Все последующие часы дезорганизованные, пропечённые до хрустящей корочки кобольды, малыми группами прорываясь из огненного ада, находили смерть на копьях и мечах игроков. Время было подобрано идеально, а все приготовления сделаны заранее. Отряды, сформированные из преданных Суню ветеранов, не дрогнувших под натиском обезумевшего противника, выполнили большую часть работы. Потери среди игроков оказались столь несущественны, что не стоили особого упоминания. Не знаю, как у него получилось, но китаец перехитрил всех, завоевав для своей фракции лавры победителей.

Чего нельзя сказать о главном поборнике света, добра и лицемерной праведности — Лазаре. Задача его была по-своему проста и незамысловата — повторить тот же манёвр с ложным отступлением, только на северном фланге. Но гладко было на бумаге. Взяв в три раза больше людей, этот древоликий болван ввязался в бессмысленную потасовку с крупным отрядом кобольдов вдали от прикрывающих его сил. Ни о какой ловушке после такого демарша речи идти не могло. Ричу пришлось бросаться на помощь и отгонять ящериц от приманки. Дальше всё, как у нас: противник отступил, отказавшись от преследования крупного отряда. С той лишь разницей, что девятерых паладинов из пятнадцати обратно принесли в сумках.

Огонь полыхал четвёртый час, когда под каменными сводами сгустились чёрные тучи и вдарил такой ливень, что загулявшие игроки с трудом находили обратную дорогу в лагерь. Яростно ревущее пламя неохотно сдавало позиции. Но против той массы воды, что изливались магической системой пожаротушения Лакконы, конечно, устоять не смогло. От Восточного леса давно уже остались одни тлеющие головешки, а дождь всё лил и лил уже который час без перерыва. Тех кобольдов, кого пощадил огонь, и не нашли «медные трубы» игроков, надо полагать, добила вода. Впрочем, тому, что погибли дверги, в особенности такие, как мой старый знакомый, верить не стоило. Опасность по-прежнему сохранялась. Только теперь мы, люди, будем писать сценарий этой войны.

Системный хронометр показывал половину десятого утра. Два часа оставалось до окончания вторых суток и прибытия новой волны игроков, уже третьей по счёту. Подложив сумку под задницу, я прятался от гнева небес под естественным козырьком, выдающимся из монолитного тела скалы у входа в обжитые игроками пещеры. Всего в паре шагов бушевала стихия. Только руку протяни — и упрёшься в косые струи дождя, неистово хлещущие почерневшие скалы. Пахло водяной взвесью, мокрым камнем и взбаламученной влажной пылью. Возвращаться в тесноту стылых тоннелей совсем не тянуло. Пользуясь моментом вынужденной передышки, я занимался теми важными мелочами, для которых в суете лакконских будней зачастую никак не хватало времени.

Например, ел. Хотя правильнее будет сказать — поглощал пищевой брикет, запивая водой из фляги под звуки дождя и ворчание зябнущего неподалёку дозорного. То было отличное место для пикника. По крайней мере, лучшее из доступных. И вместе с тем прекрасное время, чтобы прояснить спорные моменты ниспосланного свыше задания. Убедившись, что нахожусь вне зоны Божественного Маяка, а нахохлившийся дозорный не проявляет излишнего любопытства, я произнёс в пустоту, за шумом дождя не слыша собственных слов:

— Зачем он тебе?

Ответ Покровителя не заставил себя долго ждать:

Неизвестный: Ты же не думал, что я раскрою все карты? Не раньше, чем задание будет выполнено.

— Мне обязательно приносить Гаспара целиком? — не сдавался я, пытаясь вытрясти из этого тихушника хотя бы крупицу информации сверх уже предоставленного.

Неизвестный: Если рассчитываешь на награду.

— К слову, напомни, в чём она заключается, а то я что-то запамятовал.

Неизвестный: Тебе понравится.

