- Ну, тады, мне и правда, лучше домой. – Ника чмокает меня надутыми губками. – Проводишь хоть.

- Конечно, детка. – щипаю любовницу за ягодичку, та радостно повизгивает, я морщусь. Да, что за… и почему раньше не замечал.

- Какие планы на вечер? – не унимается Ника, повиснув на мне, как обезьянка.

- Работа, Ника. – строго говорю, одёргивая девушку. – И давай, больше без таких сюрпризов, лады. Как освобожусь, сам наберу.

Буквально насильно запихиваю любовницу в машину, ещё раз пригрозив скорым приездом Янки. Смотрю на закрывающиеся ворота, затылком чувствуя, чей-то взгляд. Оглядываясь по сторонам. Снайпер. Не должен. Кругом лесопосадки, сам выбирал территорию, до соседей в акр земли. Резко разворачиваюсь, занавеска на втором этаже, дёргается. Доброе утро, малышка Лиза.

Лиза

«Я бегу по тёмному, страшному лесу, со всех сторон слышен жуткий вой и нечеловеческий смех, а ещё настойчивые приглашения в гости к дяде Вити. Я бегу и бегу, не чувствуя ног и усталости. Преследователей не вижу, но чувствую, кто-то идёт за мной по пятам. Мне страшно и холодно, озноб бьёт по телу, а ноги уже заплетаются. Я почти падаю, пока сильные мужские руки не подхватывают меня, развернув к себе лицом.

- Ты должна бежать, Лизун. Не останавливайся, беги. - Мотя, горячо любимый муж. Ставит устойчивей на ноги, подталкивает вперёд, от себя.

- Я не пойду, я не хочу, я устала, Мотя. – рыдаю, навзрыд, уткнувшись в родную вкуснопахнущую грудь. – Я останусь с тобой, позволь мне остаться с тобой, я так соскучилась, Моть.

- Нельзя, Лизун, нельзя. Ты должна идти, бежать, но справиться, ты должна выжить, Лиза, выжить любой ценой. – муж снова настойчиво отталкивает меня от себя. – Я люблю, люблю тебя, Лиза, но со мной тебе нельзя.

Матвей быстро и порывисто обнимает меня, целует в макушку. И толкает вперёд сильней. Делаю пару шагов и вновь попадаю в стальные мужские объятья. Тот же до боли знакомый запах, крепкое тело, кажется, чуть больше, чем было, чуть выше и подкаченней.

- Не уходи больше, не бросай меня,.. пожалуйста… - всхлипываю, так тяжело и отчаянно.

- Не уйду, малышка, не брошу. – хриплый бас над головой, меня как в кокон обворачивают в тепло, покой и защищённость. Вой, смех, голоса стихают».

Несмотря на ночные кошмары, утром встаю вполне бодрой и отдохнувшей. Мне не нужно прилагать и капли усилий, чтобы вспомнить весь вчерашний день, а очень хочется забыть хоть половину. Жуткая встреча с поросячьим, странное знакомство с родными Яны, погоня, и чудесное спасение меня, Медведем.

Медведь, такой пугающий и притягательный. И такой… Это всё из-за чувства благодарности, Лиза, я просто благодарна ему за помощь и за спасение, вот он и кажется мне таким,.. героем. А ведь вчера почти перед смертью я жалела, что так и не поцеловала его. Вот теперь, хорошо, что не поцеловала, а то в глаза бы сегодня смотреть было стыдно.

Отбрасываю ненужные мысли, а вместе с ними и покрывало. Надо умыться и поблагодарить хозяина за гостеприимство. И за спасение не помешало бы. Дурья моя голова, я даже спасибо ему не сказала. Щёки вспыхивают от стыда, прижимаю к ним руки и ковыляю в ванную.

Свою вчерашнюю одежду не нахожу, надеваю легенсы и тонкое худи, за неимением другого. Мои кроссовки также исчезли, приходится довольствоваться носками. Расчесываю непослушные волосы пальцами, привожу себя в более-менее надлежащий вид и планирую отыскать хозяина. Подхожу к окну.

Вот он, его и искать не пришлось так долго, как я думала. Мужчина в свободных спортивных штанах и тёмной футболке, такой домашний Медведь. На котором весит полуголая, развратная девица. О статусе их отношений догадаться нетрудно, не только по настойчивому вниманию девушки к мужчине, но и по его руке под её коротенькой юбкой. Я не ханжа, на пляже с удовольствием показываюсь в купальнике, но так одеваться для приличной девушки, считаю неприемлемо.

