Оставшиеся кобольды, осознав, что их убивают, тут же побросали работу, намереваясь дать дёру, но хорош бы я был стратег, если бы позволил им уйти. В это же самое время за копошащимся на середине реки противником наблюдали не только мы. Смайт и Робин, отрабатывая оказанное им доверие, с криками и руганью выскочили с другого берега наперерез перепуганным аборигенам. Если до этого момента зеленошкурые ящерицы ещё сомневались, в какую сторону убегать, то появление моих подопечных избавило их от необходимости сложного выбора. Сообразительности, чтобы понять, откуда ведётся стрельба, им явно недоставало, и я сделал всё, чтобы не оставить врагам и тени шанса к спасению. Бросив раненого собрата, коротышки побежали прямо на нас.

— Они мои, — произнёс я вполголоса, воплощая клинок. Возразить никто не посмел, и спустя пару-тройку секунд уже затрещал сминаемый телами подлесок. Загонная команда отстала, здраво рассудив не форсировать изрытую ловушками реку с наскока, ведь подгонять противника больше не требовалось, кобольды неслись без оглядки. У страха глаза велики — это их и погубило.

Метнувшись навстречу самому быстроногому, я без затей нанизал его брюхом на остриё. Оставшиеся тут же прыснули в стороны, как застигнутые врасплох тараканы. В коротком рывке достал ещё одного, тёмно-зелёного, с сумкой игрока, перекинутой через плечо. Последний успел оторваться метров на двадцать. Широкие ступни и малый вес ящеров несколько уравнивали их с длинноногими людьми, но общее не отменяло частного. Я был банально сильнее и, сорвавшись в стремительный спурт, считанные секунды спустя настиг беглеца, петляющего между деревьями, словно заяц.

Сталь, сверкнувшая среди холодного полумрака, рассекла сухожилия на правой ноге, и кобольд полетел кубарем, чтобы нелепо воткнутся мордой в ствол грибодерева. Подхватился, попятился задом, размахивая выхваченным откуда-то коротким кинжалом, будто защищался от мух. Не системным кинжалом — местной поделкой, лезвие которой заменял острый камень, закреплённый жилами троглодитов на грибной рукояти. И всё это время коротышка не прекращал свистеть и щёлкать, наверняка выпрашивая пощады на своём мерзком наречии.

— Старшой, дай я его пристрелю, — кровожадно прогундосил Налим, потрясая заряженным арбалетом. Самострел пришёлся пройдохе по нраву. Отрицательно мотнув головой, я выбил оружие из рук кобольда и, проткнув коротышку мечом, улыбнулся наступившей тишине. Всё-таки ментальное эхо ксеносов воспринималось как совершеннейшая тарабарщина и здорово давило на голову. Возможно, повышение интеллекта рано или поздно сгладит этот эффект. А пока всё, что мне оставалось — это избавляться от раздражителей более традиционным путём. Нет разума, нет и эха.

Краснокожий офицер кобольдов лежал там, где его и оставили, истекая кровью из пробитой грудины. При себе у него оказалась ещё одна сумка и системное копьецо. К гадалке не ходи — трофеи битвы за Лагерь. Прибарахлились, паскуды! Взрезав плотную кожу вокруг болта, я приложил заметное усилие, освобождая застрявший в теле снаряд.

Жизненная сила кобольда с радостью сменила владельца, освежая лёгким ветерком системного кайфа и заодно немного прочищая мозги. Я едва не хлопнул себя по лбу в интернациональном жесте запоздалого осознания. Арбалетные болты ведь вовсе не обязательно вырезать и выдёргивать. Достаточно просто приложить карту комплекта, привычно проявляя «намерение», и колчан сам поглотит привязанный к нему боеприпас. Ну да все мы крепки задним умом. Так или иначе, по результатам короткой стычки получился неплохой прибыток по опыту, оценил я изменения, произошедшие в интерфейсе:

Уровень: 7 (38/140)

Два кобольда второго уровня, один третьего и один пятого, хотя наградные карты разочаровали. Из этих чешуйчатых мразей вообще можно достать хоть что-то пристойное? Риторический вопрос. Моими трофеями стали: очередная пустышка с одного из зелёных и ремесленный навык Резьба по кости (F, 1/3), за краснокожего. Две Бездонные сумки (F), системная мелочь и фляга с зеленоватой субстанцией неизвестного происхождения. Но судя по тому, что найдена та была не в вещах коротышек, а на земле близ недостроенной волчьей ямы, надо полагать, внутри содержалось одно из двух. Либо коктейль на основе дерьма, так любимый низкорослыми трапперами, либо змеиный яд, специально обработанный и сгущённый их же умельцами для тех же целей.

В целом неплохое начало похода, особенно учитывая, что мы уже близки к намеченной цели. Разведка? Нет, чхать я хотел на приказы Совета. Я собирался подзаработать, вытрясти из этой авантюры всё что смогу, а затем… Шоу должно продолжаться, и для этого кому-то придётся умереть.

Отстранившись от мрачных мыслей, я встал в полный рост и осмотрелся. Всё верно, это место не зря казалось мне до боли знакомым. Вон за теми камнями притаился один из входов в теснину каменного лабиринта, а значит, где-то здесь и… Да, вот и он, мой старый знакомый! Косточки скелетированного тела белели, выделяясь на серо-коричневом фоне речного дна. Я осторожно приблизился, захваченный чувством странного воодушевления. Времени минуло достаточно, и неведомые падальщики вволю попировали: одни обглодали плоть, другие растащили костяк, третьи не побрезговали изгаженной экипировкой. Я усмехнулся уголком рта, поприветствовав бывшего игрока, а ныне покойника:

— Ну здравствуй, Маркус!

— Вы были знакомы? — не сумел сдержать любопытства весельчак Смайт. Новичок показал себя хорошо и пока не заставлял меня жалеть о решении взять его в группу. Робин же оставался себе на уме, но во всём следовал за своим другом.

— В некотором роде, — ответил я, наклоняясь к лишённому плоти и части зубов черепу, притопленному в илистый грунт. Череп вдруг угрожающе зашипел, из пустующей глазницы прыснуло нечто гибкое и чёрно-буро-пятнистое. Легко извернувшись, я ухватил коварную тварюшку «за жабры», заставив беспомощно биться, оплетая руку осклизлым чешуйчатым телом. Гадюка. Всего лишь гадюка.

— Обрати внимание, Смайт. Главный ингредиент местной кухни. У кобольдов весьма почитается, но для игроков, ценящих питательность иного рода, практически бесполезное существо.

— Не люблю змей, командир, — скривился тот, рефлекторно отступая на шаг назад.

— Так и скажи, что боишься, драть! — зубоскалил Налим. Получив свою порцию опыта и рядовую пустышку впридачу, пройдоха остался вполне доволен. Вот уж кто не ждал от жизни многого.

— Не боюсь, — нахмурился Смайт. — Просто… У одной моей подружки была такая, и знаешь что? В один прекрасный день она сбежала из своего ящика и забралась в постель. В самый, как ты понимаешь, неподходящий момент. С тех пор я их на дух не переношу…

— Фобии нужно преодолевать, друг мой, — произнёс я, задумчиво разглядывая шипящего гада. — И что касается змей, вскоре тебе представится прекрасная возможность взглянуть в лицо своим страхам.

— Что-то мне не нравится, как это звучит. Может, того, убьёшь её?

— В этом-то вся и суть. Если просто свернуть змее голову, то не получишь ничего, кроме толики порочного удовольствия.

— А если… — Смайт более чем красноречиво провёл ладонью по горлу, заслужив от меня одобрительный кивок:

— Используя оружие, при прочих равных, возможно добиться прибыли с каждой третьей-четвёртой особи.

— Бессмысленно.

— В иных обстоятельствах, — подтвердил я. — Но всё круто меняется, когда этих тварей становятся тысячи. И знаешь, что самое интересное?

— Что? — выдавил из себя побледневший игрок.

— Самое интересное то, что мне как раз известно подобное место! — Достав нож, я одним движением отделил шипящую голову от змеиного тела, получив шальную единицу системного опыта (39/140). Повезло.

— О нет… — начал тот, притворно заламывая руки, но тут вперёд выступила японка. Лицо Марико имело выражение сосредоточенное и серьёзное, губа закушена, на лбу блестят бисеринки пота. Девушка смотрела на север, в сторону лесной опушки, подступающей к реке сразу за каменным лабиринтом.