«Чёрт», — пронеслось у меня в голове. Они всё ещё караулят. Значит, не сдались.

Я прибавила шагу, стараясь не показывать виду. Зашла в бакалейную лавку, наскоро набрала самое необходимое, расплатилась, не глядя в глаза продавцу. Выйдя, огляделась — типа в сером исчез. «Может, показалось?» — слабо надеялась я.

Но нет. Не показалось. Когда я свернула в короткий переулок, ведущий к моей улице, он появился снова. И не один. С ним был ещё один, пониже, но шире в плечах. Они шли за мной, не скрываясь теперь. Их шаги отчётливо отдавались в узком пространстве переулка.

Сердце заколотилось где-то в горле. Я ускорилась. Они ускорились. Я почти бежала, прижимая к груди сумку с припасами. До моего магазина оставалось всего ничего, поворот, потом метров пятьдесят...

— Эй, деваха, постой! — раздался грубый голос сзади.

Я не обернулась. Рванула вперёд. Но они были быстрее. Один из них, тот, что пошире, легко обогнал меня и перегородил путь. Его напарник подошёл сзади, отрезая пути к отступлению.

— Куда так спешишь? — сипло спросил тот, что впереди. У него было обезображенное оспой лицо и плоские, холодные глаза.

— Домой, — попыталась я сказать твёрдо, но голос предательски дрогнул. — Отстаньте.

— А мы тут с братом подумали, — вступил второй, тот, что долговязый. — Может, ты нам поможешь? Мы одного парня ищем. Высокого, видного. Говорят, он у тебя частенько бывает.

Ледяной ком сдавил мне горло. Они знали. Они точно знали.

— Я не знаю, о ком вы. Я одна живу.

— Неправда, — парировал Оспенный. — Люди видели. Так что, может, сама проводишь? Или нам придётся... уговаривать?

Он сделал шаг вперёд. Я отступила, наткнувшись на груду пустых ящиков. Паника, густая и липкая, подступила к горлу. Что делать? Кричать? Но в этом переулке никто не услышит. Бороться? Я против двоих здоровенных дядек?

И тут из тени глухой стены, прямо за спиной у долговязого, отделилась высокая фигура. Она двигалась бесшумно, с кошачьей грацией.

Каэлен.

Он не издал ни звука. Просто возник как призрак. Его лицо было бледным, но абсолютно спокойным. Глаза... его глаза светились в полумраке переулка, отражая последние лучи солнца. Жёлтым, хищным огнём.

Долговязый, почувствовав неладное, обернулся. И застыл. Его челюсть отвисла.

— Ты... — прохрипел он.

— Я, — тихо подтвердил Каэлен. Его голос стал низким, вибрирующим, почти звериным рыком.

Оспенный, не понимая, в чём дело, обернулся следом. Увидел Каэлена — и его самоуверенность мгновенно испарилась. Он отшатнулся, наткнувшись на меня.

— Валите отсюда, — сказал Каэлен. Просто. Без угроз. Как констатацию факта. — И передайте своему хозяину - если он снова пошлёт за мной щенков — я приду к нему сам.

Двое наёмников переглянулись. Страх читался в их глазах. Это был не тот страх, который испытываешь перед сильным противником. Это был первобытный, животный ужас перед чем-то... нечеловеческим.

Оспенный кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Они отступили на несколько шагов, потом развернулись и почти побежали к выходу из переулка, не оглядываясь.

Я стояла, прислонившись к стене, и пыталась отдышаться. Сумка с припасами выпала у меня из рук, мука рассыпалась по грязной земле белым призрачным облаком.

Каэлен подошёл ко мне. Его дыхание тоже было сбившимся, на лбу выступил пот.

— Ты... в порядке?

Я только кивнула, не в силах говорить. Потом посмотрела на него — действительно посмотрела. Он был бледен как смерть, его рука непроизвольно прижималась к боку, к тому месту, где была рана. Все же было видно, что эта вылазка стоила ему огромных усилий.

— Ты... идиот, — выдохнула я наконец. — Тебе нельзя было напрягаться. Ты мог...

