Я не могла просто так уйти. Не могла оставить его одного, зная, что он страдает. Не могла бросить его в этот момент, когда он так нуждался во мне. Но в то же время я больше не могла так жить, терзая себя и его…

Я поняла, что единственный способ отпустить его — это отпустить себя. Отпустить все страхи, все сомнения и надежды. И тогда, возможно, я смогу найти свой путь, обрести свободу. Для этого мне нужно было сделать первый шаг — шаг в неизвестность.

Но когда я поднялась на его этаж и переступила порог, усомнилась в своей затее. В квартире Ильи что-то изменилось, да и сам он выглядел иначе. Илья словно светился изнутри, в его глазах зажглись искорки решимости... Или, может, это я была слишком наивна и видела что-то большее, чего мне не хватало несколько месяцев?

Завтрак окончательно добил меня. Я не могла поверить, что все это мне не снится. Он готовил для меня как для члена своей семьи. Неужели Илья все же решил дать нам шанс? Или понял, что я выгораю от бесконечной беготни, и сделал шаг навстречу?

Оставалось просто довериться ему и плыть по течению. Вдруг я погорячилась и нас вынесет на счастливый берег?..

Поставив машину на парковку у больницы, почувствовала, как внутри все сжимается от волнения. Я помогла Илье сесть в кресло, аккуратно положила документы ему на колени. Его карие глаза, полные надежды, не упускали ни одного моего движения.

Мы бодро пересекли дорожку, и я, поддерживая коляску, помогла ему подняться по пандусу. Каждый шаг давался с трудом, но мы оба знали, что это наш путь ко спасению.

Войдя в холл, я почти сразу заметила медсестру, которая ждала именно нас. Девушка с улыбкой выдала нам халаты и проводила к лифту, а затем и к кабинету доктора. Очереди не было, что радовало, ведь попасть к этому специалисту было непросто.

Я думала, что раз уж мы пришли сюда вместе, я тоже буду присутствовать на приеме. Но едва дверь открылась, Илья остановил меня:

— Останься здесь.

Сердце болезненно быстро забилось в груди. Почему он не захотел, чтобы я услышала вердикт врача? Боялся отказа в операции? Эта мысль пронзила меня острой иглой. Я села на стул, чувствуя, как напряжение сковывает все тело...

Минуты ожидания казались мне вечностью, время тянулось как резина. Я не могла отвести глаз от двери кабинета, готовясь броситься туда в любой момент. Но Илья оставался в комнате, и я продолжала ломать голову над тем, что же там происходит…

— Лизавета Юрьевна, зайдите, пожалуйста, — из-за двери вдруг выглянула медсестра.

Тут же вскочила, почти не дыша от волнения, и буквально влетела в кабинет, словно боясь, что новость вот-вот ускользнет. Замерла, не сводя глаз с Ильи. Его лицо было напряженным, но во взгляде читалось облегчение.

— Добрый день… — Профессор, пожилой мужчина с седыми волосами и добрыми глазами, поднялся из-за стола и поправил очки. — В общем, ситуация такая: ложиться в стационар нужно сегодня, освободилась койка. Десять дней на обследование и, если все хорошо, операция по квоте. У нее ведь тоже есть срок?

— Да, еще месяц… Мы же согласны? — перевела умоляющий взгляд на Илью, ожидая ответа.

Его губы дрогнули, но он кивнул, словно преодолев внутреннее сопротивление.

— Что тут думать? Такой шанс выпадает один раз в жизни, — попытался улыбнуться, однако голос выдал его сомнение.

— Я принесу вещи, приготовлю обед, — засуетилась я, стараясь замаскировать беспокойство привычной заботой.

— Домашняя еда не нужна, у нас очень хорошо кормят, — покачал головой доктор. — Можно фрукты, кисломолочное, что-то к чаю, но без излишков. Никаких деликатесов! — Он посмотрел на медсестру поверх очков. — Елена, выдайте список супруге Ильи Владимировича и покажите ему, где обустраиваться. А я пока пересмотрю все выписки и напишу, какие анализы нужно сдать…

Он кивнул и стал перебирать бумаги, его глаза забегали по строчкам.

