— Пойдем поплаваем с нами, — зовет она, сворачивая на тропинку, ведущую к реке.

Стирлинг задерживается, пока остальные заходят в воду.

— Если ты не хочешь играть, я подожду здесь с тобой, — говорит он мне. — Я не думаю, что смог бы мыться с тобой, не желая, чтобы ты кончила.

Мою киску покалывает от осознания его слов. Я тоже не уверена, что смогла бы сдержаться. Нет, если они все играют. Я не уверена, что хочу этого. Член Стирлинга уже наполовину затвердел, его длина утолщается у бедра.

Я облизываю губы.

Затем ухмыляюсь.

— Если ты останешься здесь, то все пропустишь, — я обхожу его и бегу по тропинке, прежде чем он успевает сообразить, что я имею в виду. Затем он преследует меня, его тяжелые копыта глухо стучат по тропинке позади.

Я бросаюсь прямо в воду, задыхаясь от прохлады на коже, но легко приспосабливаюсь, когда погружаюсь глубже.

Его ноги длиннее, и как только я оказываюсь в воде, его преимущество становится ещё очевиднее.

Я смеюсь, когда он ловит меня. Мы ныряем обратно в поток. Под водой, когда он отпускает меня, я поворачиваюсь, чтобы оказаться лицом к нему, когда мы выныриваем. Я бросаюсь в его объятия и обвиваю ногами его талию.

Стирлинг даже не спотыкается. Он поднимает меня так же легко, как и в другой форме, наклоняя голову, чтобы лизнуть и пососать мои соски.

Быть обнаженной под теплым солнцем и в воде — это свобода. Чувствовать его теплое тело между моих бедер и его руки, обнимающие меня, тоже волнующе. Всплески и стоны, звучащие вокруг нас, усиливают мое возбуждение. Соски напряглись и ноют под его языком, а киска скользкая и чувствительная там, где трется о него.

Дело не только в идеальности этого момента. Так бывает каждый раз, когда я рядом с ним. Мне так хочется, чтобы это была моя реальность, а не сон, от которого приходится просыпаться.

Я оглядываюсь и вижу Сапфи и Найта на берегу реки. Она лежит у него между ног, а он держит руку на ее киске, медленно потирая. Она такая влажная, что блестит на солнце, и вся картина такая красивая, что мне очень любопытно.

Стирлинг оглядывается, пытаясь понять, что отвлекло меня. Затем снова смотрит на меня с улыбкой.

— Ты хочешь присоединиться к ним?

Я киваю. У меня никогда не было другой женщины. И я никогда не испытывала подобного желания попробовать. Однако прямо сейчас все кажется таким правильным, что я не сомневаюсь.

Он отпускает меня, и я иду вброд по воде. Когда мы приближаемся, Сапфи открывает глаза и улыбается мне. Мой взгляд опускается туда, где Найт медленно кружит вокруг ее клитора. Она стонет.

— Пожалуйста…

Найт двигает рукой, перемещаясь, чтобы поддержать Сапфи.

Горячее прикосновение губ Стирлинга к моей лопатке заставляет меня осознать собственное растущее возбуждение. Я такая скользкая, что чувствую это, даже когда влага стекает по моей щели.

Он скользит руками по моим бокам и поднимает меня на колени, задирая задницу вверх.

Рука Стирлинга скользит в мое влагалище, пальцы погружаются глубоко.

— Прямо здесь!

Мне даже не нужно просить член Стирлинга. Каким-то образом он чувствует, что мне нужно. Одним толчком он погружается в меня. Должно быть, я мокрая насквозь. Я немедленно сжимаюсь вокруг него. Он стонет.

Затем он медленно начинает трахать меня.

— Я держу тебя, детка, — Найт поднимает ее.

Стирлинг сжимает мои бедра и толкается в меня сильнее.

Сапфи кончает.

Найт издает ржание.

Я держусь так долго, как только могу. Пока толчок тела Стирлинга в мое почти не выводит из равновесия.

Из-за всего, что происходит, я забыла о Боазе. Он присоединяется к нам с твердым членом в руке и встает рядом со мной, наблюдая, как Стирлинг жестко трахает меня.

Я близко, чувствую нарастающее давление, мой живот сжимается.

Я поднимаю взгляд на Боаза и открываю рот.

