Следующий день начинается с «бунта на корабле». Сижу, пью кофе. Отличный напиток, которого на Мезинаре нет. Надо будет потом высадить где-нибудь на юге зерна. Вдруг слышу, как у меня за спиной передергиваются три затвора. Это еще что такое? Не вставая, оборачиваюсь. Вся моя троица целится в меня из своих автоматов. У Михаила при этом подрагивают руки, что явно свидетельствует о том, что он меня боится. Да и Федор с Сергеем не выглядят слишком уверенными.

— Что это значит? — спрашиваю, не выпуская из пальцев кружку с кофе.

— Кто ты? — не опуская свой автомат, задает мне вопрос Федор. — Ты ни разу за прошедшие сутки не воспользовался антидотом. Любой одаренный уже корчился бы от боли. А тебе хоть бы хны! Ты не княжич Андрей! Повторяю вопрос — кто ты? Как ты смог занять его место?

Вот те раз! Еще ведь и пальнет сейчас кто-нибудь в меня. Так-то мне это без разницы. Мой магический доспех, который я в Мезинаре могу сутками поддерживать, их пули не пробьют, только шум в лесу поднимут, но проблему решать надо. Может, прибить их всех троих? Нет, не стоит. Добрее надо быть, «мягше». Да и не сделали они мне ничего плохого. Просто в чужом мире у ребят развилась паранойя. Поэтому и не хотел я никого с собой брать. Совсем очумели от страха. Так и формулирую ответ:

— Федя, вы совсем очумели? Мы же вместе из Нижнего Новгорода сюда сначала летели, потом ехали. Где я, интересно, мог княжича Андрея подменить собой? Спятил от страха что ли? Не действует на меня магия Мезинары. Особенность у меня такая, похоже. Видишь? Прекрасно себя чувствую. И кто тебе сказал, что непременно все одаренные должны тут загибаться? Сколько их сюда заходило? — говорю, специально используя самую простую лексику, чтобы бойцам было понятнее. — Опустили автоматы! — перехожу неожиданно на приказной тон. — Живо!

Медленно и неуверенно выполняют мою команду, но пальцы с курков не снимают и на предохранители автоматы не ставят. Отворачиваюсь, делая вид, что считаю инцидент исчерпанным, и одним глотком допиваю кофе. Встаю. Слышу по шуршанию травы, что все трое делают по полшага назад.

— Уберите здесь все и седлайте коней, — не даю я моим подчиненным задуматься. — Через двадцать минут выдвигаемся!

Едем по все тому же лесу. Я впереди, бойцы в двух конских корпусах за мной. Приближаться ко мне опасаются. Наконец, Федор нагоняет меня и задает вопрос, который, как я слышал, обсуждал шепотом с Сергеем и Михаилом.

— Ваше сиятельство, когда мы назад повернем? Второй день уже по этому лесу едем, а он все не заканчивается.

Мда… Да в Мезинаре можно и неделю по лесу ехать и никого не встретить. Плотность населения тут на порядки ниже, чем на Земле. Впрочем, в какой-нибудь Сибири дело также обстоит. Но возвращаться нам еще рано. Да и моя поисковая сеть говорит мне, что лиг через пятнадцать лес начнет редеть. Есть надежда, что за ним мы обнаружим что-нибудь, что позволит мне понять, в каком месте Мезинары мы находимся. Тогда и решу, что дальше делать.

— А куда ты торопишься? — отвечаю я вопросом на вопрос. — Лучше перережь горло кабанчику, который вон за тем деревом застыл. А то опять ужинать консервами придется.

Кабанчика я заприметил уже давно и только что его обездвижил заклинанием. Федор спешивается, идет к дереву и довольно быстро возвращается с тушей, к счастью, небольшой, которую приторачивает к своему седлу.

К вечеру мы выезжаем на опушку леса. Да! Я был прав. На горизонте маячит замок. Разглядеть его отсюда хорошо не получается, а ехать сейчас в его сторону не стоит. Кто его знает, кто там живет? И чем-то мне его очертания на фоне заката кажутся знакомыми. Увы, столько замков в своей жизни видел, одни — приказывал строить, другие — разрушал, что вспомнить не могу.

К полудню следующего дня подъезжаем к замку. Теперь я знаю, где мы находимся. Но какая же тварь так разворотила стены, которые воздвигли по моему приказу? Моему первому приказу что-то построить? Это замок незабвенных баронессы Гринельды и тогда еще совсем юной баронеты Диоремы, со взятия которого начался мой путь к императорскому трону. Опять меня охватывают ностальгические воспоминания, но я отгоняю их.

