– Чёрт, смотри, снова вверх!

Фабер не слышал. Глаза цепко держали график, как хищник держит добычу. Ни одно движение стрелки не ускользало от взгляда. В груди всё сильнее стягивало, будто кто-то сжал сердце ледяной ладонью. Он не был одинок в этой гонке. После публичного спора с Сергеем Платоновым слухи о "единороге" просочились наружу. И теперь многие в конторе играли на том же поле.

– Выбор не так уж плох…, – шептали коллеги.

Большинство склонялось к тому, что ставка Платонова не лишена смысла. Они входили без страха, ведь рисковали не всем, а крохами – сотней долларов, другой, кому-то хватало тысячи. Для них это было лёгким развлечением, билетиком в лотерею.

И вот мониторы притягивали взгляды, как костёр в зимнюю ночь. Никто не мог оторваться от танца цифр:

70,97…

71,09…

В воздухе запахло адреналином, словно железом после удара молнии. Даже подступающие праздники – Рождество, Новый год – не могли отвести внимания. Шум гирлянд, запах хвои и корицы смешивались с сухим гудением серверов и ритмом клавиш, набирающих ордера.

Сергей Платонов наблюдал за этим с едва заметной усмешкой. Его шаг был дерзким, даже безрассудным – поставить всё на карту и при этом позвать свидетелей. В этом был смысл. Любая безумная ставка теряет вкус, если никто не смотрит. Он понимал природу людей: чужие истории быстро наскучивают. Но стоит вложить свои деньги – и экран графика превращается в театр, от которого невозможно отвести взгляд.

Поэтому утечка имени бумаги была не случайностью, а выверенным ходом. Теперь каждый в отделе стал маленьким совладельцем "Генезиса". Жадное любопытство, которое невозможно насытить, разлилось по коридорам, как огонь по сухой траве.

– Ещё выше!

– Господи, да это безумие!

Время текло, унося за собой дни и праздники. Январь постучал в двери холодным ветром. На настенном календаре ярко алел новый год – 2014-й. Сергей склонился к окну, где отражался мягкий свет зимнего утра, и уголки губ дрогнули в тени улыбки.

"Пора…"

***

Прошел месяц с того дня, как Сергей Платонов поставил всё на карту, вложив колоссальную сумму. С тех пор в поведении этого человека появилась странная, почти пугающая тишина. Ни конфликтов, ни лишних движений. Просто сидел за своим столом, погружённый в работу, словно в мире ничего не произошло. Но весь офис Goldman жил только одной мыслью – что творится в голове Платонова? В коридорах, где пахло кофе и свежей полировкой на паркете, то и дело звучали нарочито дружелюбные голоса:

– Сергей, как настроение?

– Что нового?

Коллеги, проходя мимо, обменивались улыбками, но в их глазах горел жадный огонёк любопытства. Каждая складка на лице Платонова фиксировалась внимательными взглядами. И потом, как по команде, все эти люди возвращались в свои отделы, шепотом докладывая новости, будто речь шла не о бирже, а о военной операции.

– Кажется, он в хорошем духе…

– Думаешь, это значит, что котировки растут?

– Нет, конкретики нет. Но он не оборвал разговор.

– Так что, брать ещё или подождать?

Те, кто крутился возле Платонова, имели одну общую черту – все сидели на шее у UnicornPick. А уж UnicornPick был сладким куском: акции Genesis взлетели с 58 до 73 долларов – плюс 25,86% всего за месяц. Офис гудел, словно улей.

– Сколько вложил?

– Тысячу. А на прошлой неделе ещё пять докинул, хотя уже поздновато было. А ты?

– Пять сразу. Эх, знал бы – сразу десятку вбухал!

Воздух наполнился тихим ворчанием разочарования. Большинство рискнуло по мелочи, решив "проверить почву", а когда запахло лёгкими деньгами, самое сладкое уже уплыло.

– Может, докупить? Зарплата как раз пришла…

– Не знаю… сомневаюсь….

Желание купить ещё росло, словно тесто в тёплой миске. Но когда приходилось лезть в кошелёк, руки замирали. И всему виной свежая новость, пролетевшая по ленте утром:

"Genesis – рекомендация ‘Hold’: публикация результатов OCA переносится на следующий квартал…"

OCA – ключевая разработка Genesis, препарат против болезней печени. Все ждали данные второй фазы испытаний до конца года, но теперь – перенос.

