян, а не элитный экипаж…

Я снова задохнулась. Да, не мастер речи, ты Марфа, что и говорить…

Зоров-Пион, капитан «Феникса» перестал качать ногой. Ничего не сказав, развернул свое кресло к мониторам, пощелкал, переключив трансляцию из моей пустой каюты на медотсек.

«Марфа, имей ввиду, что расхаживать голышом по своей каюте не стоит, тут все под наблюдением», — поставила я себе галочку, вспомнив, как выскакивала из санблока в чем мама родила, одеваясь уже во вне его.

— Да иди ты, уже, иди. Синяк до завтра все равно продержится, его не убрать, — говорил Факиру геолог-зоолог-ветеринар Фиш.

— Дык… может, маг поможет?

— Муоэ тоже не поможет. Не будем мы твой глаз тревожить, что ты дергаешься-то. А завтра уже рассосется.

Капитан снова щелкнул, экран погас. Кресло снова крутанулось. Я так и стояла у дверей.

— Твое счастье, что травма несерьезная.

— Не счастье. Выучка, — дернула я головой.

— Драк на боте затевать не стоит, пилот. У нас это не принято.

Я чуть не завопила «они сами начинают!», уже рот открыла, но спохватилась и зло сказала:

— Если экипаж будет вести себя со мной как с коллегой, а не как со шлюхой, то драк не будет. По крайней мере, с моей подачи.

— До «коллеги» тебе еще далеко, конечно, — даже не сделав попытки улыбнулся Пион. — А насчет шлюхи… Я был уверен, что ты сама этого хочешь.

— Я???

— А кто? Когда мы приглашали тебя, то видели нашу спасательницу, а это, как понимаешь, для опытной десантуры показатель. Пока летели до Цереры — парни окончательно утвердились, что ты свой человек. Ты вошла в команду, все были рады… Потом ты устроила сцену перед отправлением. С тем пижоном в ангаре. Стояла, обнималась, целовалась. Показывала, что доступна. Нет?

— Нет!

Да что же это такое! У меня снова на внятную речь воздуха не хватает!

— Тогда скажи внятно, что это была за демонстрация?

— Никакой демонстрации… Ива Рокир, тот парень, с которым я целовалась, преподавал нам навигацию. После… Неважно… Мы стали любовниками. Потом надолго прервали отношения. Когда я очнулась на Марсе, он сидел рядом и… В общем, морально снова меня подлечил. И физически… Понятия не имею, как он сумел нас догнать. Я уже шла к боту, когда он меня схватил. Сказал, что специально прилетел, чтобы… чтобы в мужской компании ко мне никто не цеплялся, то есть чтобы все видели, что у меня есть парень, и остальные это поймут…