Ох, нет, Лизонька, это именно неосознанное ханжество. Если не зависть. На этой мысли, голова Медведя, поворачивается в мою сторону, дёргаюсь. Заметил? Отхожу от окна подальше, наспех, собираю волосы в хвост. Не проходит и пяти минут, как в мою дверь раздаётся настойчивый стук. Замираю, прижав руку к груди, стук повторяется. Надо ответить, надо дать разрешение войти.

- Лиза, это Демьян. Я могу войти?

- Кто? – я это вслух сказала. Нет, я понимаю, кто говорит, только имя никак, не складывается с образом того, кто стоит за дверью.

- Демьян, Лиза. Так, войти можно?

- Да-а. – наконец, даю своё позволение.

Он такой высокий, это первая мысль, которая посещает меня, увидев на пороге мужчину. И страшный. Себе-то не ври, Лиза, я испытываю в его присутствии какие угодно чувства, но не страх.

- Я увидел, что ты проснулась... в окно.

Прикусываю нежную губу и краснею. Ну, нельзя же так, нужно быть хоть чуть-чуть поделикатнее к женщине, даже если застукал её за подглядыванием. Медведь, лишь усмехнулся.

- Что это на тебе? - удивлённо обводит он рукой мой внешний вид. Мне даже стало немного обидно. Да, не твоя фифа, вся расфуфыренная.

- У меня больше ничего нет, а где моя вчерашняя одежда, я не знаю. – Лиза, боже, я ещё и оправдываюсь.

- Сейчас, минуту…

Медведь выходит из комнаты, а возвращается с белоснежной мужской футболкой.

- Вот, держи. – протягивает мне вещь. – Алевтина, наверное, забрала твои вещи, привести их в порядок.

Мне нужно подойти, да. Нужно подойти и взять из его рук, эту идеально белую футболку. Затем надеть её на себя, и при каждом вдохе, ощущать этот невыносимо родной аромат. Мне нужно это сделать.

- Ты чего-то опасаешься? – вопрос с подвохом. Опасаюсь я чего-то, и он прекрасно осведомлен, что да, и даже спасал от этого, чего-то. А подвох в том, что вопрос мог, позвучать с иным подтекстом, опасаюсь ли я чего-то в его присутствии, и здесь нет однозначного ответа, ответ «да», такая же ложь, как и ответ, «нет».

- А мне есть чего опасаться? – вопросом на вопрос. Хитрая уловка.

- Пока ты здесь, нет. – такой же неоднозначный ответ. Во всех смыслах.

Я все же беру эту чёртову, восхитительно пахнущую футболку из его рук. А мужчина обходит меня, становясь возле окна.

- Как твоя нога?

- Спасибо, значительно лучше. Я намазала и перебинтовала её. – мне больше нечего добавить, а он ничего не спрашивает. Только стоит как вкопанный и смотрит в окно.

- Вон приехала, твоя подружка. – только сейчас отчётливо слышу рокот мотоциклов. – Переодевайся и спускайся вниз, будем завтракать.

Всего в несколько широких шагов, Медведь пересекает комнату, и скрывается за плотно закрывающейся дверью. Я стою, прижимая к груди его футболку, боясь, глубоко вдохнуть. Сдаюсь. Подношу её к носу. Я права, тысячу раз права, невыносимо родной аромат.

- Да вы… Да ты… - разъярённый голос Янки, был слышен на лестнице, и даже если я ещё сомневалась, куда идти, то на её голос вполне можно. – Как ты мог, Дёмка,.. я Лёшика, до ночи пытала, он только тогда признался…

- Ага, до ночи, - звучит хриплый бас, но совершенно в другой интонации, нежнее, что ли. – да этот каблук за пять минут раскололся бы.

- Э-э, бл*… - это, наверное, Алик.

- Не смей называть моего мужа, каблуком.

Добравшись до кухни, застаю примилейшую картину. Янка в угрожающей позе, здоровенный Медведь, с поднятыми вверх руками, и невозмутимо жующий Алик, которого даже мало волновало, что только что его обозвали каблуком. И рыкнул-то он так, для важности.

- Всем здравствуйте… - секунда, и я в крепких Янкиных объятьях.

- Лизка, ты как. – Оторвавшись от меня, заглядывает мне в глаза обеспокоено. – Эти чертяки, даже мне не позвонили. Я бы примчалась.

- Я нормально, Ян, даже нога уже не болит.

- Это хорошо, пойдём завтракать, ты же хочешь?

- Не отказалась бы.

Медведь, залпом осушив, стоящую перед ним чашку, проговорил: