- Должна… - эхом отзываюсь мужу.

- Чё-ё… - переспрашивает детина.

- Ты такой… такой классный… - с трудом подбираю хоть какие-нибудь положительные слова, прикусываю губу и стараюсь унять дрожь в руках. Бой довольно улыбается, осчастливленный и этим комплементом. Подхожу ближе. – Можно тебя потрогать, приласкать…

- Можно и не только. – басит полуголый мужик, заметно расслабляясь. То, что нужно.

Касаюсь груди, стараюсь не думать о накатывающем отвращении, о том, что это не мой мужчина, что всё это принуждение. Это игра, в которую играю я, а не они со мной. «Ты справишься, Лиза, ты сильная». Перемещаю руку на плечо, сжимаю. Движения топорные, понимаю сама, но, похоже, Бойка, мальчик в ласках не избалованный, довольный и этим. Перехожу на спину и становлюсь сзади, он не сопротивляется и даже не настораживается. Вот поросячий, давно бы раскусил подвох. Левой рукой веду вниз вдоль позвоночника, правой достаю нож.

Выдыхаю горячий воздух из лёгких, ему между лопаток. И вонзаю лезвие в предплечье, его болезненный вскрик, и моя рука быстрым движением взмахивает вверх, разрывая кожу до самого плеча. Бой, кривится, сгибается, ухватившись за порез, что позволяет мне с лёгкостью завладеть его пистолетом, и пулей вылететь из спальни.

- А вот теперь тише, мальчики, тише. – победно улыбаясь и тяжело дыша, объявляю офигевшим мужикам. – Медленно достаём стволы и так же плавно кладём их на пол, толкаем ко мне.

Дрожу, как десять тысяч загнанных зайчиков, но ничем не смею выдать себя. За жизнь я буду бороться, я её выгрызу.

- Что ты сделала с Боем? – спрашивает молчун, поросячий убивает меня глазами, но приказ выполняет.

- Жив ваш, детина, пока жив. – толкаю пистолеты подальше на кухню.

Бой появляется с полотенцем в руках, пытаясь остановить кровь. Молчун ему помогает, получается не очень, порез, может, и неглубокий, но достаточно большой. Хотя, приложилась я хорошо.

- Ты хоть стрелять умеешь, киса? – кривится в ухмылке поросячий, пытаясь сделать шаг ко мне.

Молча снимаю с предохранителя, и стреляю чуть левее его головы. Тот прижимается, смачно выругнувшись. На выстрел залетают Чёрный и второй.

- Что за хр*нь!!! – успевает возмутиться Чёрный, а увидев меня с пистолетом, заходится хохотом. – Вот я даже не удивлён, Лис, ты всегда влезешь во всякое дерьмо.

- Стволы на пол и ногой ко мне. Очень мед-лен-но. – он выполняет всё, как говорю, его поддерживает второй. Эти пистолеты постигает та же участь, они летят к остальным на кухню.

- Ты чё лыбишься, придурок, стрелять в неё надо было. – рычит поросячий.

- Ты мне за придурка ответишь, Лис. – так же грозно отвечает ему Чёрный. – А мне даже интересно, на что ещё способна эта девочка.

- Эта дура, Боя порезала. – только тут двое подошедших обращают внимание, на изрядно перемотанную и пережатую руку товарища.

- А знаешь, Лис, если бы меня пытались отиметь три похотливых мужика, я бы тоже их порезал.

Под эти препирания, спиной двигаюсь к двери. По пути подбираю, ранее брошенный рюкзак. Огромная дверь открыта нараспашку, встаю в дверной проем.

- Дайте мне спокойно уйти, мальчики, и никто из вас не пострадает, только колёса ваших байков.

- Даже не смей, су*ка. – не сдаётся поросячий, всё ещё надеясь на свою победу.

- Только дёрнись, только дай мне повод, и я пристрелю тебя, как бешеную псину. – нервы на взводе, адреналин циркулирует по телу, в висках стучит одно: «Выжить любой ценой».

- Медведь тебя найдет, и ты за всё ответишь. – странно весело улыбается мой оппонент. – Медведь тебя не простит, за своих людей.

- Значит, мне придётся убить и вашего Медведя. – плотней сжимаю пистолет руками, закинув рюкзак на плечо.

Шаг назад, и врезаюсь спиной во что-то массивное, точнее в кого-то, выбивая из лёгких весь воздух. Большая татуированная рука, с молниеносной скоростью, перехватывает мою правую, в которой остаётся пистолет. Левую руку заводят назад, зажимая между моей поясницей и стальными мышцами пресса, надавливая при этом мне на живот.

