Поэтому Махра выставил перед собой хвост, намереваясь заблокировать дугу. На лице Правителя промелькнула яростная гримаса при мысли о том, что его загнали в угол и заставили обороняться, однако уже совсем скоро на смену ей пришёл кровожадный взгляд хищника, который готовится наброситься на свою жертву.

Он выиграл драгоценное время и теперь мог залечить действительно опасную рану на своей шее. После этого ему просто нужно будет изменить свою цель и в первую очередь разделаться именно с мечницей. Сама по себе она была немного опасной, но не более того. Ей приходилось полагаться на трюки и обманы, чтобы её удары достигали Махра, и едва ли она сможет выдержать атаку, пропитанную всей силой Дракона Сакральной Мудрости.

Махра усмехнулся и уже замахнулся сверкающими когтями, как вдруг случилась странная вещь — его тело «повернулось», как если бы гигантская незримая рука развернула его, как куклу, после чего небо и земля поменялись местами.

Что происходит? Махра охватила тревога и немедленно исчезла, когда лазурная дуга, которую он планировать остановить хвостом, ударила его в затылок и вонзилась в ту самую рану, которую оставили два предыдущих удара.

Глаза Махра немедленно покраснели, его, как волны во время бури, стали пронзать сильнейшие конвульсии, и наконец в районе его белой шеи сверкнула вспышка, и голова могущественного Дракона Сакральной Мудрости, отделившись от тела, стала неторопливо пикировать на землю, аки яблоко, упавшее с дерева.

Она хлопнулась в нескольких метрах от Лу Инь. Даже после смерти его глаза оставались открыты, отражая мечницу с голубыми волосами.

Драконы были крепче людей, но при этом являлись «порождениями неба», а потому их души напрямую были связаны с телесными оболочками. Если сражаясь с человеком следовало целиться именно в его духовное ядро, дракона, даже обретшего Сакральную Мудрость, достаточно было просто обезглавить.

Все присутствующие это понимали, но даже после того, как вслед за головой свалилось тело Махра, посреди воздуха продолжало висеть почти что осязаемое напряжение.

Лу Инь крепко держала меч, пристально смотря на мертвеца (смерть которого оказалась неожиданной даже для неё, ибо она была уверена, что Махра заблокирует её последнюю атаку, и удивилась, когда та достигла своей цели) и краем глаза поглядывая на Цзяня, отца Нинь, который стоял возле Сима.

Сам мужчина при этом смотрел на свою дочь, которая с виду казалась немного рассеянной.

Неизвестно, сколько ещё могла продолжаться эта давящая тишина, если бы в один момент её не нарушил звонкий голос:

— Фух… Это было очень опасно.

Все немедленно повернулись и увидели, как трупы на трибунах зашевелились, а затем из них вынырнула невысокая девушка в очках, поправляя взъерошенные зелёные волосы.

— Ты жива? — удивился Сима, смотря на Анзу.

— Философский вопрос. Отвечу на него положительно, — сказала девушка. — Если же вас интересует, почему я жива, то дело в том, что мой отдалённой предок, примерно сто двенадцать поколений тому назад, оставил в наследие нашей семье амулет, позволяющий заблокировать единственную атаку на уровне Сакральной Мудрости. Кто бы мог подумать, что именно в моём поколении нам придётся лишиться столь драгоценной реликвии. Нужно будет извиниться перед бабушкой, — сказала Анзу, беззаботно переступая через трупы и приближаясь к голове Махра, которая лежала на трибунах.

Девушка присела перед ней на корточки и поправила очки:

— Как интересно. Вы не против, если я возьму её себе? Это не моя специальность, конечно, и всё же голова Дракона Сакральной Мудрости может послужить прекрасным образцом для экспериментов. Знаю, она стоит довольно дорого, но я…

— Забирай, — сказала Нинь. — Если обещаешь дать правдивые показания во время расследования.

Анзу посмотрела на неё с улыбкой и низко поклонилась.

