И самое страшное… Я чуть ли не потерял Лизу. Мою главную ценность, мой свет в этом мраке. Я позволил себе стать таким, что даже она, единственный человек, который был мне дорог, начала сомневаться во мне. Я почти лишился ее любви, драгоценной веры в меня.

Меня охватило острое чувство вины. Я понял, что должен измениться. Должен открыться, стать сильнее не только физически, но и морально. Я должен вернуть ее доверие. Должен учиться у тех, кто с виду слабее меня, но внутри — гораздо сильнее духом.

Вернувшись домой, я снял кепку, взъерошил примятые волосы. Проехав в ванную, умылся холодной водой, чтобы немного взбодриться, затем отправился в спальню, где аккуратно сложил на кровати одежду на завтра.

Нашел документы и стал их перепроверять. Каждый лист был тщательно просмотрен, каждая строчка — перечитана. Это была не просто формальность — это была моя страховка. Я не мог подвести Лизу. Если я смогу встать на ноги, я дам ей все, что она заслужила. За все, что я сделал, за все, что она вытерпела.

Я задумался о том, как сильно изменилась моя жизнь за последнее время. Все началось с того, что я потерял здоровье, а потом и работу.

В своих неудачах я винил всех вокруг — коллег, друзей, даже Лизу, злился на то, что у них все по-другому. Но теперь я понимал, что был неправ. Я сделал виноватыми всех, кроме себя. И осознание этого приносило горечь разочарования.

Лиза всегда была рядом, несмотря ни на что. Она поддерживала меня, помогала, верила в мои силы. И сейчас, когда я был готов вернуться к нормальной жизни, я чувствовал себя обязанным сделать все возможное, чтобы она была счастлива.

Решил, что пора поднимать старые связи. Что, если кто-то сможет предложить мне подработку? Я не возьмусь за нее сейчас, конечно, но после операции я бы хотел сам зарабатывать деньги. Лиза надрывалась на двух работах и не жаловалась, в отличие от меня. Я знал, что она делает это ради нас обоих, и это только усиливало мое желание действовать.

Достал телефон и начал обзванивать старых знакомых. Один за другим набирал номера, представлялся, рассказывал о себе. Ответы были разными: кто-то был искренне рад меня слышать, кто-то говорил, что занят, кто-то просто не отвечал... Но я не сдавался. Я знал, что найдется тот, кто обязательно мне поможет, и это вселяло надежду. Пусть не сразу, но главное, что не отказывали совсем.

Отчаяние обходило меня стороной — я верил, что рано или поздно добьюсь своего. К тому же я оставил несколько номеров самых важных людей на всякий случай. Они были слишком заняты, чтобы я отвлекал их по пустякам, но в нужный момент я смогу на них положиться.

Закончив обрывать телефоны, я почувствовал усталость. Но она была приятной. Я понимал, что сделал первый шаг к своей новой жизни, к тому, что ждало меня впереди.

Пора было возвращаться!

— Привет! — Лиза ворвалась в квартиру как вихрь, в ее взгляде плескалось волнение. — Давай помогу собраться? — Она застыла на пороге, удивленно оглядывая меня. Так, словно не верила глазам. — Ты одет?

— И документы собрал, и завтрак приготовил, — улыбнулся, чувствуя, как сердце наполняется теплом. — Позавтракаем? — забрал у нее из рук сумку и повел в кухню, наслаждаясь произведенным впечатлением. Я смог ее удивить, чему был безумно рад.

Лиза, хоть и сомневалась, сняла балетки и направилась за мной. Ее неуверенность только усиливала мое желание сделать этот день особенным.

Сэндвичи были приготовлены именно так, как она любила, — с хрустящими огурчиками и нежными кусочками ветчины. Заварив свежий чай, я разлил его по чашкам, стараясь не торопиться, наслаждаясь этим моментом.

— А я как раз не успела позавтракать… — Лиза, словно опомнившись, ополоснула руки и села за стол. Не спеша отпила чай и прикрыла глаза от удовольствия. — Ты помнишь, сколько мне нужно сахара? — почти что промурлыкала она.

— Помню все, — кивнул, стараясь скрыть волнение. Я не подал виду, что уж очень обрадовался ее реакции на, казалось бы, такое простое действие — приготовление завтрака. Но внутри меня все ликовало!