Достижение «Мессия», суточный лимит связи исчерпан! (0/3)

Репутация с Неизвестным понижена! (40)

Покровитель был немногословен. Впрочем, как и в любом другом случае, когда считал предмет разговора несущественным, а вопросы глупыми. Ещё и репутацию понизил больше обычного. Я тяжело вздохнул и, отрешившись от бесплодно проведённого разговора, исполненным стоического спокойствия взглядом мазнул по щербатому лезвию нового меча. Хотя статус «нового» он скоропостижно утратил, вместе с изрядной долей режущей кромки. Пусть череда невеликих засечек сама по себе не несла особой опасности, но вместе с ещё одной, почти сантиметровой глубины, выходила комбинация совсем иного порядка. Оружие могло развалиться в любой момент, вынуждая вновь озаботиться достойной заменой.

Лазурная пыль просочилась сквозь пальцы, тут же унесённая ветром. Если это не с меня песок сыплется, значит, ещё один камень маны отдал всё, что у него было, рассыпавшись прахом. Я проверил запас энергии и удовлетворённо кивнул, несмотря на сомнительность сопутствующих ощущений. Мана: 155/103. Как можно заметить, с Малым магическим даром (F, 1/5) я не затягивал, благо насыщение не подкачало: (10/10 ОС). И признаться, ожидал всего, что угодно, однако Система в очередной раз смогла удивить. Интеграция новой особенности не только не вызвала болевых ощущений, но и, напротив, оказалась даже приятной.

Я чувствовал, как где-то под сердцем формируется магический центр, и тонкие ниточки энергоканалов расходятся по всему телу, подражая кровеносной системе. Вместе с этим прорезалась Мудрость. Но не та, которая приходила с жизненным опытом, да и то не ко всем. А та, которая мистический параметр, одаривший меня внутренним резервом в сто единиц маны и возможностью с этой загадочной субстанцией взаимодействовать. Состояние, при котором резерв оставался полон, теперь ощущалось как новый вариант нормы. Впрочем, довести опыт до логического завершения, опустошив закрома мудрости, у меня всё равно бы не вышло. А вот переполнить… С этим то как раз всё было в порядке. Или не в порядке, тут уж как посмотреть.

Первый же проведенный эксперимент показал, что энергию можно и нужно запасать впрок. Пусть даже немного и ненадолго. Но тут, как ни странно, проявила себя не сама возможность втянуть чуточку больше, чем можешь удержать, а сопутствующие этому акту изменения, происходящие с магическим центром. Излишки рассеивались и рассеивались довольно быстро. Но каждый раз, возвращаясь к состоянию нормы, стабильная ёмкость резерва возрастала на одну-две единицы, что вызывало во мне сдержанный оптимизм.

Вероятно, доведя резерв до двукратного переполнения, процесс можно было ускорить. И камней мне вовсе не жалко. Превратятся ли они в платёжное средство — это ещё бабушка надвое сказала, зато их полезность в деле развития дара сомнений не вызывала. Таких вот, крохотных, ёмкостью до сотни единиц маны, с учётом недавнего боя, наличествовало что-то около пятидесяти штук. Да плюс один крупный, почти на тысячу маны. Солить их я в любом случае был не намерен.

Загвоздка крылась в другом. Уже при полуторном переполнении ощущения были, мягко говоря, не из приятных. Нарастающее жжение в центре груди дополнялось чувством давления, распирающего энергоканалы. Затем к этому букету ощущений присоединялся зуд от «бегающих под кожей жучков», как при абстинентном синдроме у какого-нибудь наркомана. Что там дальше на пути к коллапсу энергосистемы отдельно взятого организма, проверять не хотелось. Я опасался, что просто лопну, как перенадутый воздушный шарик, или, по меньшей мере, схлопочу магическую травму.

Да и куда мне спешить? Естественное восстановление выше верхней планки резерва не прыгнет, а источники дополнительной маны прилипали к рукам в гораздо меньших количествах, чем я мог бы потратить. Жажда силы толкала под руку. Ведь, надо думать, здесь работала та же схема развития, что и с другими параметрами, так сказать, имманентно присущими человеку. Однако за счёт цифрового показателя маны процесс роста ощущался гораздо более наглядно, и это подкупало. Теперь я понимал Рича, горестно вздыхавшего от необходимости делить трофейные камни с не-магами. Впрочем, ничто не мешало выменивать их обратно на мусорные карты, пустышки, оружие и прочие блестящие безделушки.