— А как же мы тогда здесь удержимся? — мои слова Давлеева обеспокоили.

— Здесь почти постоянно я буду, — ответил я. — Да и имеющихся здесь сил для начала будет достаточно. А потом… Потом, уже одно то, что все будут знать, что эти земли отныне мне принадлежат, будет гарантировать, что сюда никто не сунется. Но это не сразу, конечно, произойдет. Повоевать придется еще.

Давлеев задумчиво посмотрел на меня, но больше ни о чем расспрашивать не стал. Оно и к лучшему. Не надо пока лишних откровений.

Вообще-то, отрадно, что капитан переживает о будущем нашей базы. База? Это уже не просто база — это баронство, которое я из своих рук не упущу, и графство, которое я уже тоже считаю своим, хотя формальности еще и не улажены. Это — мои владения, феоды моих подчиненных, будущих подданных. С них я начну свой путь к воссозданию империи. И переживает капитан, по-моему, не только из-за того, что наше успешное проникновение в этот мир обещает ему генеральские погоны. Чувствую, начал он задумываться о том, чтобы пойти по пути Федора Спелого.

Впечатлило его, как барону Федру кланяются сервы, дружинники, слуги, как по первому его слову кидаются выполнять его приказы, с каким неподдельным уважением относится к нему его жена Гасра.

Сам Давлеев, хоть и капитан, но дома ему приходится кланяться или честь отдавать и командующему войсками Нижегородского княжества, и Решетилову, и моему отцу, мачехе, брату, да даже сестренке моей пакостной. А если в Москву когда-нибудь попадет, став генералом, то и вовсе не распрямится.

И, конечно, никто никогда ему в наследуемую собственность землю не выделит. А вот у Феди теперь собственное баронство, да еще и немаленькое. В Российской империи мало какой благородный может таким поместьем похвастаться. Ну, если не брать в расчет князей, как мой папаша, или родовитых бояр — у тех целые города в собственности.

На четвертый день портал начал подавать признаки, что скоро закроется. Что-то быстро он на этот раз. Видимо, из-за того, что теперь чаще открываться стал. Надо будет это учесть.

Сказал Давлееву, чтобы готовился к возвращению домой, а сам пошел в свои покои собирать вещи.

— Ваше сиятельство, разрешите войти? — услышал я неуверенный и какой-то смущенный голос Федора от двери. — Вопрос хотел вам задать, но как-то неудобно было о таком спрашивать, — новоявленный барон замялся.

— Давай, Федя, спрашивай, что хотел, — разрешил я. — И побыстрее. Сопряжение скоро закроется.

— Тут такое дело, — начал бывший сержант, а теперь барон. — Не знаете ли вы, случайно, могут ли у нас с Гасрой дети быть? Все-таки мы из разных миров. Она очень волнуется. Да и я… — он замолчал, глядя на меня с надеждой.

Думал я уже об этом. И уверен, что ничего этому помешать не может. Абсолютно одинаковые по всем внешним признакам люди живут что в Мезинаре, что на Земле. Полное ощущение, что от одного корня произошли. Но потом каким-то образом оказались в разных мирах. К слову, в Мезинаре есть предание, что люди сюда пришли откуда-то из другого мира, когда светлые и темные эльфы с гномами уже тут жили. Может, как раз с Земли предков мезинарцев сюда и перенесло как-то. А может, и землян, и мезинарцев из какого-то еще неизвестного нам мира. В общем, не вижу никаких препятствий для того, чтобы у подобной Федору с Гасрой пары могли быть дети. Об этом ему и сказал. Ушел барон Федр успокоенный и окрыленный.

— Куда теперь? — спросил меня Давлеев, когда мы выехали из портала.

— В часть, — ответил я. — Надо из инфекционного бокса Ди с твоей графиней-учительницей забрать. Они там, поди, уже на стены от скуки лезут. Только надо придумать, как Вениру оттуда вытащить, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Это как раз не проблема, — капитан, оказывается, уже успел все продумать. — Захватим по дороге женский комплект формы и сразу ее переоденем. Никто и внимания не обратит, что какая-то новая девушка-прапорщик в гарнизоне появилась.

— Хорошо, — согласился я и осекся.

К нам на всех парах спешил генерал-майор Решетилов собственной персоной. Семенил он по полю легкой трусцой, что свидетельствовало о том, что он хочет сообщить что-то крайне важное и срочное.

— Ваше сиятельство, капитан Давлеев! — начала он, пытаясь отдышаться. — Как вы могли оба покинуть свою дружину? А если нападение? Кто бы здесь командовал?

— Мы занимали позиции с той стороны сопряжения, — дал заранее приготовленное нами на случай таких вопросов пояснение капитан. — Все было под контролем.

— Да? Тогда хорошо, — как-то очень легко принял эту версию Решетилов. — Впрочем, это неважно. Ваше сиятельство, — повернулся он ко мне. — Вас срочно вызывают в Москву. Сначала в имперский штаб, а потом в Высший Совет аристократов.

— Меня? Вызывают? — я посмотрел на Решетилова с подчеркнутым удивлением. — Вы, верно, ошиблись, генерал-майор. Меня могут только пригласить. Что значит «срочно»? Я, как вы можете видеть, только что вернулся из длительной разведки в сопряженном мире.

— Да, конечно, — Решетилову моя реакция не понравилась, но он был вынужден исправиться. — Вас, ваше сиятельство, приглашают. А «срочно», как я понял, это в ближайшие дни.

Ну, это уже лучше. Сегодня я бы ни при каких обстоятельствах в Москву не полетел бы, но и завтрашний день мне тоже хочется посвятить другим делам.

Вообще-то, разницы особой между «вызывают» и «приглашают» нет. В случае с Высшим Советом не явиться туда я не могу. Так что это просто вопрос формулировки. Но и он важен. А вот в имперский штаб я имею полное право не приезжать. Я ему не подчиняюсь. Мое единственное непосредственное начальство — мой отец князь Олег Николаевич Нижегородский.

Впрочем, в бутылку я не полезу и военное командование Российской империи навещу. Самому любопытно, что им от меня нужно.

— Хорошо, — ответил я. — Передайте и в Совет, и в штаб, что послезавтра я прибуду в Москву.

— И еще, ваше сиятельство, — продолжил Решетилов. — Завтра вас хотел бы посетить следователь по поводу того инцидента, что произошел возле вашего дома. Вы сможете его принять?

Следователя? Почему бы и нет. Интересно даже, сумел ли он выяснить личность покушавшегося на меня. Может, еще и его связь с моей мачехой установил? Впрочем, это вряд ли. Она совсем не дура и нанимала убийцу, разумеется, так, чтобы ее причастность к моему планировавшемуся устранению доказать было невозможно.

— Пусть приходит завтра к двенадцати, — принял я решение. Послушаю, что он мне скажет и о чем будет расспрашивать.

На этом мы с Решитиловым расстались и направились с капитаном и, как я рассчитываю, в скором будущем мезинарским графом Русланом Давлеевым в расположение части, чтобы забрать из их убежища Ди с Венирой. Капитан по дороге давал по своему коммутатору (пока сопряжение полностью не закроется, обычная мобильная связь поблизости от него работать не будет) указания приготовить для него несколько комплектов женской формы прапорщика нижегородской дружины разных размеров для Вениры. Примерит, выберет подходящий.

Меня же по дороге занимал вопрос приглашения в Высший Совет аристократов и в имперский штаб, а также то, как они были мне переданы. Тут было несколько странностей. Во-первых, логичнее было бы, если бы мне просто пришло сообщение от отца, что мне надлежит явиться в Совет. Но этого не произошло. Значит, есть подозрение, что отец, хотя и занимает в Совете одно из главных мест, даже не знает о том, что я там послезавтра появлюсь. В чем смысл этой очевидной интриги? И чья она?

Во-вторых, почему так возбудился Решетилов, который аж сам лично примчался к порталу, чтобы мне это приглашение передать? Мог бы послать кого-нибудь из своих подчиненных.

И, наконец, в-третьих, — чего от меня могут хотеть в штабе? Узнали, что я более двух декад провел в чужом мире и смог оттуда вернуться? Им не терпится меня расспросить, что я там узнал? Сомнительно как-то. Слишком оперативно для нашего неторопливого генералитета. Что-то другое тут кроется. Впрочем, скоро все это выясню.