— Никто не говорил, что будет легко, — наконец произнес он. — Попробуй все же путь с преподавателями. Там есть пара интересных квестов на поиск редких аномалий. Может, и не получишь «Небытие», но точно не заскучаешь. Я тебе накидаю пару имен.

— Отлично. Этим и займусь на следующей неделе.

Бошка вдруг посмотрел на системные часы и хлопнул себя по лбу.

— Черт! Уже поздно! Отец же спать ляжет! — он вскочил на ноги. — Прости, дядя Андрей, но мне срочно нужно выйти в реал. У меня есть для отца такая новость… он просто не поверит! Это же… это же круче любого эпического лута!

С этими словами, не прощаясь, он растворился в том же снопе фиолетовых искр.

Я допил свой эль, чувствуя, как приятная усталость от насыщенного событиями дня смешивается с холодным предвкушением грядущих дел.

Я уже собирался выйти из игры, дать мозгу отдохнуть, переварить этот невероятный поток информации. Ночь в реальном мире обещала быть короткой. Мой внутренний хронометр, настроенный на офисный ритм, уже сигналил о необходимости сна. Но в тот самый момент, когда я уже почти отдал мысленную команду на выход, интерфейс мессенджера снова ожил. Михаил.

[Лично][Легенда]: Маркус! Только что получил весточку от своего человека. Он передал, что Валетти готов нас принять. В ближайшее время.

Сообщение ударило, как разряд тока. Сонливость и усталость испарились без следа, сменившись ледяной, острой концентрацией. «В ближайшее время». Не завтра. Не послезавтра. Сейчас.

[Лично][Маркус]: Я еще в игре. Где?

Ответ пришел почти мгновенно, словно он только и ждал моего вопроса.

[Лично][Легенда]: Великолепно! Тогда не будем терять ни секунды. Я вхожу. Встречаемся у главного входа в его поместье. Только, Маркус… будь осторожен. Мой источник говорит, что все завертелось и очень быстро. Валетти торопится.

Я закрыл чат и поднялся. Вся расслабленность, весь уют таверны мгновенно испарились. Выйдя из «Последнего Глотка», я оставил за спиной его тепло и безопасность, шагнув в прохладную, полную теней ночь Нижнего Города.

Путь к Верхнему Городу, к поместью Валетти, теперь ощущался совершенно иначе. Это было не просто перемещение по карте. Это было восхождение. Из грязных, честных трущоб в стерильные, лживые дворцы. Воздух становился чище, запахи резче. Вместо вони гниющей рыбы и дешевого пойла, я начал улавливать аромат цветущих в ночи садов и тонкий, почти неощутимый запах озона от магических фонарей. Архитектура менялась. Грубые, функциональные постройки сменялись изящными, почти легкомысленными особняками с большими окнами и светлыми стенами.

Я шел быстро, но не бежал. Мозг, разогнанный до предела, уже просчитывал варианты.

Почему сейчас? Что заставило Валетти, этого гордого, самонадеянного аристократа, так спешить?

Устранение Консула и «Мясников» создало вакуум власти в теневом секторе. Вакуум, который природа, особенно экономическая, не терпит. Вероятно, другие игроки, другие силы, уже начали прощупывать почву, пытаясь занять освободившееся место. Валетти был в уязвимом положении. Его шантажист исчез, но вместе с ним исчезла и предсказуемость. Он стоял посреди рушащегося карточного домика, и мы были единственными, кто предложил ему не просто спасательный круг, а чертежи нового, более прочного здания.

В тот момент, когда я размышлял об этих хитросплетениях, воздух рядом со мной сгустился и соткался в знакомую фигуру. Михаил. Он был уже не в своем бардовском наряде. На нем был строгий, темный дорожный костюм, практичный и неброский. Даже его лютня, убранная в простой кожаный чехол, выглядела не инструментом артиста, а предметом декора.

Мы встретились на широкой, пустынной авеню, в конце которой, на вершине холма, сияло огнями поместье Валетти. Оно было похоже на драгоценный камень на бархате ночи, прекрасный и холодный. С момента нашего последнего, хаотичного визита здесь все изменилось. Охрана была усилена вдвое. Вдоль стен я видел патрули, двигающиеся с выверенной точностью. У главных ворот стояли не просто наемники, а элитные гвардейцы дома Валетти, в их парадных, но абсолютно функциональных доспехах. Место было на осадном положении.

