А с м и к. Значит, каждый раз, приходя сюда… я услышу удары отцовского молота, как в детстве?

М а р о. Не услышишь.

А с м и к. Почему?

Вымазанные сажей, входят  С у р е н  и  Н а р и н е.

С у р е н. Баб, пойдем, посмотри на огонь кузницы своего мужа.

Н а р и н е. Сурен…

С у р е н (берет Нарине за руку, и они становятся перед Маро). Прежде благослови нас.

М а р о. Что сказать, дети мои? От радости все слова вылетели из головы… Сейчас… Во-первых, пусть будет мир… Вам здоровья и долгой жизни! Будьте счастливы, желаю вам состариться на одной подушке. Храните свято огонь этого очага… Пусть дом наполнится детским смехом… От имени всех потерявших своих детей матерей благословляю ваш союз. (Целует обоих в лоб.) Ну пошли.

С у р е н. Тетя, ты не идешь?

М а р о. Нет, она недостойна.

А с м и к (умоляюще). Мамочка, прости!

М а р о. Ты недостойна.

А с м и к (всхлипывает). Недостойна… Умоляю, разреши! (Плачет.)

С у р е н. Нельзя так, бабушка. (Обнимает Асмик.) Пойдем с нами…

М а р о. Ну ладно… Идите впереди, а мы с Нарине пойдем за вами.

Перевод с армянского автора.

ИРИНА — официантка.

ИГОРЬ — бармен.

Город, наши дни.

Небольшое кафе после закрытия. Сдвинутые с мест столы, беспорядочно составленные стулья. На полу валяются смятые бумажные салфетки, цветы. Интерьер обычный для такого рода кафе: слева бар, справа эстрадная площадка, ближе к авансцене диван для курения и столик администратора с телефоном. Стены обшиты деревянными панелями. На одной из стен, обращенной к зрителю, висит какая-то малопримечательная картина. С наружной стороны стойки в расслабленной позе сидит  И г о р ь, несколько инфантильный для своих двадцати пяти лет, несмотря на желание казаться старше, сильнее, увереннее в себе.

И г о р ь. Так… А что у нас утречком по телевизору? Ага, В. Левашов, «Ключ». Страницы жизни слесаря-инструментальщика?.. Хм, Одесская киностудия. Тогда детектив. Будем посмотреть… «Больше хороших товаров»… Зачем? Можно и меньше, главное, чтоб хороших. А кто у нас нынче концы отдал? Арзамасова Неонила Викентьевна? …Участвовала с тысяча восемьсот — ого! — года… Спи спокойно, седая старина!.. Субботин Александр Данилович… А ты чего? Зря ты это, Субботин, ой зря. Что-о-о? Субботин?! Не может быть! (Скороговоркой.) Союз кинематографистов… с прискорбием… работал выше человеческих возмож… (Свистит. После паузы.) Может, однофамилец? Нет, Александр Данилович. На сорок третьем году жизни… Полный аут. Этто меняет… Это меняет. Твой ход, Игореша! Твой ход. Ирен, конечно, еще не знает. Ну да. Ну да! Ну да…

Входит  И р и н а  с ведром и шваброй. Красивая, хорошо сложенная, пластичная в движениях девушка лет двадцати. Игорь быстро складывает газету.

И р и н а. Ты еще здесь?

И г о р ь. Надо же перевести дух.

И р и н а. Переводи и уматывай. (Принимается за уборку.)

И г о р ь (после паузы). Ну, сколько сегодня?

И р и н а. Три ножа и три вилки. Еще пять фужеров — два родители жениха разбили. Рюмок что-то пять или шесть.

И г о р ь. Бой не выбросила?

И р и н а. Нет еще.

И г о р ь. Умница. Никогда не выбрасывай. Понадобится для списания.

И р и н а. Спасибо, что подсказал.

И г о р ь. Ты молодец, растешь. К пенсии станешь настоящей халдейкой.

И р и н а. Я, кажется, просила тебя — не называть меня так! Противно.

Игорь: Что ж тут противного? Вот дает! Халдейка — наш профессиональный термин. Ты халдейка, я халдей — самый клевый из людей!

И р и н а. Сам сочинил?

И г о р ь (небрежно). Евтушенко. Заходил тут намедни.

И р и н а. Дурачок ты, хоть и халдей.

