Я повернулся лицом к девушке.

— Посмотри на портрет и на меня! Не видишь, кто тебе приказывает⁈

Должна заметить сходство. Хотя и портрет не фотография, и я сейчас моложе, чем изображен на холсте, но то, что я живой и я же на портрете одно лицо — очевидно.

Это, кстати, одна из причин, почему отец меня не жалует. Не похож я ни на него, ни на мать (о ней чуть позже расскажу), и это всем всегда бросалось в глаза. Еще в самом моем раннем детстве пытались некоторые родственники, не хотевшие огорчать папашу, найти у меня какие-то общие черты то с двоюродным прадедушкой, то с далеким предком по материнской линии, которого, естественно, никто из них никогда не видел, но их ложь лежала на поверхности. Что в семье отца, что матери, у всех светлые волосы и голубые глаза, а я, скорее, шатен (или брюнет? никогда не мог в этих названиях разобраться), и глаза у меня настолько темные, что иногда кажутся просто черными.

И я всегда знал, в кого я такой пошел. В самого себя. Прежнего.

— Победитель, ты его потомок? — пленница опустилась на одно колено. — Но ведь у Великого не было детей! Как же так?

Пояснять, что я и есть Великий, не буду. Или не поверит, или от радости, что оказалась единственной свидетельницей моего преждевременного возвращения, ума лишится.

— Бери веревку, вяжи петлю, — вместо этого повторил я, протягивая девушке моток.

— Надевай петлю себе на шею, дай мне другой конец и следуй за мной, — продолжил я, когда пленница выполнила мой приказ.

Когда мы с вампиршей показались из выбитой двери в донжон, мои подчиненные сначала застыли, как статуи. А потом Михаил даже за автомат схватился, будто не заметил, что я веду девушку на веревке.

— Отставить! — крикнул я, увидев, что и Федор с Сергеем собираются последовать его примеру. — Чего вы так испугались?

— Она, — вымолвил Михаил, сглатывая. — Она вампир!

Я обернулся. М-да. При виде моих бойцов у пленницы из-под верхней губы опять показались клыки. Э… да она просто голодная до такой степени, что сейчас сознание потеряет. Бледная настолько, что аж в зелень какую-то уже отдает. В помещении донжона я этого из-за слабого освещения не заметил. А тут еще моя веревка, которая из нее последние силы выкачивает. Засучил рукав и поднес руку к ее рту.

— Ешь! — приказал я, но девушка только в ужасе затрясла головой. Боится кусать «потомка» Великого Повелителя. — Ешь, кому сказал! — повторил я, повышая голос. — Нам еще долгий пусть предстоит, и тащить тебя на себе я не собираюсь.

На этот раз она, издав какое-то утробное рычание, вцепилась мне в запястье.

— Все. Хватит пока, — сказал я, отнимая у нее свою руку. Пришлось для этого даже несильный подзатыльник дать, а то не отпускала. — Все по коням! Мы возвращаемся. Ты, — я посмотрел на вампиршу, лицо которой из почти мертвенно бледного стало чуть более живым. — Побежишь рядом. Вперед!

К вечеру мы прилично отдалились от замка и разбили лагерь на очередной лесной полянке. Сбоку слышалось журчание воды. Значит, рядом был ручей или источник. Можно было и еще немного проехать, но и место попалось удачное, и пленница опять начала терять силы. Она старалась из присущей вампирам гордости этого не показывать, но я заметил, как она несколько раз споткнулась, и решил устроить привал.

— Остановимся здесь! Лошадей расседлать, выводить, напоить. Костер развести. Федор, распорядись! — скомандовал я, съезжая с тропинки в сторону.

Самому мне опять нужно было заняться вампиршей. Тут был важный нюанс, понятный только жителям Мезинары. Сдавшись в плен, она не может причинить мне никакого вреда, но вот сбежать — вполне. Вести ее постоянно на веревке, которая благодаря своим магическим свойствам контролировала каждое ее движение и снять которую сама девушка не могла, было не лучшей идеей. Этак она живой до портала не доберется — слишком много сил у нее мой артефакт забирает, а она и так не в лучшей форме. В общем, требовалось найти другое решение.

Полагаться только на то, что, признав мое сходство с Великим Повелителем, девушка останется при мне по доброй воле, было можно, но надежным этот вариант не выглядел. Нужно было найти другой, и я, конечно, прекрасно помнил, какой именно обеспечит мне ее полное подчинение. Но сначала ужин, а то я и сам изрядно проголодался.