— Нам надо поговорить, — заявил вдруг Цзянь.

Нинь встретилась взглядом со своим отцом и медленно кивнула. Затем подошла к передающему кристаллу, с помощью которого транслировали дуэль по всему городу, и цокнула по нему своим золотистым когтем, возобновляя передачу для сотен миллионов зрители, которые затаив дыхание сидели перед экранами, чтобы сделать важное объявление…

…

…

…

Попытка убийства одного Правителя и смерть другого привела к сильнейшему потрясению аж в нескольких регионах. Некоторое время о ней говорили по всей империи, хотя в масштабе последней данное происшествие было несколько менее значительным. «Грандиозное покушение» удостоилось разбора во многих газетах и новостных передачах, но только в рамках единственного выпуска, после чего различные издания вернулись к перечислению слухов о грядущей экспедиции в гробницу прежнего Божественного императора.

Правительство империи отправило в отдалённую марку следователей, чтобы они нашли виноватых, личность которых была не так уж очевидна. В итоге погиб именно Махра, и поскольку не было неоспоримых доказательств, что это он планировал убийство, за что и поплатился, на Нинь обратились закономерные подозрения…

Появилось предложение взять Нинь под стражу и допросить с помощью наиболее жестокого и болезненного метода, который только можно представить: прочтения души.

Для этого требовалось более чем наполовину уничтожить её физическую оболочку, после чего у неё мало того, что уйдёт несколько сотен лет, чтобы восстановить свои силы, — с высокой вероятностью данная церемония оставит шрам у неё на душе, и девушка навсегда потеряет крупицу своего драгоценного таланта.

Обычно данный метод использовали только в отношении закоренелых преступников; допрашивать таким образом Правителя считалось почти святотатством, однако Нинь была сестрой величайшего предателя своей эпохи, а потому её положение изначально было шатким, отчего даже обыкновенный следователь мог безнаказанно попирать её права.

Если же прибавить то обстоятельство дела, что сперва среди убийц был собственный отец Нинь, который затем перешёл на её сторону, то позиция инспектора была весьма обоснованной — даже если немного радикальной.

Хотя Сима всё равно подозревал, что по дороге с ним связались прочие союзники Махра и предложили различные подарки, чтобы он «особенно тщательно и беспристрастно» исполнял свои обязанности.

Ничего не поделаешь, совсем искоренить коррупцию невозможно, но если обычно Сима философски относился к таким вещам и не чурался сам давать взятки, то теперь у них намечался кризис.

Нинь могли бы спасти показания свидетелей, но и те не внушали особого доверия.

У него самого была родословная Истинного Золотого Дракона, что намекало на родственные связи с парой; Лу Инь была человеком, а значит её слушать никто не собирался. Наконец слова Анзу, обыкновенной студентки, можно было без особенных причин проигнорировать.

Положение казалось безвыходном… пока вдруг не разрешилось само по себе. Даже Сима не понял, как это случилось. Просто в один момент инспектор растерял всё своё высокомерие, с которым заявлял, что обязательно докопается до правды, и словно забитый зверь поклонился перед Нинь, извинился за грубость и немедленно ретировался, обещая между делом из-под земли достать всех сообщников Махра.

После этого он молнией умчался из тронного зала, оставляя присутствующих в глубоком замешательстве.

Впору было задуматься об этом удивительном событии, однако у Сима и так было дел под завязку. В том числе не самых приятных, ведь ему пришлось лично выступать медиатором на разговоре между Нинь и её отцом.

Цзянь спас свою дочь, когда выиграл время для Лу Инь, и тем не менее едва ли можно забыть, как изначально он сам пытался её убить. У него были основания, конечно, ибо в тот момент (прежде чем Сима доказал обратное своей родословной) Нинь считалась предателем, ударившим в спину своего покровителя, но едва ли это извиняет настолько радикальные меры.

Отношения между отцом и дочерью были не самыми тёплыми: что было неизбежно, если учитывать их прошлое.