— А что я должен был делать? — перебил он. В его глазах снова вспыхнул огонь, но на этот раз — отчаянный. — Смотреть, как они тебя...? Нет. Лучше уж я.

Он наклонился, поднял мою сумку, отряхнул её. Руки его слегка дрожали.

— Пошли домой.

Мы молча вернулись в магазин. Я заперла дверь на все замки и прислонилась к ней спиной. Дрожь, которую я сдерживала, наконец вырвалась наружу.

Каэлен стоял посередине комнаты, его плечи были ссутулены. Он проиграл эту битву. Не физически — морально. Он показал себя. Ради меня.

— Прости, — тихо сказал он, не глядя на меня. — Я... подвёл тебя. Теперь они точно знают, что я здесь.

Я подошла к нему, взяла его за руку. Она была холодной.

— Дурак. Ты спас меня. А всё остальное... как-нибудь переживём.

Он посмотрел на нашу сцепленные руки, потом медленно поднял на меня глаза. В них была буря — страх, ярость, благодарность.

— Я не позволю им тебя тронуть. Никогда.

И в тот момент, глядя в его горящие жёлтые глаза, я ему поверила. Абсолютно.

Тишина после той перепалки в переулке была особенной. Густая, тяжёлая, как бульон из старых костей. Мы сидели за кухонным столом — я, Каэлен, и между нами – невысказанная правда, что теперь всё по-другому. Всё серьёзнее.

Он первым не выдержал.

— Они придут. Теперь точно придут. И не двое. И не с пустыми руками.

Я смотрела на свои руки, сложенные на столе. Они всё ещё дрожали.

— Знаю.

— Элис, ты должна... — он замолчал, подбирая слова. — Ты должна меня выгнать. Сегодня же. Пока не поздно.

Я подняла на него глаза. Он был серьёзен. Смертельно серьёзен.

— И куда ты пойдёшь? Снова в канаву? Или прямо в лапы к дядюшке?

— Это не твоя забота! — он ударил кулаком по столу, и чашки подпрыгнули. — Твоя жизнь дороже! Твой дом! Твой чёртов магазин!

— А твоя жизнь что, пустяк?! — вскочила и я. — Я неделю тебя отхаживала, травы бабкины на тебя тратила, витрину новую вставляла, а ты теперь взял и решил, что она ничего не стоит?!

Мы стояли друг напротив друга, дыша как загнанные звери. Глаза его горели. В них плескалась ярость, отчаяние и что-то ещё... боль.

— Она того не стоит, — прошептал он, и его плечи обмякли. — Ничего этого не стоит.

В этот момент в дверь постучали. Три чётких, неторопливых удара. Мы оба вздрогнули и замерли, глядя на вход.

— Кто это? — прошипел Каэлен, принимая боевую стойку.

— Не Элрик, — так же тихо ответила я. — И не наёмники. Слишком... вежливо.

Подойдя к двери, я прильнула глазом к щели. На пороге стояла бабка Алдона. В своём обычном виде — три плаща и выражение лица, словно она только что съела лимон.

Я открыла дверь.

— Ба... что ты тут...

— Отойди, дитя, — она прошла мимо меня, как таран, и уставилась на Каэлена. — А, так вот он какой, твой «помощник». С лица ничего, а вид, прямо скажем, помятый.

Каэлен, застигнутый врасплох, выпрямился под её испытующим взглядом.

— Бабушка Алдона, я...

— Молчать! — она ткнула в него пальцем. — Ты тут у меня внучку в какие истории втянул, а?

— Ба, он не...

— И ты молчи! — она повернулась ко мне. — По всему городу шумят, про какого-то оборотня-аристократа. И про лавку одну!

У меня похолодело внутри. Даже бабка уже знает. Значит, слухи действительно разошлись.

— Кто тебе сказал? — спросила я, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Мне сказали вороны, — отрезала она. — А вороны, между прочим, самые правдивые птицы. Умнее некоторых тут. — Она снова набросилась на Каэлена. — Ну что, «Лунная Тень», доволен? Довёл девочку до того, что за ней наёмники по переулкам бегают?