Мои подчиненные вели себя, на мой взгляд, довольно забавно. Сначала они, похоже, долго прикидывали, кого им стоит больше опасаться — непонятного меня или «жестокой» вампирши. Держались всю дорогу подальше от нас обоих. Сейчас вот на привале, наконец, сделали выбор в пользу девушки — расположились все трое так, чтобы я находился между ними и пленницей. Ну, оно понятно — насмотрелись разных видео, на которых проникающие через сопряжения на Землю вампиры убивают всех, кто попадается им под руку. Я только усмехнулся, заметив такой их маневр.

— Как тебя зовут? — спросил я пленницу, которая уничтожила чуть не половину всех приготовленных на костре остатков нашего кабанчика.

— Ди, — ответила она с все еще набитым ртом.

Судя по всему, охранять замок с капищем ее оставили, даже не снабдив достаточным запасом еды, так что голод у нее был двойной — и кровь ей была необходима, и самая обычная пища.

— Ди, — повторил я тихо.

Если бы она была из обычных людей, то столь краткое имя свидетельствовало бы о самом низком происхождении. Я сам почти двадцать лет своей первой жизни Аном звался. Но у вампиров все обстоит по-другому, так что имя из двух букв еще ни о чем не говорит. Ладно, потом ее генеалогию буду выяснять. Сейчас мне в любом случае нужно опустить ее на самый низ социальной лестницы.

А девушка, между тем, быстро проглотив последний кусок мяса, внимательно следила за мной, догадываясь, что я сейчас принимаю решение относительно ее дальнейшей судьбы.

— Барна? — спросил я, второй раз за этот день поднося ко рту девушки свою руку с засученным рукавом. В другой руке у меня был обнаженный кинжал.

Ответственный момент. Если откажется укусить, то придется всю дорогу все-таки тащить ее на веревке или и вовсе связать и везти на лошади. Убивать ее я на самом деле не собирался, но показать, что в случае ее отказа это сделаю, было необходимо.

Думаю, чего-то подобного вампирша и ждала, не могла не ждать, выросши в Мезинаре и зная все обычаи и порядки.

— Барна, — грустно ответила она и, чуть выпустив свои клычки, очень осторожно и неглубоко погрузила их в мое запястье.

— Барна, — повторила девушка, отпуская мою руку и демонстрируя на кончике языка каплю моей крови.

Ну, вот и хорошо. С этого момента Ди стала моей рабыней. И скрепила этот акт кровью своего хозяина. Я протянул руку и снял с шеи девушки веревку. Теперь она больше не понадобится. Пока я сам ее не отпущу на свободу, будет мне служить.

— Мне бы помыться, — произнесла Ди. — Можно?

— Да, сходи к ручью, — ответил я.

— Ваше сиятельство, разрешите задать вопрос, — воспользовавшись тем, что вампирша скрылась за деревьями и я остался один, ко мне приблизился Федор. — Откуда вы знаете их язык? И вообще… — спросил он, когда я кивнул.

— Княжеских детей хорошо учат и многому из того, что неизвестно остальным, — расплывчато ответил я.

Я уже и сам задумывался, как объясню свои знания мира Мезинары по возвращению в Нижнеуральск. И ничего правдоподобного мне в голову пока не приходило. Это для сержанта фразы о том, что княжеских детей многому учат, достаточно. Тот же капитан Давлеев или генерал-майор Решетилов прекрасно осведомлены, что никакими особыми познаниями о Мезинаре не обладает никто. Ни в княжеских семьях, ни даже в императорской. Так что ни язык мезинарцев, ни их обычаи я нигде изучить не мог.

Кстати, язык в Мезинаре используется всеобщий. Для людей, вампиров и оборотней он всегда был родным, что тоже подтверждает мое мнение, что это одна раса, у эльфов — и светлых, и темных есть свой язык (видимо, они тоже от одного корня произошли), которым они уже давно не пользуются в повседневной жизни, только в своих песнях. У гномов тоже свой. Вот последние стараются только на нем и говорить, подчеркивают этим, наверное, свою самобытность. Выучить его не гному, к слову, почти невозможно. Преобладают согласные и слова настолько длинные, что я даже не представляю, как можно произнести на гномском хоть сколько-нибудь осмысленную фразу, чтобы не сбиться и не закашляться.