Он принимает мое молчаливое приглашение. Я рада, потому что у меня не хватает дыхания попросить о том, чего я хочу прямо сейчас.

Удерживая член рукой, он просовывает его между моих ожидающих губ. Я стону. Сзади я заполнена Стирлингом, а теперь заполнена Боазом.

Меня переполняют чувства, которых я тоже не ожидала. Удовлетворение и возбуждение от гедонистического удовольствия этого момента. Ошеломление количеством тел и обилием ощущений.

Я кончаю вокруг члена Стирлинга, пока Боаз трахает мой рот.

Мгновение спустя он со стоном вырывается и кончает мне на лицо.

Каким-то образом я удерживаюсь на трясущихся руках, пока не кончает Стирлинг. Последним толчком он проникает глубоко в меня, впиваясь зубами в мое плечо, обдавая горячим дыханием шею.

Затем он заключает меня в объятия, и я буквально парю. Он снова опускает меня в воду и нежно моет, пока я спускаюсь с невероятного пика наслаждения пятерых, слившихся в одно целое.

Могу ли я свернуться калачиком в этом сне и никогда не просыпаться?

Стирлинг

Джейд засыпает у меня на груди по дороге обратно в город. Я рад, что позволил Боазу вести машину, хотя парень водит как маньяк. Честно говоря, он довольно осторожно вписывается в повороты на грунтовой дороге. Обычно он поворачивает гораздо резче. Я знаю, это потому, что с нами Джейд, и мое сердце согревает то, что стадо так быстро приняло ее.

И то, как она их приняла. Я знаю, что она еще ничего не сказала, но после того, какой она была сегодня, у меня не остается сомнений. Вопрос только в том, когда она признается в этом самой себе. До тех пор я не могу давить.

Я сжимаю ее крепче, и она прижимается ко мне. Прямо сейчас все в моем мире кажется чертовски близким к совершенству.

— Так когда она переезжает?

Я быстро смотрю вниз, чтобы убедиться, что Джейд все еще спит.

— Заткнись, задница. Еще слишком рано. Ты же видел, какая нервная она была на днях.

Боаз усмехается и поворачивается обратно к дороге.

— Держу пари, что она переедет до конца месяца.

Я качаю головой. Хотел бы я, чтобы все было так просто. Джейд явно многого не рассказала мне о своем прошлом. Я так благодарен, что она вообще решила впустить меня в свою жизнь, и я достаточно умен, чтобы понимать: она не из тех женщин, которых можно торопить.

Она должна прийти к этому в свое время. Когда это случится, я буду рядом. Я никуда не уйду.

Она просыпается, когда мы въезжаем в пригород. Машина замедляет ход, и она вздыхает и садится, протирая глаза.

— Придется тебя откормить, — говорит Боаз. — Нам нужно будет что-то сделать с твоей выносливостью, если ты собираешься присоединиться к стаду.

Я практически вижу, как ответ вот-вот сорвется с ее губ, но тут звонит телефон, и она отвлекается.

Брови Джейд хмурятся, когда она смотрит на экран и затем засовывает его обратно в карман, не отвечая.

Мне это не нравится. Ни капельки. Мне не нравится, как напрягается ее тело, как все это прекрасное посторгазменное блаженство исчезает в одно мгновение.

— Все в порядке? — шепчу я.

— Да, — она отводит взгляд в окно со своей стороны машины. Я уже чувствую, как она отстраняется от меня, хотя и не двигается.

К счастью, Боаз наконец понимает намек и затыкается. Остаток пути до дома мы проделываем в тишине.

Когда мы приезжаем, Боаз паркуется в гараже, и я выхожу, придерживая дверь для Джейд. Я ожидаю, что она скажет нет, но все равно спрашиваю.

— Ты хочешь остаться?

Она удивляет меня.

— Да. Можно? Я не совсем готова ехать домой.

Внезапно я начинаю нервничать и полон неловкого возбуждения и надежды. Может быть, Боаз все-таки был прав.

— Ты голодна? Принести тебе чего-нибудь? Хочешь выпить? Принять душ?

Она смеется.

— Я бы сейчас не отказалась от сэндвича.

— Я отвечаю за сэндвичи в этом доме, — вмешивается Боаз.

Я киваю.

— Это правда. Он делает злой ALT².

— AL… о, точно, потому что вы вегетарианцы. Что ж, звучит заманчиво. Хотя не буду врать, я люблю бекон.