Любовь Синявина, неожиданно оживившись, подалась вперёд и с любопытством спросила:

– Учитель из твоей школы, должно быть, необыкновенный человек. Очень знающий, верно?

Ярослав почесал затылок, обдумывая ответ.

– Ну… он знает многое, но, если сталкивается с темой, о которой не имеет понятия, выкручивается, как может.

– А он читает книги в свободное время, чтобы расширять кругозор? – продолжила Любовь. – В крепости есть такие люди – очень умные.

– Нет, – покачал головой Ярослав. – Он просто сажает овощи на школьном дворе.

Любовь на миг замолчала. Казалось, её представления о людях этого места рушились одно за другим.

Ярослав, между тем, говорил о своём учителе почти с нежностью:

– Он хороший. Учит нас старательно, но не зазнаётся. Может полдня спорить о науке, а потом взять мотыгу и прополоть грядки.

В этот момент тишину разорвал звук, от которого у всех внутри похолодело.

Где-то в лесу, недалеко от пещеры, раздалось лязганье цепей. Металлические звенья волочились по земле, звенели, били по корням деревьев, а потом – скрежет, острый, как нож по стеклу. Шорох, словно что-то огромное медленно ползло среди стволов, задевая ветви.

Звук двигался, как патруль, обходящий владения.

По спинам у всех побежали мурашки, ледяные, цепкие.

– Какого чёрта?.. – прошептал кто-то.

Разве не говорили, что звери избегают леса по ночам? Но если там кто-то есть – значит, всё, что они думали о безопасности, было ошибкой."

Раньше все в компании болтали и даже шутили – казалось, будто разгадали тайну леса: стоит только держаться подальше от его кромки, и ночью ничего плохого не произойдёт. Но теперь тишину разрезал жуткий звук – тяжёлый лязг и скрежет, будто по земле тащили ржавые цепи. Сначала он доносился глухо, из глубины чащи, но становился всё громче и ближе, словно невидимый великан выбирался к ним шаг за шагом.

У каждого в пещере сердце ухнуло вниз. Какая тварь могла двигаться так, будто закованная? Что за сила вырвала её из железных пут? И главное – зачем она идёт именно сюда?

Горы Урал в эту минуту казались совсем не землёй, а чужим, враждебным миром. Влажный ветер с ночного леса приносил запахи прелых листьев и чего-то прогорклого, как от старой крови. У входа в пещеру плясал огонь – и именно на него, казалось, тянулся этот звук цепей.

Косой, Журавлёва и Хромов почти одновременно сняли предохранители со своих пистолетов. Тяжёлый щелчок металла разнёсся по тесной пещере и странным образом вселил в сидящих внутри чувство хрупкой защищённости.

Ярослава скосила взгляд на Косого – слишком уж уверенно он обращался с оружием. Каждое движение было чётким, выверенным, будто отработанным годами. Даже привычным. И это знакомое зрелище почему-то внушало ей спокойствие, как будто всё вокруг становилось на свои места. Словно в доме, где всё было разбросано, вдруг открыли ящик и положили туда нужную вещь.

Но времени разбираться в этих ощущениях не было. Скрежет и грохот приблизились, и неведомый владелец цепей наконец остановился у самой кромки леса.

Тьма за пределами пещеры будто стала плотнее – никакого силуэта, ни малейшего движения, только звук. Люди внутри напрягли слух до предела, пытаясь рассмотреть хоть что-то в этой тьме, но ночной лес прятал гостя, не желая выдавать его тайну.

И тут Косой уловил другой звук – тихое, липкое "кап-кап". Что-то капало с невидимого чудовища прямо на листья, устилавшие землю. Нос мгновенно уловил мерзкий, сладковатый запах. Ярослав понял – это слюна. И от осознания, что где-то там, в нескольких шагах, стоит тварь, истекающая слюной, его передёрнуло. Под ложечкой скрутило, в горле встал ком тошноты.

В пещере стало так тихо, что даже потрескивание сучьев в костре прозвучало слишком громко.

– В тот момент, когда оно появится, стреляйте без колебаний, – негромко произнёс Станислав Хромов, едва заметно кивая. – Наша огневая мощь перекроет все возможные направления, откуда оно может рвануть в пещеру. Потом я прикажу своему теневому клону схватить его.