Через один из трех проломов в стене, держа коней в поводу и аккуратно обходя груды камней, проникаем внутрь. А вот донжон пострадал куда меньше. Только дубовая дверь выломана. Такое впечатление, что нападавшие, ворвавшись в замок, высадили ее тараном, а обитателей потом перебили. Но сколько же времени с тех пор прошло? По внешнему виду разрушений и размеру выросших на развалинах стен деревьев не меньше пяти, а то и больше десятков лет.

— Ждите меня здесь, — говорю я, передавая повод моего коня Сергею. — Ничего не трогайте и никуда не заходите. Просто стойте и ждите!

Полезут еще в какой-нибудь сарай, а там что угодно может быть — от магической ловушки до вампира или оборотня.

— Если что, зовите меня! — бросаю я через плечо, уже заходя в донжон.

Да. Это, без сомнений, тот самый замок. На втором этаже большая зала, где мы любили пировать. На третьем спальни, крайняя справа — та, в которой я тогда провел ночь с Гринельдой, пока ее дочь пряталась в шкафу. Но чисто на удивление. Полное ощущение, что, несмотря на отсутствие входной двери, кто-то тут за порядком следит. Поднимаюсь в парадную залу.

Вот это да! Да тут есть, на что посмотреть! На дальней стене абсолютно пустого помещения висит чей-то большой портрет, а под ним какой-то каменный постамент, похожий на жертвенник.

Подхожу ближе. Однако… Это мой портрет. Даже похож. Не помню, чтобы когда-то у меня такой был. Наверное, писал местный художник по памяти уже после моей, хм-м… смерти. И не по своей памяти, а чужой. Никогда в жизни я бы такой попугайский камзол не надел. И корону я такую дурацкую тоже никогда не носил. И вообще. Сколько мне на этом портрете лет? Тридцать? От силы — тридцать пять? А императором я стал в сорок. Впрочем, не буду придираться.

Так. А что у нас тут лежит? На жертвеннике. Какой-то пастушеский посох что ли? Нет, это боевой — конец окован и заострен. С такими простолюдины на большую дорогу выходили, когда нужда подпирала и смелости хватало. Я таким никогда не пользовался, да и не умел. А некоторые неплохо этим простым оружием владели. Были у нас в шайке такие.

Еще что? Меч. Хороший. Лучше, чем тот, что сейчас у меня на поясе. Гномьей работы. Но, как и посох, ко мне никакого отношения не имеет. У меня другой был.

А вот это мое. Узнаю. Моток пеньковой веревки в палец толщиной. Нет, я, конечно, не сам ее плел. Хобби, как на земле такие увлечения называют, у меня было. В свободное время я любил создавать разные нужные и не очень артефакты. Эта веревка из числа первых. На вид — обычная. А на самом деле — удивительный магический предмет. Если петлю из такой веревки набросить пленнику на шею, то тот сразу половину физических сил и все магические потеряет. А еще эта веревка по желанию ее владельца — того, кто за конец держит, может за несколько секунд задушить пленника. Беру моток в руки. Удивительно, но часть магической энергии, которую я когда-то в нее вложил, еще сохранилась! Хорошо у меня тогда получилось.

Внезапно чувствую удар по шее. Изрядный такой. Если бы не магический доспех сейчас моя голова на жертвеннике уже лежала бы. Расслабился я, засмотрелся, задумался. Тут же получаю еще один удар. На этот раз под левую лопатку. Судя по всему, острием меча.

Возвращаю веревку на жертвенник. Поворачиваюсь. Передо мной с мечом стоит девушка. Можно было бы сказать, что красивая, если бы ее не портили немного высовывающиеся из-под верхней губы белые клычки.

Вампирша. Молоденькая. Глупенькая. Шипит и, кажется, собирается еще раз попробовать оставить меня без головы.

Принимать еще один удар мечом без сопротивления я посчитал излишним, поэтому просто поймал лезвие левой рукой. Благодаря все тому же доспеху я мог себе такой фокус позволить. Резко дернул юную вампиршу на себя и правой рукой, схватив за горло, поднял над полом. Девушка попыталась лягнуть меня ногой, но я этого даже не почувствовал. Просто сжал горло покрепче. Девушка захрипела, глаза у нее начали закатываться. Пожалуй, хватит. Отпустил уже безвольно болтавшееся в воздухе тело. Вампирша упала на каменные плиты, выпустив из руки свой меч.