Аналитик, не удостоенный права слова, остался в тени за их спинами, словно лишний предмет мебели. Но именно эта тень позволяла наблюдать за каждым движением.

Слейтер вживую оказался совсем не таким, каким рисовали слухи. Вместо грубого, резкого вояки – вежливый, подтянутый джентльмен средних лет. Манеры – безукоризненные, голос – спокойный. Но глаза… они выдавали хищника. В их холодном блеске скользила угроза, как сталь ножа под светом лампы.

– Провал "Харбор Лобстер" объясняется не рынком, а управлением. Продажа – не выход. Проблема решается заменой капитана, а не утилизацией корабля, – произнёс он с мягкой улыбкой, которая не грела, а резала.

И сразу, не оставляя пространства для сомнений:

– Остановите сделку немедленно.

Так говорил тот, кого звали Великой Белой Акулой. Сила, исходившая от него, давила ощутимее влажного флоридского воздуха.

Но Уитмер не дрогнул. Его голос звучал ровно:

– Пока ничего обещать не могу. Как только ситуация прояснится, дам знать.

На самом деле контракт уже готовился к подписанию – через пару недель сделка должна была состояться. План был прост: поставить акционеров перед фактом.

Слейтер мгновенно уловил замысел. В его голосе зазвенела сталь:

– Если дождётесь "ясности", остановить будет нечего.

Глаза акулы стали ледяными.

– Не начинайте того, о чём придётся жалеть.

С этими словами он поднялся, оставив после себя вязкую тишину. Уитмер переглянулся с Пирсом, в чертах лица проступила тревога:

– Как думаешь, на что он решится?

– Обычными методами действовать не станет, – признал Пирс, избегая прямого ответа.

Взгляд босса скользнул к аналитику, словно надеясь на скрытое знание. Но и там – лишь покачивание головой:

– Слишком рано судить.

Правда была проста – предсказать точные шаги Акулы тогда не мог никто. Известен был только итог: яростная война за хлебную сеть, массовая смена совета директоров, волна, которая сотрёт всё на своём пути. Но до того момента ещё оставались месяцы.

***

Утро принесло первый удар. На столы журналистов и инвесторов лёг свежий отчёт. Слейтер публично заявил о несогласии с продажей и приложил анализ: дескать, выделение недвижимости и других активов "Харбор Лобстер" моментально поднимет стоимость акций на десять долларов.

Не тот легендарный, сокрушительный отчёт, что позже потрясет "Unlimited Bread". Этот казался серым и сухим, созданным скорее для бухгалтеров, чем для акул Уолл-стрит.

И именно это сбивало с толку. Слишком обыденный ход, слишком прямолинейный. Для Великой Белой Акулы – почти несвойственная осторожность. Игнорировать происходящее оказалось невозможно. В воздухе, словно перед грозой, сгущалось напряжение.

– Готово ли опровержение? – раздался голос из офиса "Голдман".

У этой команды была особая специализация – разбирать чужие доводы на винтики и собирать их обратно, превращая в оружие. Теперь им предстояло ответить на дерзкий отчёт Shark Capital, доказывая, что расчёты Акулы чрезмерно оптимистичны.

Началась схватка холодных цифр против холодных цифр, словно два математика сцепились, доказывая уравнения на доске, испещрённой формулами. Бумага за бумагой, график за графиком, но рынок не дрогнул. Котировки остались на месте, будто равнодушный зритель, которому наскучил спектакль.

И это было логично: кто станет всерьёз следить за сухой перебранкой экспертов? Всё выглядело скорее ритуалом, чем боем.

Однако за этой мнимой скукой скрывалось тревожное молчание. Великая Белая Акула вдруг ушла в глубину. Фин мелькнул, и – тишина. Вторую волну ждали вот-вот, но вместо удара повисла пауза.

– Слишком тихо, – шепнул Крис, глядя на экраны терминалов.

– Что они там вынашивают? – не выдержал Добби.

Даже сдержанный Джефф выдавал тревогу взглядом.

Ситуация напоминала морскую гладь, когда огромный хищник скрылся под поверхностью. Ни всплеска, ни шороха – но каждый знал: охота продолжается.

