Это значило только одно: в случае битвы за голоса на собрании, Слейтер начинал с мощной базы – 15,43% акций уже стояли за ним.

Предложение было вкусным, как свежая кровь в воде. Но хищник умел ждать и осторожно обходил сети.

– Подумаю и дам ответ, – коротко бросил Слейтер.

В комнате повисло молчание, густое, как перед грозой.

***

Четыре дня пролетели с момента возвращения из Флориды. Воздух офиса был пропитан деловой суетой – лёгкий запах кофе перемешивался с холодным металлом кондиционеров, где-то щёлкали клавиши ноутбуков, раздавались звонки, словно нервный стук капель по стеклу. Дела складывались на удивление гладко.

– Список кандидатов для поглощения готов? – прозвучал вопрос, в котором чувствовалось напряжение, будто в струне, натянутой до предела.

Началась официальная подготовка к приобретению нового бренда. Решение Уитмера стало очевидным – курс взят по стратегии, предложенной Сергеем Платоновым. Против всех ожиданий, против логики и корпоративной иерархии, именно план "низшего звена" оказался выше предложения руководителя отдела.

Многие на его месте ощутили бы злость или уязвлённую гордость. Но Пирс удивил – на лице его играла улыбка, широкая, почти разрезающая лицо.

– Благодаря тебе мы удвоим комиссию, – произнёс он так легко, будто речь шла о чём-то несерьёзном.

Сарказм? Но в голосе не дрогнуло ни одной колкой ноты – напротив, в глазах сверкало довольство.

– И консультационные гонорары, и комиссионные от сделки… двойной выигрыш, разве нет? – добавил он, словно отрезал кусок пирога и протянул его всем за столом.

Рядом стоял Джефф, и в его словах чувствовался холодный расчёт:

– Всё это лишь из-за того, что для Уитмера недвижимость – больная тема. Не потому что стратегия действительно выдающаяся.

Этот укол был предсказуем, как хруст льда под ногами в мороз. В отличие от Пирса, Джефф демонстрировал осторожность и настороженность, как и подобает человеку, чью позицию поколебали.

Но Пирс будто не видел смысла враждовать.

– Через десять минут – у меня в кабинете. Будем говорить с генеральным директором, – сказал он, легко, словно приглашал на чашку чая.

– Шон тоже?.. Вместе с нами? – голос Джеффа дрогнул.

– Так быстрее, чем объяснять всё заново. Уитмеру это будет удобнее, – спокойно пояснил Пирс.

И снова странность – в его словах не было ни капли ревности к чужой инициативе. Подозрительность усилилась ещё больше во время звонка с генеральным директором. В разгар разговора Пирс вдруг обернулся к Платонову:

– Какой бренд из списка показался тебе наиболее подходящим?

Вопрос прозвучал прямо при Уитмере, словно доверие уже перешло все допустимые границы.

– Стоит остановиться на сети "Double Crab House", – прозвучал ответ. – Легче будет перетянуть клиентов "Harbor Lobster", чем начинать с нуля. Люди скорее рискнут попробовать новую сеть морепродуктов, чем совсем чужой ресторан.

Аргумент лёг на стол весомо, словно камень в ладони.

– Согласен, – тут же поддержал Пирс.

– Тогда действуйте с "Double Crab House".

Голос Уитмера из динамика прозвучал окончательно, как удар молотка в зале суда. Решение принято – и принято именно в сторону, предложенную Платоновым.

В комнате воцарилась тишина, наполненная электричеством – словно воздух сам понимал, что только что произошло: выбор сделан, и теперь события понесутся с новой скоростью.

***

Сделка на полмиллиарда долларов – сумма, от которой даже воздух в переговорной кажется тяжелее, а стеклянные стены кабинета дрожат от напряжения. Но всё шло так гладко, что в этом ощущалось нечто подозрительное. Стратегия простого аналитика вдруг стала дорожной картой для корпорации – слишком странное доверие, слишком внезапное согласие.

После звонка Пирс, словно между делом, бросил:

– В следующий раз поедешь в командировку тоже?

В его голосе не слышалось приказа – лишь мягкое предложение, будто он оставлял пространство для выбора.

– Нет, лучше остаться. Работы в офисе хватает.

– Ладно. Тогда поедет Крис.

Согласие прозвучало легко, без намёка на давление. Но в этой мягкости скрывалось что-то неуловимое, тревожное – будто за улыбкой прятался иной мотив.

"Чего он добивается?" – вопрос будто жужжал в ушах, как назойливая муха. Вряд ли Пирс внезапно проникся искренним доверием или решил признать чужую силу. Его хитрый склад ума наверняка таил иной расчёт.

У своего стола встретил Добби – вечно любопытный, с глазами, в которых горело нетерпение.

– Почему не едешь?

Обычно такие встречи с генеральным директором считались редким шансом укрепить связи. Коллеги рвались туда, как мотыльки на свет. Решение отказаться выглядело странным.

– Есть дела поважнее, – коротко прозвучало в ответ.

Активность с новым брендом оставалась формальностью. Гораздо большее значение имела скрытая проверка. На экране монитора загудела база EDGAR – хранилище документов SEC. Пальцы скользнули по клавишам, и на экране вспыхнули строки, строки, строки… Искался документ формы 13D – отчёт, который обязан подавать любой, кто скупает более 5% акций компании.

В графе "Epicura" – пусто. Тишина, словно в комнате, где все вдруг перестали дышать.

"Ещё нет?" – мелькнула мысль.

Для Уолл-стрит такой документ означал одно – война. Владельцы более 5% акций получали права устраивать внеочередные собрания, ставить вопрос об отставке директора, предлагать своих кандидатов в совет. Каждое из этих действий било прямо по нервам менеджмента. Поэтому подача 13D становилась сигналом: начинается охота.

– Ждёшь появления ещё одной акулы? – спросил Добби, заглянув через плечо, словно ребёнок, прячущийся за спиной взрослого.

И попал в точку. Внимание было приковано к Великой Белой Акуле – к Дексу Слейтеру.

Но пока на горизонте – пустота. Ни всплеска, ни тени плавника.

"Может, готовят внезапный удар?" – мысль холодком пробежала по спине. Часто хищники скупаются почти до границы в 5% – 4,8% или 4,9% – а потом врываются на рынок и объявляют о владении, словно обрушив гром среди ясного неба.

Мысль прервал резкий звон оповещения Bloomberg.

На экране вспыхнула строка:

"Epicura: Высокая вероятность продажи Harbor Lobster…"

Спекулятивный отчёт, и всё же рынок вздрогнул. Цена акций рухнула на 20%, словно кто-то резко выбил опору из-под ног. Продажа ключевого бренда выглядела шагом отчаяния.

Но уже через полдня котировки ожили, вернувшись к прежнему уровню.

– Восстановление слишком быстрое. Разве это не признак доверия инвесторов? – предположил Добби, вглядываясь в график, где зелёные линии снова тянулись вверх.

Однако в этом росте читалось иное. Логика подсказывала: кто-то воспользовался паникой, скупив акции на дне.

"Он здесь", – мысль прозвучала внутри как раскат грома. Великая Белая Акула.

Через два дня новостные ленты разорвалось заголовком, словно ударом хлыста:

"Shark Capital приобрела 5% акций Epicura… подана форма 13D"

Хищник показал плавник. Началась настоящая охота.

***

Флорида встретила густым, тягучим жаром, влажный воздух лип к коже, в носу смешивались запахи соли, нагретого асфальта и дешёвого кофе из аэропортовых автоматов. На этот раз перелёт был не ради новых сделок, а ради встречи, которую невозможно было игнорировать: Shark Capital запросили переговоры с руководителем "Эпикуры".

В просторном зале, где кондиционеры гудели лениво, словно не справляясь с духотой, за столом сошлись трое.

– Декс Слейтер, – представился мужчина с ровным голосом.

– Кларенс Уитмер, – ответил генеральный.

– Дэйв Пирс, – добавил советник.