– Ладно, – тихо ответил Ярослав Косой и на миг задержал дыхание.

В голове промелькнула холодная мысль:

"Если эта тварь окажется слишком сильной, не стоит больше прятать своего собственного клона".

Снаружи стояла такая тишина, что слышно было, как по стенам пещеры медленно сползает капля влаги, оставляя влажный след. Даже ночные насекомые, казалось, затаили дыхание.

Никто не понимал, куда делись вчерашние дикие кошки размером с леопарда или вепри, громоздкие, как телеги с сеном. Их гулкий топот отзвучал ещё вечером, но Ярослав ясно понимал: выгнать столь опасных зверей могла лишь сила ещё более неукротимая, что внушало смутный ужас.

Он вдохнул глубже, чувствуя, как холодный воздух тянет лёгкие, и постепенно успокоил сердце. Каждый вдох, каждый выдох становился ровным, точно выверенным. Теперь он ловил не только шаги и звуки – он прислушивался к дыханию самого леса. Казалось, ещё миг – и сама тайна Уральских гор приоткроется перед ними.

Но всё пошло иначе.

Грохот волочащихся по камням и сухим веткам цепей вновь донёсся из чащи. Только теперь звук удалялся, будто невидимый владелец, уже почти дотронувшийся до света пещеры, вдруг передумал выходить и медленно отступал обратно в темноту.

– Что за чертовщина? – нахмурился Хромов. – Оно… боится выходить?

Все трое – он, Косой и Ярослава Журавлёва – держали оружие направленным на край леса. Никто не решался ослабить хватку: слишком очевидно было, что это может оказаться уловкой, ложным отступлением перед рывком.

Ярослав чуть склонил голову и пробормотал:

– Вполне возможно, эта дрянь и вправду не желает покидать лес. Вспомните: именно поэтому зверьё выбрало пещеру укрытием. Если бы для них было безопаснее среди деревьев, они не полезли бы сюда, в камень, что всего в десяти шагах от опушки.

Цепи ещё несколько раз скрежетнули о землю и стихли в отдалении. Гул исчез, и с ним – напряжение, давившее на виски. Только тогда все трое позволили себе осторожно выдохнуть.

– Похоже, мы слишком много надеялись, – мрачно сказал Хромов. – Одними догадками тайну этих гор не раскроешь.

– В лесу что-то точно нечисто, – отозвался Ярослав. – Либо там скрыт другой ужас, либо… что-то похуже. Иначе как объяснить исчезновение тела того солдата без единого следа?

Хромов слегка дернулся, но быстро взял себя в руки.

– Ладно, отдыхайте, – произнёс он, отводя взгляд. – Я буду первым на страже. После полуночи смените.

Но Косой и Журавлёва обменялись быстрым взглядом: оба прекрасно понимали, что не оставят это дело только на Хромова. У них уже был свой негласный договор: один караулит первую половину ночи, другой – вторую.

Хромов заметил их молчаливое согласие и лишь чуть криво усмехнулся. Казалось, он всё ещё оставался для них чужим, тем, кому не доверяли до конца.

Ночь прошла удивительно спокойно. Ни один зверь, ни одна тень не приблизились к пещере. Только ветер временами гонял сухие листья по камням, словно кто-то нарочно крался по коридору.

Когда же рассвело и в пещеру заглянули первые лучи, Ярослав услышал далёкий гулкий топот – дикие животные возвращались в лес. Их рев и сопение перекатывались эхом с горных склонов. Получалось, что звери прячутся в каменных укрытиях на ночь, а с рассветом вновь уходят в чащу.

Он невольно задумался: а не было ли это самое "существо в цепях" ночным хищником, что спит днём и выходит лишь во тьме?

Косой поднялся с холодного камня, потянулся, разминая затёкшие мышцы. В этот миг разорвал утреннюю тишину резкий, как удар хлыста, взрыв – где-то глубоко в сердце уральских гор. Гул прокатился по ущельям, отразился эхом от скал, словно гигант ударил кулаком по железному барабану.

Ярослав вздрогнул и едва не подпрыгнул на месте. Из пещеры один за другим высыпали люди – сонные, с настороженными лицами. В воздухе стоял запах сырости и угля, но его быстро перебил тонкий металлический привкус, будто горы сами выпустили наружу клубок крови и пороха.