По ночам лицо сестры на потолке не исчезало, но время от времени превращалось в другое – мальчишеское. Майкл снова отругал себя, повернулся на бок и попытался последовать совету Эда – поспать. Скрип кроватей. Мерное дыхание других мальчиков. Сопение. Храп. Вдруг с него рывком стянули одеяло – он вскочил, тщетно рассматривая сонными глазами силуэты в темноте. Четверо. Как всадников Апокалипсиса.

– Ну что, американец, – сказал Артур, самый высокий из них, скинув одеяло на пол. Он всегда стремился выделиться на занятиях, казалось, его ненавидели даже учителя. – Пора проверить, чего ты стоишь.

Сон как рукой сняло, сердце забилось чаще, губы пересохли, он будто облизывал наждачку – привкус крови во рту.

– Да ты не переживай, – почти дружелюбно произнес полноватый мальчишка, который поглощал сконы с изюмом – они никому больше не нравились. Майкл не помнил, как его на самом деле зовут, ведь все звали его Крепышом. – Это все проходят. Мы тоже прошли.

– Только не кричи. Если кто проснется, придется повторять заново, – объяснил долговязый в очках, кажется, Том. – Ты так просто не отвяжешься.

Стоявшие по бокам от кровати схватили Майкла за руки и потащили по дощатому полу к двери, а потом вниз. Он попробовал вырываться и, вопреки предупреждениям, вскрикнул. Ему тут же запихали в рот тряпку, пропахшую плесенью, – он закашлялся. Пятый, худощавый и рыжий, Брент, вратарь футбольной команды, присоединился к ним на первом этаже у выхода.

– Получилось? – спросил молчавший до этого светлый мальчик, чересчур бледный, словно выцветший от смертельной болезни.

– А сам не видишь? – В руках Брента звякнули ключи, в глазах сверкнул озорной огонек.

Мальчишки выволокли Майкла на улицу. На дворе стоял январь, ночью температура в Суррее падала до нуля, а на Майкле только пижама, зато со школьным гербом – по крайней мере, полиция сможет опознать труп, подумал он, – холод проворно забрался под ткань, его трясло. Хотя бы на ногах оказались носки, иначе они бы так и тащили его по земле босиком.

Когда он ударился коленкой о лестницу, острая боль заставила его замычать. Следующий удар он получил уже намеренно – Артур дал ему подзатыльник, неприятный, но слишком легкий, чтобы сделать больно. Дилетанты, им нужно взять пару уроков у Джейсона Парсонса.

Они протащили его по гравию за Лакейскую Филиппа, а после потянули через голый заиндевевший луг к бескрайнему лесу, черневшему вдали, – темень, точно тушью закрасили. Ученики любили придумывать байки о чаще Лидсов, сидя в общих комнатах у камина, таким образом настоящая история обросла кучей леденящих кровь подробностей. В сердце чащи притаился фамильный склеп Лидсов (это официальная информация, говорил каждый, кому возражали), и теперь ненавидящие все живое привидения бродили среди деревьев в поисках жертв (Сущая выдумка! – А вот и нет!). Майкл не верил этим небылицам, однако помнил наказ директора, строгий и категоричный: в лес ни ногой. Запрещено уставом школы и повлечет не просто отстранение от занятий, но и исключение. Отец убьет его, если он вылетит, не продержавшись и месяца. Майкл заерзал, Артур схватил его за рубашку, вырвав из рук товарищей, кинул на промерзшую землю и ударил по животу носком ботинка.

– Да заткнешься ты или нет? – прикрикнул он. – Вы все, америкашки, такие? – Он жестом приказал светлому и Тому подхватить Майкла снова, что они и сделали.

На этот раз удар разрезал его надвое, вырвал стон боли. Это напомнило Майклу о тех днях, когда отец порол его плетью, нагнув поперек стола, и он по привычке попытался зацепиться за что-то взглядом, мысленно перенестись в это, как делал в кабинете, но в черном бархате неба ничего не разглядел – ночь была застывшей и безлунной.

– Здесь? – шепнул Крепыш.

– Да, – ответил Артур.

Только тогда взгляд Майкла выхватил веревку в руках Тома – странную веревку, сделанную из множества разных: потоньше и потолще. Они привяжут его? Повесят? Майкл снова забрыкался, но мальчишки уже не обращали внимания, кинули его на землю и собрались вокруг него плотным кольцом, как перед решающим матчем.

– Кто останется? – спросил Артур, явно полагая, что не он.

– Я, – тут же вызвался Крепыш.

– Ты всегда остаешься, – усмехнулся Брент, – как девчонка.