И г о р ь (он, кажется, вообще не способен обижаться. Может, только на Ирину?). А насчет вилок и ножей не переживай. Ирен! Это временное явление.

И р и н а. Клиенты станут сознательнее?

И г о р ь. Просто Зинка Дорофеева кончит собирать сервиз. Для дочери Клавы. На двенадцать персон.

И р и н а. Врешь ты все. Зинка, конечно, не ангел, но чтобы у своих… (После паузы.) Она сегодня вообще такая ласковая стала, прямо мать родная! И Серафима тоже целый день: «Ирочка, Ирочка…» Как подменили. Что с ними? Ревизора ждали?

И г о р ь. Почему? Сочувствуют.

И р и н а. Подумаешь, горе — посуды на десятку увели!

И г о р ь (тотчас спрятав газету). Хочешь, сделаю тебе коктейль?

И р и н а. Благодарю. Сегодня от твоих коктейлей половина гостей из туалета не вылезала.

И г о р ь. Это их трудности.

И р и н а. Свари лучше кофе.

И г о р ь. Простой? Двойной? Или по рецепту Аббаса-Гафура-оглы-заде?

И р и н а. По рецепту Субботина.

И г о р ь (пожимает плечами). Как прикажете, командир. Только если ты думаешь, что это самый лучший рецепт…

И р и н а. Не можешь — не надо.

И г о р ь. Я все могу! Даже такую бурду, как кофе по Субботину.

И р и н а. Эй, осторожней на поворотах.

И г о р ь. А что я такого сказал? (Уходит за стойку.)

И р и н а. Слушай, Игорь, зачем ты вечно торчишь здесь после смены? Водку разбавляешь?

И г о р ь. Это я могу и в рабочее время. «Зачем?..» Ежу понятно зачем! Потому что ты здесь! (После паузы.) А ты зачем?

И р и н а. Мне домой идти страшно. Пустая комната, и два призрака. Мой и Субботина…

И г о р ь (в сторону). Знает! Прочла! Тем лучше, тем лучше. Ирен! Хочешь, отвезу тебя? Я заказал такси.

И р и н а. Нет уж, обойдусь. (Мягче.) С тех пор как Субботин уехал на съемки, я часто остаюсь здесь на ночь.

И г о р ь. И мне ни слова!

И р и н а. А ты наглец, Игорь.

И г о р ь. Я хочу сказать, Ирен, ты вообще можешь на меня рассчитывать.

И р и н а. А на кофе?

И г о р ь. Уже готов! (Приносит кофе.)

И р и н а (неловко берет чашку, роняет). Ой, что я наделала!

И г о р ь. А, мелочь! Запишем на моих клиентов. (Аккуратно собирает осколки, заворачивает в салфетку.)

И р и н а. Бедные твои клиенты!

И г о р ь. Бедные ко мне не ходят.

И р и н а. И кофе жалко…

И г о р ь. Прошу! (Отдает свою чашку.)

И р и н а. А ты?

И г о р ь. Я предпочитаю другой рецепт. Сахар нужен? Нет? Ну как знаешь. Ирен, я понимаю твое положение. Понимаю, как тебе сейчас трудно. Нам надо серьезно поговорить. (Садится рядом.) Итак, ты свободна…

И р и н а (отодвигаясь). Ты о чем, приятель? Я всегда была свободна. И сейчас тоже.

И г о р ь (восхищенно). Честное слово, мне нравится, как ты держишься! Другая бы в твоем положении…

И р и н а (насмешливо). Что ты знаешь о моем положении?!

И г о р ь. Да все небось знают! Недаром же эта халда Зинка Дорофеева такая ласковая была?

И р и н а. Конечно, не даром. Клиенты попались щедрые!

И г о р ь (охотно соглашаясь). Ну да, ну да, ну да… Может, все-таки выпьем чего-нибудь покрепче?

И р и н а. Не хочу.

И г о р ь. Предлагаю мой коронный напиток. Только для друзей сердца.

И р и н а. Брр, воображаю, какая это отрава.

И г о р ь. Этому коктейлю, между прочим, меня научил один иностранец!

И р и н а (с иронией). Из развивающейся страны? (Уходит за стойку.)

И г о р ь. Не вникал. Но малый что надо.

И р и н а. Все хотела спросить тебя… Каким образом твой портрет очутился в витрине фотоателье?

И г о р ь. Какой такой портрет?