Сердце радостно подпрыгнуло и забилось быстрее. Это был шанс, которого мы так долго ждали…

— Прошу! — медсестра поторопила нас на выход.

Мы вышли из кабинета, и я крепко сжала руку Ильи. Он посмотрел на меня с благодарностью, хотя все еще выглядел растерянно. Этот момент, казалось, навсегда отпечатался в моей памяти…

Елена протянула мне список разрешенных продуктов. В ее голосе чувствовалась легкая усталость. Наверняка через кабинет профессора проходят сотни таких, как мы.

— Вам на этаж к больным нельзя. Часы приема указаны на листках, — сказала медсестра и, взявшись за ручки коляски, покатила Илью в сторону лифтов. И все, словно оборвала, посчитав, что я и так должна все знать.

Я поспешила за ними, но меня не взяли. Им нужно было выше, а мне — ниже. Может, причина была в чем-то другом, но я не стала спорить. Когда лифт приехал, я проводила взглядом Илью, подождала, пока закроются двери... И, вздохнув, вернулась к кабинету профессора.

Замерла перед ним, словно там сейчас решалась моя судьба.

Постучав, я заглянула внутрь после отклика профессора.

— Да, войдите!

— Валентин Федорович, уделите пару минут? — спросила я, стараясь подавить дрожь в голосе.

— Конечно, я понимаю ваше волнение. Если уж мне звонил сам Иозеф Карлович… Честно говоря, я бы не взял вас. Сам оперирую очень редко, только если попадаются интересные случаи. Ваш не исключение… — Он задумался, замолчал, а потом спохватился: — Ах да, наверное, вы хотели услышать другое. У вас большой шанс, что операция пройдет успешно. Первые полгода восстановления будут сложными, но в этом помогут профильные санатории и лечебные заведения. Вот список, рекомендую уже позаботиться о резервировании. — Доктор протянул мне листок с названиями, адресами и телефонами. — И про диагноз, сроки говорите вот это, — взял другой лист, подчеркнул на нем нужное, дописал даты и пододвинул мне. — Не забудьте также сказать, что направил я, это поможет вам получить место быстрее.

— Операция точно будет? — Сердце пропустило удар, а затем забилось с бешеной скоростью. Я все еще сомневалась в том, что достигла хоть какой-то цели.

— Конечно, — заверил Валентин Федорович и снова погрузился в чтение документов, а я почувствовала, как напряжение отпускает меня.

Из кабинета я вышла со смесью тревоги и облегчения. Впереди было еще много работы, но зато теперь у нас появился шанс на новую жизнь.

Сжала листки так крепко, что побелели костяшки пальцев, словно от написанного зависела жизнь Ильи. Едва сдерживая дрожь в руках, не стала дожидаться лифта и спустилась по лестнице, ступая по ступеням, как по раскаленным углям. В холле было пусто и тихо, но этот мнимый покой лишь усиливал чувство надвигающейся бури.

Выйдя на улицу, я направилась к парковке, не замечая ничего вокруг, будто осталась одна в этом мире. В машине я наконец-то дала волю эмоциям. Захлопнув дверь, разрыдалась так, словно рухнула плотина, сдерживавшая слезы. Мокрые дорожки обжигали щеки, слезы текли нескончаемой рекой. Я рыдала так, что грудь разрывало от боли, а сердце колотилось как сумасшедшее.

Из горла вырывались нечленораздельные крики, в которых смешивались отчаяние, гнев и боль. Я выкрикивала какие-то слова, которые не имели смысла, но каждое из них было наполнено всей глубиной моих чувств. В этот момент я ощущала себя абсолютно беспомощной, будто весь мир ополчился против меня.

На то, чтобы Илья пришел сюда, у меня ушло полгода. Из воспоминаний осталась лишь боль, отчаяние, бесконечные попытки забыть, как я была счастлива с ним. Я не спала ночами, жила в постоянном страхе, что никогда не увижу его снова. Но сегодня...

Сегодня все изменилось.

Когда он переступил порог больницы, я почувствовала, как внутри меня что-то сломалось и одновременно освободилось. Слезы принесли облегчение, я не пыталась их остановить. Наконец я могла вздохнуть полной грудью, словно все это время я носила в себе огромный камень, и теперь он исчез.