– Ничего не девчонка, я ответственный.

– В этом деле уж точно, – признал Том и передал ему веревку.

– Только не отпускай, – пригрозил пальцем Артур.

Майклу связали руки и потащили дальше, в самую темень чащи, светлый включил фонарик, а Том схватился за один из концов веревки, другой – остался в руках Крепыша, задачей которого было стоять на месте. Майкл мысленно выдохнул – веревка предназначалась не для него.

– Чуть не забыл, – сказал Артур и, вытащив из кармана платок, завязал Майклу глаза.

– Ну ты псих, – неодобрительно буркнул Том.

Артур сильнее впился в руку Майкла, перед глазами которого мало что изменилось – лес будто соткали из черных нитей. Даже с фонариком мальчикам приходилось ступать почти наугад. Напряженное молчание вспарывали живые звуки леса: трескающиеся под ногами ветки, шорох и гул, раздававшийся неподалеку. Майкла било дрожью от холода и ужаса неизвестности.

– Это мертвецы, – загробным голосом зашептал Артур, – они вылезли из склепа и теперь рыскают по чаще в поисках свежей крови.

– Да нет никаких мертвецов, – буднично отозвался Том.

– Вот об этом наш новый друг нам завтра и расскажет, – заключил Артур.

– Или не завтра, – хохотнул Брент.

– Да, завтра мы его точно не увидим, – подтвердил светлый. – Мой брат говорил, что когда они испытывали одного новичка, лет десять назад, то тот еще три дня бродил по лесу, прежде чем его нашли.

– Да-да, Альберт, все знают, что ты потомственный лидсхолловец, – возмутился Артур, – не обязательно так часто об этом напоминать.

– Просто сказал.

Их разговор едва добирался до испуганных ушей Майкла, острые ветки и иголки кололи через носки, одна из них впилась в правую пятку.

Вдруг мальчики притихли, словно разом приняли обет молчания. Прошла целая вечность в нехорошей тишине, прежде чем раздался голос Брента:

– Долго еще?

– Пока не закончится веревка, – объявил Том.

– Ты что, боишься? – спросил Артур.

– Я же не Крепыш.

– Тогда не задавай глупых вопросов.

Позади плыл шепоток и треск веток.

– Слышали? – шепнул Альберт.

– Это белки, – ответил Том.

– Или мертвецы, – зловеще произнес Артур.

Шорох и треск веток приближались, накатывали тревожной волной. Майкл напрягся и почувствовал, как насторожился Брент, сильнее впившись в его плечо.

– Долго там еще? – не выдержал он.

– Футов пятьдесят, – ответил Том.

Звуки сзади неумолимо надвигались на них. Майкл не сообразил, кто или что их издавало, шорох превратился в рычание. Все остановились и прислушались. Том, державший конец веревки, учащенно задышал, видимо, полагая, что его, идущего в арьергарде, утащат первым.

Артур ослабил хватку и повернулся на звук.

– Эй! – крикнул он. – Кто бы ты ни был, выходи и покажись или прекращай спектакль.

Рык утих, и они отправились дальше. Несколько минут прошло в сковывающей тишине, которая напрягала даже Артура – Майкл ощущал это по тому, как невольно расслаблялась и сжималась рука, обхватившая его плечо.

Внезапно, нарушив напускное спокойствие, с дерева упала толстая ветка, прямо за спинами Майкла, Артура и Брента.

– Куда? Куда пошел?

Крики, гул, хаос – полнейшая растерянность и первобытный ужас вспыхнули на мрачной карте леса. В манере побежденного военачальника Артур с остервенением приказывал Тому остановиться, но тот в испуге уносил ноги, а вместе с ними и веревку – их единственный ориентир. Толкнув Майкла на землю, мальчишки бежали прочь, выцветший Альберт, неразборчиво мыча и кряхтя, увязался за ними.

Майкл, выплюнув тряпку изо рта, отплевывался, чтобы избавиться от привкуса плесени и пыли, после хотел схватиться за узел на затылке, но не дотянулся. Не в силах вернуть зрение, он пробежал несколько футов и спрятался за стволом дерева, хватаясь за звук – ниточку, связывающую его с реальностью. Рык стих, но тишь все еще разрезал треск. Сердце беспокойно колотилось в горле. В голове всплывали самые глупые, впрочем, теперь не такие уж неправдоподобные сцены из фильмов ужасов, в которых его навеки утаскивает в темноту чащи некий монстр; в которых из-за стволов появляется человек с топором; в которых над лесом замирает неопознанный объект и затягивает его, освещая ярким белесым светом.