Чего я точно не ожидала, так это звонка из клиники, в которой мы с Мотей всегда наблюдались. Прям мысли читают.
- Алла. – проговорила, готовясь услышать заготовление от девушки-администратора.
- Лиза, - донёсся из трубки грубый мужской голос.
- Глеб… что ты…
- Слушай меня очень внимательно, Лиза, от этого сейчас зависит твоя жизнь. – я вся подобралась, превратившись в один слух. – Ты знаешь, что за кулон висит у тебя на шеи.
- Сердечко, усыпанное маленькими рубинами.
- Нет, Лиза, это флешка…
- Флешка, глупости, я бы…
- Это флешка. Сейчас, как только мы с тобой договорим, ты хорошенечко разглядишь свой кулон, и поймёшь, как он открывается. Ты всегда была очень сообразительной, Лиза, тебе это не составит большого труда. Потом ты подключишь эту флешку к своему ноутбуку, там очень много разных файлов, это всё документы, которые тебе не стоит даже смотреть, не вникай в это. И там будет… - мужчина запнулся, откашлялся и только затем продолжил. – Там будет видео для тебя, от Моти. Следуй чётко его инструкции, ничего не копируй с этой флешки, посмотрела видео, надела кулон обратно, ни при каких обстоятельствах не снимай его. Он гарант твоей безопасности, если ты попадёшь в плохие руки, и ещё… ты должна выжить, Лиза, выжить любой ценой.
В трубке послышались короткие гудки, а я ещё прижимала её к себе. Что это сейчас было? Глеб, флешка, документы, выжить, Мотя… Мотя! Сдёргиваю цепочку и кручу в руках рубиновое сердечко. Где? Как? Оно абсолютно одинаковое со всех сторон и очень объёмное, поэтому и объёмно, там прячется флешка.
«Лёгкие, как пёрышко, поцелуи покрывали моё лицо, как порханье первых весенних бабочек.
- С Днём всех влюблённых, мой Лизун. Я безмерно люблю тебя, моя драгоценная.
- Ммммм… - потягиваюсь и приоткрываю один глаз. – Ты обещал мне ужин…
- Помню, я всё помню, любимая, просто…
Я переворачиваюсь на спину и тянусь за своим поцелуем, как мне на грудь ложиться что-то увесистое и прохладное.
- Хотел вручить тебе подарок именно сейчас, до того, как уйду на работу.
- Ого… - кулон в форме сердца, немалых размеров, усыпан россыпью бордовых камушков. – это рубины?
- Да, рубины на платине. Не снимай его, Лизун, никогда не снимай, в нём твоя и моя жизни…»
Тогда мне казалось в словах мужа, столько романтики, сейчас же я поняла, он знал всё заранее, и готовился. Один камушек на боковинке не такой насыщенно-красный, нажатие, поворот. Флешка.
Я была бы не я, если бы не заглянула хоть в один документ. Чего там только не было: договора, акты, оферты, документы правообладания, судебные постановления, свидетельские показания, и даже завещания. Это компромат. Всё, чем занимался Борский Виктор Всеволодович за многие годы. «Мотя, что ты наделал. Тебя из-за этого…» Страшная догадка осеняет разум, мой горячо любимый муж украл важные документы у своего босса, и тот его убил. Нет, что-то не сходиться, дядя Витя ждал полтора года, чтобы прийти и забрать их. Не пытайся в этом разобраться, Лиза, сейчас не до этого.
Дрожащей рукой, тянусь к тачпаду, пальцы немного задеревенели. Вот видео, на котором уже отчётливо видно застывшее лицо Моти.
«- Привет, мой любимый Лизун. – И слезы текут градом, не позволяя разглядеть до боли родное лицо. – Драгоценная моя, как же я соскучился, четвёртый день без тебя. – Четвёртый, мой родной, я без тебя один год, пять месяцев и семнадцать дней. – Чёртов Борский уверял, что командировка на пару дней, не больше, а мы тут торчим уже… не об этом сейчас. – Муж сам себя обрывает, шире улыбаясь мне. – Я сейчас очень надеюсь, что сижу с тобой рядом, и смотрю это глупое видео, всё проблемы уже позади, ты счастлива. Я обещал себе, что если всё кончится благополучно, то я покажу тебе это видео на первый год нашей новой жизни. Я отведу тебя на ужин в небольшой ресторанчик, мы погуляем по берегу Средиземного моря, а потом я буду долго и нежно любить тебя. Интересно, у тебя уже есть животик, как скоро я сделал тебя беременной, или, возможно у нас уже есть маленький. Возможно, ты только отпустила няню, заглянула в комнату нашего ребёнка, а сейчас такая домашняя сидишь, прижавшись ко мне, и смотришь этот «привет», из ещё тёмного прошлого. Я очень хочу сделать тебя счастливой, Лизун, очень хочу. Пусть всё будет так, пусть моя любимая, драгоценная девочка нежится в моих объятьях и наконец, полностью счастлива. Это будет означать одно, что всё, что я задумал, получилось, что нам удалось провернуть эту аферу и вырваться на свободу. – Он замолкает, тяжело дыша, растирает лицо руками. И продолжает. – Если нет… то ты в большой опасности, Лизун, и это полностью моя вина. Значит, просчитался, значит, был неосторожен, значит, подверг риску самого любимого моего человека. Тебе надо действовать очень быстро, как я учил, надеюсь, помнишь. Трезвая голова, холодный рассудок.