– Что он сказал?

– Говорит, ерунда. Переносы в клинике – дело обычное.

– Но выглядел довольным, да? Может, рискнуть?

– Хм… не уверен…

Кто-то из шпионов нахмурился:

– Он даже не знал о переносе, пока я не сообщил.

– Да ладно! Серьёзно?

Ситуация зависела от клинических данных. Не следить за этим? Немыслимо.

– Наверное, просто не хочет напрягаться.

– Может быть. Он же говорил: "Не пяльтесь на графики. Вода не закипит быстрее, если смотреть на кастрюлю".

Но для нахлебников это звучало как издевка.

– Перенос – это серьёзно. Игнорировать – безответственно.

– Брось. Наверняка проверил. Просто молчит.

И это при том, что даже те, кто вложил жалкие тысячи, обновляли котировки каждые пять минут. А у Платонова в игре было двадцать шесть миллионов восемьсот тысяч.

Оставаться равнодушным при таком раскладе? Невозможно. Не бывает таких людей.

– Не выглядит ли это, наоборот, хорошим знаком? Если новости покажутся плохими, а цена упадёт, как раз появится шанс купить, – раздался чей-то голос в углу.

– А он?

– Он будто отключился от всего.

Сергей Платонов сидел спокойно, словно буря за окном его не касалась. На лице не дрогнул ни один мускул.

Только мелкие инвесторы, что пристроились на готовое, начинали нервничать. Шёпот множился, словно капли дождя на оконном стекле. Одни предлагали дождаться, другие – продать всё к чертям, пока не поздно.

В этой гулкой суете незаметно пробилось утро девятого января.

***

8:00.

В отделе розничных операций стояла тишина, нарушаемая лишь лёгким гулом системных блоков и мерным тиканьем настенных часов. Запах кофе, едва остывшего в кружке, перемешивался с ароматом пластика и тёплого металла. Фабер, втиснувшись в кресло, впился глазами в экран. Красные прожилки оплетали его глаза, словно тонкие нити ярости и бессонных ночей. На мониторе рябили цифры, вспыхивающие и гаснущие в безжалостном ритме биржи.

$72.98

$72.03

$71.98

Глухой удар сердца совпал с этим последним падением. Первое серьёзное проседание.

Ещё вчера цена упрямо держалась на отметке в семьдесят три, но утренние новости о переносе клинических испытаний ударили, как ледяная вода по лицу.

"Может, сбросить всё сейчас?" – мысль, словно острая игла, впилась в мозг.

Челюсти сжались до боли. Ставка была страшная – пятьдесят пять тысяч. Одна ошибка – и они сгорят, как сухая трава.

Рука дрогнула над телефоном. Сообщение для продажи уже готово, стоит лишь коснуться кнопки.

В этот миг тишину разорвал резкий, злой виброзвонок. Экран вспыхнул, выдав наглое уведомление поверх окна с заявкой.

– Чёрт, только не сейчас!

Взгляд скользнул по тексту. Bloomberg. Настройка, что ловила всё, связанное с Genesis, сработала. Новая заметка. Гортань перехватила сухость, язык словно прилип к нёбу. Зрачки расширились.

"Досрочное завершение клинических испытаний…"

Слова были как раскаты грома в морозном воздухе. Значило это одно: исследования остановили, даже не доведя до конца. А значит – что-то пошло ужасно не так. Если бы причина была пустяковой, сроки просто перенесли бы.

С затаённым дыханием Фабер коснулся ссылки, и экран мгновенно вспыхнул мягким холодным светом. Буквы потянулись чередой тёмных строк на белом фоне, будто глухой шёпот тревоги.

В заголовке чернела новость:

"Genesis объявила о досрочном прекращении второй фазы испытаний OCA".

Причина выглядела неожиданно благоприятной – компания заявила, что ключевая цель достигнута раньше срока. Совет по контролю данных и безопасности уже изучил биопсии половины участников – 143 пациента из 283. Статистика резала глаз точностью: p=0.0024. При том что изначальная цель – p0.0031….