— Тебе нужно отдохнуть, — решительно сказал президент Джимми Картер.

— Ты не слышишь меня, — вздохнул Стэнсфилд. — Я просто ухожу.

Стэнсфилд не сказал Картеру, что голоса ему приказали прекратить активные действия против Мичи Минобэ. И просто подать в отставку. Тогда голоса оставят его. Поэтому он, бывший боевой адмирал, и решил завязать со службой на правительство. И не важно, что подтолкнуло его к принятию такого решения: чертовщина или шизофрения. И то, и другое — серьёзный повод задуматься о собственном здоровье.

[1] МАП — машины и аппараты пищевых производств.

[2] ЦПКТБ Дальрыбы — центральное проектно-конструкторское бюро производственного объединения Дальрыба.

Мы с моей Ларисой получили дипломы уже будучи женатыми. Факт «дипломизации» прошёл буднично, в отличие от свадьбы, ха-ха… Ресторан «Челюскин» в этот вечер гремел и шатался, но выстоял. Старое здание, дореволюционное. Мощно строили, на века!

Съехались все наши с Ларисой родственники, собрались друзья, которые веселились от души, оттого и сотрясались устои, ха-ха… Бабушки, дедушки, дяди, тёти, братья сёстры… Всего набралось сотни полторы разновозрастных гостей. Хорошо, что залов было два: один общий, танцевальный, другой закрытый, где и проходило застолье и развлечение стариков — песни под баян и русско-украинские пляски. Ага! После дядькиного и тёткиного самогона, то, конечно… Они и слушать не хотели, что магазинного алкоголя всякого разного — предостаточно. Привезли своего, хе-хе… И, сказать по чести, моим друзьям-студентам домашний «продукт» понравился больше.

Колбасы, холодцы и мясные деликатесы тоже были собственного, хотя и фабричного приготовления. Пришлось в ресторан немного подкинуть по себестоимости, чтобы не возмущались «принесёнке». Крабы и морепродукты я из «своего мира» притащил. Тоже пришлось отполовинить для ресторана. Да-а-а…

Невесту, чтобы не украли, охраняли добры молодцы из моей секции русского каратэ: Олег Выходцев и Григорий Мицура. Лариса сказала, чтобы не было всяких «инсинуаций». Ну, я и исполнил просьбу «пославшей меня жены». Мы, вообще, отнеслись к бракосочетанию очень серьёзно. Потом на фотографии смотреть нельзя было без боли. Очень серьёзные лица. Словно каждый из нас точно знал наперёд, какая сложная у нас предстоит жизнь, да-а-а…

А поэтому танцевали только выученный нами вальс и медленные танцы. И поцелуи только целомудренно имитировали. Не нравилось выставлять наши чувства напоказ. Хоть и перед родственниками-друзьями. В этом я безоговорочно поддерживал Ларису, и застолье для нас прошло без эксцессов. Мы были напряжены, а гостям понравилось так, что ещё и второй день гуляли. Молодёжь у нас в «гараже», где оторвалась по полной, а старики на квартире у отца с матерью. Там и мы чувствовали себя посвободнее.

Хоромы мои произвели охренительное впечатление. Ведь даже те, кто уже был у меня в гостях, например Марковы, и те не знали, что первые две комнаты, это только четвёртая часть полезной площади. Ну и оборудование, конечно… Особенно кухонное… Хотя… Был я как-то у одного нашего одногрупника дома, так у него только лишь микроволновки не было. А так… Полный фарш, как говорится. И не надо никаких поездок за кордон. Нужна должность, имеющая к сим благам доступ. Да-а-а… Советские люди, живущие при коммунизме… Номенклатура…

Андрей Толстов, друг Саши Баскакова и Олега Выходцева жил в доме, на крыше которого красовалось слово «Коммунизм». Он стоял третьим по счету. На первых двух домах было написано «Наша цель». Мы шутили, что Андрей живёт в коммунизме. Потом он с родителями переехал в «элитный» дом, который строили стройбатовцы. Там кирпичи можно было выковыривать, проколупав соединиящий их раствор, цемента в котором не было от слова совсем. Это я про тот социализм, что окружал нас говорю. И про индивидуальный вклад каждого члена общества в построение коммунизма.

Вот такой был народ в СССР. И как с таким народом строить это самое «светлое будущее», я понятия не имел. Но как его будут строить мои старшие товарищи по проекту «Сохранить СССР» мне было по барабану. У них головы большие, пусть думают. А мне нужно строить свою ячейку социалистического общества в которой «от каждого по способностям, каждому по труду», между прочим.