- Помнишь пару рюкзаков, что я купил, черные. Я просил их ни в коем случае не выбрасывать. Уж очень надеюсь, что этого не сделала. – нет, конечно, я их оставила. Вскакиваю с кровати и извлекаю из шкафа один из этих рюкзаков.
- Дальше, коробка с твоим свадебным платьем. Её уж ты точно никуда не дела, - посмеивается Мотя, и оказывается прав. Платье я храню до сих пор. – доставай и вскрывай её. – Она обмотана скотчем, я сама укладывала и крепко-накрепко запаковывала её. По всей видимости, её вскрывали, и плохо упаковали. – Там два чёрных пакета. В одном деньги… - синхронно говорим мы с Мотей.
- Сколько же здесь… - спрашиваю непонятно у кого.
- Там четыреста двадцать тысяч долларов и семьсот пятьдесят тысяч рублей… - вскидываю голову, на монитор, Мотя как будто видит и знает, что я спрашиваю. – Во втором пакете, небольшой откидной ножик, и четыре одноразовых телефона. И пистолет, должен быть, я не знаю, пока не получилось его достать, чистый ствол без прошлого, но очень стараюсь. – роюсь во втором пакете и замираю, пистолета нет.
- В рюкзак кладёшь деньги, телефоны, пистолет, две обоймы и нож. – скидываю всё перечисленное в большой отсек. И жду дальнейших указаний. Муж на экране вздыхает.
- Вещи, можешь взять себе несколько вещей, но смотри, чтобы рюкзак не превышал вес более пяти-семи килограммов, это максимальный твой вес, с которым можешь бежать. – киваю с согласием, на его последние слова.
- Одевайся по погоде, но на одну вещь теплее. Помнишь, да. – снова мои согласные кивки.- И носки, не забудь носки взять. Твои ноги мёрзли даже летом. – теплая улыбка расплывается на его небритом лице.
- Ах да, кроссовки, та дурацкая пара, что так тебе не нравилась, я тоже запретил её выбрасывать. – есть такие, две коробки стоят одна на другой, в самом углу гардеробной. Их выбросить рука не поднялась. – В одном твоём лежат ключи от машины. В самом конце нашего подземного паркинга, стоит укрытая тентом, машина, документы в бардачке.
- Ты не берёшь с собой ни ноут, ни телефон. Ничего, через что тебя можно отследить. Свой кошелёк и карты также оставляй дома. Только паспорт, и то временно. Как только ты покидаешь дом и отъезжаешь от него на безопасное расстояние, включаешь телефон номер один. Говоришь абоненту: «Мне нужно серебро», и чётко следуешь его инструкции. Телефон после разговора выбрасываешь, в следующий раз звонишь с телефона номер два. – мы синхронно вздыхаем. Мотя трёт усталые глаза.
- Уже два ночи, - оборачивается куда-то в сторону. – продолжим.
- Этот человек сделает тебе новые документы. Не пугайся, сразу говорю, паспорт будет не наш, на гражданку Испании. После получения документов, едешь в аэропорт, берёшь билет до Испании, город Эль-Фаро. Как только пассажирка с твоим новым именем зарегистрируется на рейс, к тебе подойдет сотрудник аэропорта и поможет провести деньги. Как только ты приземлишься в Испании, тебя встретит человек и проводит в твой новый дом. Теперь, кажется, всё. – вздох, его и мой.
- Прости меня, Лизун, прости. Мне надо было отпустить тебя тогда, сразу отпустить. Я эгоистично предположил, что того, что у нас есть, будет достаточно. Для тебя было недостаточно, тебе была нужна совсем другая жизнь, та, о которой мы мечтали, забираясь на крышу старой теплицы, в детском доме. Как она нас выдерживала. – тихий мужской смешок. – Прости меня, моя любимая, драгоценная девочка. Я надеюсь, у нас ещё всё впереди, новая жизнь, дом в Испании, дети, внуки, старость… вся жизнь.