– Это же Shark Capital, – проговорил кто-то глухо. – Значит, готовят что-то крупное….

Опасения были не напрасны. Под руководством Слейтера эта компания уже свергала целые советы директоров, дробила корпорации, переписывала историю рынка. Ещё недавно они перекроили AOL, вынудив распродать патенты, и мир лишь дивился: как удалось? Одними приказами советы не ломаются. Значит, использовались тёмные ходы, скрытые рычаги, давление из тени.

Вопрос, который витал в воздухе, звучал всё громче:

– Что же они задумали на этот раз?

Пирс, в отличие от остальных, сохранял спокойствие. Его взгляд, ровный и внимательный, остановился на молодом аналитике.

– Есть предчувствия?

Ответ прозвучал сухо:

– Ни малейших.

Пирс чуть улыбнулся уголками губ:

– И вовсе никаких догадок?

Но раскрывать карты было нельзя. Знание будущего – тяжёлое бремя. Попробуй сейчас сказать вслух: "Великая Белая Акула обрушится на Unlimited Bread", – и собеседники сочтут сумасшедшим. А если вдруг поверят – последствия окажутся ещё хуже.

Репутация – вот что было нужно сейчас. А для её укрепления необходимо, чтобы война за хлеб действительно разгорелась. Без битвы не будет и победы. Нельзя позволить, чтобы замысел рассыпался. Надо перехитрить Акулу, поймать её. И способ был один – рыбалка. Акула ведь тоже рыба, только с зубами, острыми как лезвия. Чтобы поймать рыбу, забрасывают приманку. И сидят, терпеливо выжидая.

Приманкой теперь служила сама "Эпикура", истекающая кровью после череды скандалов. Нужно было показать её как можно более слабой, раненой, беспомощной – и тогда хищник не удержится, сделает бросок.

Но пока, похоже, Акула лишь кружила неподалёку, ощупывая жертву взглядами и пробными уколами.

"Пока он только вынюхивает…" – такая мысль витала в воздухе, заставляя сердца биться быстрее.

Это было похоже на осторожное движение плавника в темной воде – лёгкий толчок, будто хищник пробует приманку на вкус, но пока не решается сомкнуть пасть. Казалось, ещё немного – и крючок вонзится в плоть, но каждый неверный шаг мог отпугнуть противника. Слишком резкое движение, слишком умный ход – и приманка выглядела бы подозрительно приготовленной. А Великая Белая Акула не бросалась на всё подряд. Этот зверь всегда рассчитывал, где выгода больше, а где можно потерять зубы.

Задача заключалась в ином – заставить наживку пахнуть слаще, привлекательнее, желаннее. Время для решающего рывка придёт позже, когда чудовище окончательно поверит, что добыча беспомощна.

И вот ожидание затянулось, пока в конце следующей недели не раздался новый удар. Великая Белая Акула вышла из глубин.

***

– Мы намерены собрать внеочередное собрание акционеров. Продажу прошу отложить всего на две недели, – прозвучал спокойный, но хищный голос Слейтера.

В тот миг стало ясно, чем всё это время занималась Акула, скрываясь из виду. За кулисами шло уговаривание акционеров. Шёпот переговоров, плотные рукопожатия, осторожные обещания – и голоса начали складываться в нужное число.

Если согласие даст половина владельцев акций и больше, внеочередное собрание можно собрать без труда. Вот в чём заключался план.

– Через две недели вопрос продажи "Harbor Lobster" будет вынесен на голосование, – продолжил Слейтер. – Разве не разумнее дождаться решения акционеров?

На лице Уитмера отразилось раздражение. С первого взгляда ход Акулы казался нелепым.

– Голосование на внеочередном собрании не имеет силы, – подчеркнул он.

И действительно: единственный способ сорвать сделку – получить большинство голосов на ежегодном собрании. Тогда совет директоров обязан подчиниться. Но внеочередные заседания были иными – лишь формальностью, где решение не имело юридического веса. Хоть акционеры проголосуют против продажи, формально её всё равно можно провести.