Лиза аккуратно откусила сэндвич и зажмурилась. Ее губы растянулись в блаженной улыбке, а щеки порозовели.

— Боже, как вкусно… Оказывается, я была так голодна! — выдохнула она, наслаждаясь каждым кусочком.

Я сидел и глупо улыбался, просто наблюдая за ней, чувствуя, как сжимается сердце. Дурак, сам ведь себя лишил этого — простых радостей, которые теперь казались бесценными. Лиза радовалась чашке чая и какому-то бутерброду, словно он был настоящим кулинарным шедевром.

— Что? — встревоженно спросила она, заметив мою улыбку. — Я испачкалась?

— Нет, — усмехнулся. Меня забавляла ее растерянность. — День сегодня просто чудесный.

— Да? — с сомнением взглянула на меня, а затем приложила пальцы к моему лбу, проверяя не горячий ли он. — Вроде бы жара нет…

— Ты поела? — спросил я, довольный как никогда.

Она кивнула и вскочила со стула. Я быстро собрал посуду, стер крошки со стола и посмотрел на нее. Взгляд ее голубых глаз теперь был полон тревоги и ожидания.

— Поехали! — решительно сказала Лиза, направляясь к выходу.

Своим энтузиазмом она заразила и меня, и я почувствовал, как напряжение покидает тело.

Я точно смогу вернуть Лизе ее прежнюю жизнь.

Я подхватил папку с документами и ключи от квартиры, которые всегда терялись в самый неподходящий момент. Подождал, пока Лиза возьмет с пола свою сумку с длинными ручками, обуется и выйдет на площадку.

Я закрыл дверь, и мы спустились на лифте в тишине, нарушаемой лишь звуком его механизма. Лиза, как всегда, была погружена в собственные мысли, но я чувствовал, что она натянута как струна.

На улице было прохладно, и я протянул ей кофту, которую она забыла дома. Лиза благодарно кивнула, но не сказала ни слова. Я открыл дверь машины, и Лиза помогла мне сесть на заднее сиденье, словно я был немощным стариком. Я сам поднял в салон кресло, которое всегда вызывало у меня трудности из-за тяжести. Обычно Лиза убирала его в багажник, но зачем ей было надрываться, если это мог сделать я?

Лиза

Вернувшись домой, я приняла обжигающе горячий душ, надеясь смыть усталость и боль, которые преследовали меня весь день. Струи воды обрушивались на мои плечи, но сомнения так и продолжали разъедать изнутри. Я обессиленно рухнула в мягкую постель, но даже это не принесло облегчения. Глаза стали сами закрываться, но в голове, как в калейдоскопе, крутились мысли.

«Все напрасно. Илья прав. Мне нужно оставить его в покое...»

Каждый раз, когда я уходила от него, я чувствовала себя выжатой, как лимон. Мое тело было тяжелым, душа — пустой. Я возвращалась домой, а в голове не переставали звучать его слова, его сомнения и отказы. Я начинала думать так же, как он, что все безнадежно, что ничего уже не изменить. Отчаяние незаметно стало моим постоянным спутником, и теперь я не знала, как от него избавиться.

Проспав до самого утра, я с трудом смогла встать с кровати. Подняться заставил третий звонок будильника, но это было больше похоже на насилие над собой. Я с трудом привела себя в порядок, любое движение отдавалось болью в каждой клетке моего тела. Собрав всю волю в кулак, я наконец-то вышла из дома, чтобы поехать за Ильей.

Я приняла окончательное решение. Сегодня я должна поговорить с ним. Должна признаться ему, что не могу больше так жить. Я должна уйти и не беспокоить его, дать ему свободу, которую он искал. Пусть живет так, как хочет. Может, даже найдет свое счастье. Без меня. Я больше не могла тянуть его за собой, не желала из раза в раз становиться причиной его раздражения.

Я должна его отпустить…

Вместе мы тонули. Только раздельно мы сможем выплыть из этого омута и продолжить жить дальше.

Когда я подошла к дому Ильи, сердце сжалось от боли. Замерла у подъезда, смотря на окна его квартиры. Разум кричал, чтобы я уходила, а вот сердце…