Вот я и трудился, но не на благо этого общества, а на своё собственное. На благо своей семьи. Багамы с розовым песком, и постоянно «проплаченным» купальным сезоном, это конечно здорово, но требовалось место для простого проживания, а «ваять», что-то похожее на тот мир, в который я допустил китайцев, не хотелось. Но оказалось, что Тиэко больше понравился Тайвань с его мягким климатом, чем наше непостоянное в этом смысле Приморье. А домчаться на быстроходном катере или самолёте до острова можно было легко. Вот и стали мы с Ларисой осваивать этот мир, куда я сделал ещё одну дверь. Прямо из «бунгало» на Багамах. А почему нет? Мир то тот же! Тот, который сделал Флибер.

Я решил создать свой социализм с человеческим лицом в отдельно взятом мире. И производство налаживать в нём, а продукцию, как импортную, сделанную на Тайване, ввозить в СССР. Ввозить и продавать за рубли. А на рубли закупать рыбу. Тот же минтай замороженный обезглавленный или селёдку, кету с горбушей. Я уже знал, какой «свечной заводик» себе построю.

Работал я как-то в одной из жизней на рыбоперерабатывающем заводе «Русский минтай» во Владивостоке, исполнительным директором, да. Так вот на этом заводе минтай, выловленный, обезглавленный и замороженный в Охотском или Беринговом морях на супертраулерах, здесь на заводе размораживался и доводился до товарного вида: замороженного филе в блоке или в куске. Так же на заводе из отходов производилась рыбная мука, а из обрезей мяса — фарш. Оборудование было сплошь западно-германское фирмы «Баадер». И линий можно было ставить сколько угодно под разную рыбу: хоть под лосося, хоть под сельдь.

Вот такой я себе хотел «свечной заводик». Минтая советские-рыболовецкие суда добывали много, а перерабатывать толком не умели. Вот я и хотел восполнить сей пробел. Но пока на своей территории. Когда ещё гомосоветикус раскачается… Не верил я кремлёвским старцам. При всей полноте власти, что имелась у Судоплатова, они полгода решали вопрос о Сахалинском Шельфе.

Правда сейчас процесс пошёл. Перегнал я уже необходимое оборудование, судно СПГ и специалистов по установке подводного добывающего комплекса. Солидная компания. Правда, «пришлось пудрить мозг» специалистам, что возле Сахалина, глушится спутниковая мобильная связь. Работают, как дембеля, считая дни до приказа. Зато скоро должны пойти первая нефть и газ. Вот-вот… Газ, вообще-то, уже пошёл, но в очень небольших объемах. К слову сказать, окупиться этот проект должен примерно лет через двадцать. И это в лучшем случае.

Скажете, зачем тогда нужно было тратить миллиарды долларов? Ну, как, зачем? Нефть это не только топливо для автотранспорта, но и топливо для электростанций, а ещё разные пластмассы и другие продукты переработки. Мне очень нужные продукты нефтепереработки. На Тайване Минобэ строят завод по производству сырья для пластиковой тары. Хорошо, что есть на кого возложить бремя организации трудовых будней моих проектов.

Лариса про наши с Тиэко отношения знала. Про её любовь ко мне… Но дальше этого знания не заходила. Что, как говорится, было, то сплыло. Я же с Мичи и Мичи встречаться не переставал. Поддерживал их здоровье массажами и добавлял нейронов для ускорения умственного развития. Сын уже уверенно разговаривал по-русски и различал иероглифы, читая мои манги, где в рисованных образах героев можно было не угадать, а просто разглядеть наши с Тиэко образы. И даже маленькая Мичи тыкая пальчиком в мангу говорила: «Мичи-папа». Потом она тыкала себя пальчиком и говорила: «Мичи-я», а на брата говорила: «Мичи-он». Я чуть не плакал…

Никогда не хотел «жить на две семьи», но так уж получилось. И бросать я их не хотел не потому, что «проекты», а потому, что они мои дети. А Минобэ, действительно, стали моей семьёй. Однако, благодаря матрицам мне получалось дробить разум на несколько сознаний. Когда включалось одно, отходили в подсознание другие. Так бывает и у простых людей, живущих в режиме многозадачности, но простой человек чаще всего от этого впадает в стрессовое состояние. Особенно если задачи противоречат друг другу. У меня же другая жизнь просто отступала на «второй план», не тревожа ни мою совесть, ни терзая переживаниями. Да и нечему было тревожить и не о чем переживать. Жизнь текла хоть и бурным потоком, но без особых препятствий.