— Похоже, наш последний визит не прошел для него даром, — заметил я, кивая на усиленные патрули.

— Он не просто боится. Он в панике, — ответил Михаил, его голос был тихим и серьезным. — Потеря контроля над «Мясниками», исчезновение Консула, слухи, которые распустили люди Борджиа… Они выбили у него все опоры. Сейчас он как загнанный зверь. Опасный, непредсказуемый. Поэтому, Маркус, сегодня ты ведешь.

Я удивленно посмотрел на него. Обычно именно Михаил брал на себя роль переговорщика, очаровывая, убалтывая, уводя разговор в нужную ему сторону.

— Ты гений анализа, — продолжил он, глядя не на меня, а на сияющий дворец на холме. — А Валетти сейчас не в том состоянии, чтобы слушать баллады и метафоры. Он будет искать логику, выгоду, гарантии. Он будет искать систему в хаосе. И ты должен ему ее дать. Ты говоришь на его языке. Я же буду на подхвате. Буду сглаживать острые углы, направлять разговор, если он пойдет не туда. Сегодня ты скальпель. А я анестезия. Главное, будь очень, очень аккуратен. Одно неверное слово, одно лишнее давление, и он может просто сорваться. И тогда вместо союзника мы получим смертельного врага, которому больше нечего терять.

Путь к кабинету Марко Валетти был странным дежавю.

Тот же коридор, та же полированная дверь в конце. Но в прошлый раз мы крались по нему, как тени, боясь каждого скрипа половиц. Сейчас же нас вел вперед распорядитель, чей прямой, как палка, позвоночник излучал неодобрение и почтительное повиновение. Мы были не ворами. Мы были гостями, которых нельзя было заставлять ждать.

Распорядитель открыл дверь и, не заходя внутрь, отступил в сторону, низко склонив голову.

— Господа прибыли.

Мы вошли. Атмосфера в кабинете изменилась до неузнаваемости. Исчезла показная роскошь и спокойная уверенность владельца. Теперь это была не резиденция могущественного аристократа, а штаб генерала, проигрывающего войну. Воздух был спертым, пах дорогим вином и благовониями. На массивном столе из черного дерева, где в прошлый раз лежали лишь изящные безделушки, теперь были разбросаны карты, деловые бумаги, перехваченные донесения. Это было поле боя.

Сам Марко Валетти стоял у панорамного окна, спиной к нам, глядя на раскинувшийся внизу сад. Его силуэт, обычно исполненный ленивой, хищной грации, сейчас был напряжен, как натянутая тетива. Он не обернулся.

— Оставь нас, — его голос был глухим, лишенным обычной мелодичности. Распорядитель бесшумно закрыл за нами дверь. Щелчок замка прозвучал в тишине, как взведенный курок.

Валетти медленно повернулся. И я увидел то, чего не ожидал. Не гнев, не ярость, а страх. Его безупречный костюм был помят, а волосы, в прошлый раз идеально уложенные, были в беспорядке. Но главное, его глаза. В них больше не было холодного, насмешливого превосходства. В них плескалась загнанная, отчаянная паника человека, который внезапно осознал, что стоит на краю пропасти. Он смотрел на нас, как на палачей.

— Итак, — выплюнул он, его губы скривились в ухмылке, которая была скорее оскалом. — Послы от Борджиа. Явились за своей платой? Или принесли новый ультиматум?

Он был готов к худшему. Он ожидал угроз, требований, шантажа. Его тело было натянуто, как струна, готовая либо лопнуть, либо ударить.

Мы с Михаилом не дали ему этой возможности. Не дали времени развить агрессию, в которой он так отчаянно искал спасение.

— Мы не от Борджиа, синьор Валетти, — начал я, делая шаг вперед, в круг света от магического светильника на столе. Мой голос был спокойным, ровным. — Мы здесь, чтобы исправить ошибку. Нашу и вашу.

Он недоверчиво хмыкнул. Михаил, уловив мой тон, сделал шаг в сторону, занимая позицию не второго нападающего, а скорее свидетеля.