- Что за хр*нь, тут происходит? – басит над головой , хриплый мужской голос. Тут я делаю долгожданный вдох и цепенею. Мотя?

Любимый парфюм, умершего мужа. Нотки хвои и груши, так подходившей ему, успешному адвокату. Редкая, почти эксклюзивная вещь. Делаю несколько протяжных вдохов, жадно поглощая любимый аромат. Нет, не тот, немного другой. И вправду говорят, на теле, каждый запах, слышится по-особенному. В этом некогда любимом, но чужом, есть твердость, я бы сказала несокрушимость. Присущая хозяину, мощного тела, к которому я была прижата.

- Эта су*ка порезала Боя, стреляла в меня… - поросячий жалуется, как мальчик, а я притихла, не в силах надышаться, до боли родным запахом.

Я хочу плакать, слёзы уже застят глаза, я хочу развернуться в этих сильных руках, что сжимают меня, уткнуться во вкусно пахнущую шею и дышать, дышать, спокойствием и защищённостью. Мотя, я хочу к тебе. В себя прихожу быстро и резко, от выворота руки и боли в плече.

- Ну что, малышка, теперь я хочу послушать твою версию событий. Откуда ты здесь взялась?

- Ш-ш-ш, - шиплю от боли, стараясь выдать только факты. – Меня привезла сюда Яна, я её гостья, подруга… а-а-а. – скотина, хоть бы ослабил хватку.

- Вашу-ж мать… - ещё один нарисовался. Как я отсюда живой выберусь. – Медведь, это что за…

- Алик, - меня разворачивают лицом к пришедшему, правда, я в таком скрюченном состоянии. – она утверждает, что подружка Янки, узнаешь её?

- Окстись, Дёмыч, я Янку-то с нашей работой редко вижу, а ты про подружек её спрашиваешь.

- Лиза,.. меня зовут Лиза… - имя-то моё уж наверняка Яна как-то упоминала.

- Вроде была Лиза…

- Мы вместе росли в детском доме.

- Точно! – восклицает, как видимо, Янкин муж. – Лиза, из детского дома, лучшая подружка Янки.

Хватка за спиной ослабевает, но меня по-прежнему держат. Облегчённо вздыхая, всё ещё морщась от боли.

- И зачем ты, Лиза, лучшая подружка Янки, порезала моих людей?

- Ваши твари-люди, хотели меня изнасиловать. – на последнем слове татуированная рука крепче сжимает руку с пистолетом. – Я говорила, этому поросячьему, что гостья, он не поверил. – градус напряжения спадает, голос за моей спиной взрывается от смеха, к нему присоединяются другие, кто ещё сдерживался после моих слов.

- Это Лис, что ли, поросячий.

- Не знаю, какой он Лис, а свинья ещё та… можно было бы, убила гада…

Весёлость вмиг смолкает оглушительным звуком выстрела, за ним протяжным воем и отборным матом, поросячьего. Он падает на задницу, ухватившись за ногу чуть выше колена, откуда быстрым потоком стекает кровь. Молчун, тот, что помогал до этого с рукой Боя, переключился с помощью на поросячьего.

Вжимаюсь сильней в здоровенное тело за собой. С ослабленной руки на пол падает только что выстреливший пистолет.

- Ты разве не этого хотела, малышка? – хриплый шёпот и горячее дыхание опаляет ухо, от чего по позвонкам проходит озноб, а по телу мурашки. Вжимаю голову в плечи, жмурюсь, руки свисают как плети. Не сразу понимаю, что меня уже никто не держит.

Передо мной вырастает широченная спина, в графитовой футболке. Одна мускулистая рука прячет ладонь в заднем кармане джинсов, другая что-то активно жестикулирует. Кожа, этих огромных рук, сплошь, покрыта татуировками, они уходят под короткий рукав футболки и показываются в вырезе на шее и даже на бритом затылке.

Эта оргомина поворачивается ко мне и с интересом разглядывает. Угловатый подбородок со щетиной, тонкие губы, искривились в лёгкой ухмылке, тёмные, почти чёрные, карие глаза, обрамлённые паутинкой мимических морщинок, и нос с небольшой горбинкой. Брутальный и… красивый?..

Красивый, Лиза?! А раньше, кроме Моти, ни один мужчина не казался мне привлекательным. Губы Медведя шевелятся, и я понимаю, что разговаривает он со мной.

- Малышка, Лиза, ты так дыру во мне протрёшь. – ухмыляется мужчина. – Повторяю вопрос, что ты здесь делаешь? Только без вранья. Не поверю, что просто так, лучшая подружка Янки, решила, развеяться одна, без хозяйки. А, увидев приехавших людей, стала прятаться и пытаться сбежать. М-м-м.