— Какой?

— Ты довезёшь меня до Новгорода, у меня там мать, она даст тебе деньги.

С минуту Максим разглядывал эту недоделанную Бэнкси почти с восхищением, начиная понимать, что его тупо развели. Потом спросил:

— Слушай, а тебе никто не говорил, что к незнакомым взрослым надо обращаться на «вы»?

— Дмитрий Сергеевич, — охранник Витя деликатно постучал в кабинет и, услышав голос хозяина, приоткрыл дверь, — Дмитрий Сергеевич, Леры всё ещё нет дома, мы территорию обошли, нам что, ждать или можно сигнализацию подключать?

У Дмитрия Сергеевича от удивления брови взметнулись вверх:

— Как это, нет? Она не предупреждала?

Витя отрицательно помотал головой.

Свернув на экране ноутбука открытые документы и закрыв его, Дмитрий Сергеевич привычно крутанулся в кресле и встал из-за стола. Мельком глянул в окно, отметил, что уже заметно стемнело — ну, и где носит его такую самостоятельную дочь?

Выйдя из кабинета, на ходу достал из кармана домашних брюк телефон и стал набирать номер дочери.

Только этого ему не хватало! Честно говоря, сам виноват, не надо было поддаваться на её уговоры и провокации, надо было оставить в Европе, ну и что, что СВО, в конце концов, не такая уж он заметная фигура в отечественном бизнесе, чтобы через дочь на него давить, в случае чего. Хотя, конечно, был ещё один момент…

Приятный женский голос в трубке известил о том, что аппарат абонента вне доступа.

Поднявшись на второй этаж, Дмитрий Сергеевич быстро прошёл по коридору до Лериной комнаты и заглянул туда. Темно. Явно никого.

Он усмехнулся — неужели предполагал, что она станет прятаться от него в доме?! Даже когда дочь была ребёнком, они не играли в такие игры. Они с ней вообще ни в какие игры не играли, Лерой всегда занималась Кристина, а ему надо было работать.

Работать, да. Сколько себя помнил, он всегда работал, как бы кому это не нравилось. Работал, когда был нищим студентом, потом, когда получилось устроиться юристом в банк «ФинКапиталГруп», входящий в одну из самых престижных в стране финансовых групп с аналогичным названием. И даже потом работал, когда женился на дочери владельца этой самой финансовой группы. После женитьбы тем более не стал расслабляться, несмотря на то, что мог бы себе позволить вообще не работать. Но он любил деньги, а деньги любят чтобы их везде водили за руку. Совсем как детей. Тут уж приходилось выбирать. И свой выбор Дмитрий Сергеевич сделал давным-давно.

Торопливо спустившись обратно на первый этаж, он повернул в сторону кухни, где Зоя Петровна готовила что-то на завтра. Дмитрий Сергеевич уже поужинал. Один. С момента возвращения домой Лера почти никогда не ужинала, какие-то там сантиметры всё высчитывала. Поэтому он и не понял, что дочери нет дома.

— Зоя Петровна, — Дмитрий Сергеевич отметил, что та вздрогнула от неожиданности. Или от чего-то другого? Ему показалось, она была какая-то напряжённая. — А что, Лера не говорила, во сколько собирается домой вернуться?

Только сейчас он догадался посмотреть на часы — половина одиннадцатого! Поздновато для пятнадцатилетнего подростка, всего как несколько недель вернувшегося пусть и домой, но в совершенно позабытую среду — новые друзья остались там, со здешними надо налаживать связи. Если решила остаться в городской квартире, наверняка позвонила бы. Но Дмитрий Сергеевич даже не знал, есть ли у Леры ключ от неё.

— Не-е-т, а что, её всё ещё нет дома? — Зоя Петровна уставилась на него таким искренне-встревоженным взглядом, что он тут же отбросил все сомнения, — я и не заметила, собиралась перед сном отнести ей яблоко с кефиром, она ж опять не поужинала, совсем желудок себе испортит!

Не слушая дальше её болтовню, Дмитрий Сергеевич кивнул ей и вышел из кухни. Пятидесятичетырёхлетнюю хлопотливую Зою Петровну он нанял пару месяцев назад, когда пришлось уволить их прежнюю домработницу, Ангелину, бессменную помощницу Кристины на протяжении более чем двадцати лет, практически заменившую его жене мать. Но уволить надо было, лучше уволить, чем…

Он не стал звонить охранникам, решив, что быстрее сам спустится к ним в цокольный этаж.

— Витя, — на его требовательный голос оба охранника, Виктор и Семён, как по команде повернулись к нему от мониторов, — а во сколько Лера уехала из дома? И на чём?

Её звали Лера. Уверенно ведя машину по трассе, Максим подумал, что имя очень подходит ей, такое же дерзкое и бесстрашное. Девчонка, одна, ночью автостопом из Москвы в Великий Новгород. И ведёт себя нагло. Правда, здесь сознание начинала подтачивать тревожная мысль — а правильно ли он поступил? Может, всё же не надо было поддаваться на её шантаж, и оставить в полиции заявление? Максим уже почти ругал себя за импульсивность. С толку сбило упоминание, что едет к матери, и то, как виртуозно Лера добилась своего: он не смог бы навскидку припомнить, чтобы его ещё кто-то так красиво сделал. Незаметно усмехнувшись, Максим слегка повернул голову в сторону своей неожиданной попутчицы.

Она убрала волосы за уши, и в голубовато-белом свете, идущем от приборной панели, её чистое лицо казалось неестественно бледным, как маска. А разрисованные словно для Хэллоуина глаза могли бы навести на Максима жути, если бы он ещё хоть чего-то боялся в этой жизни. Почувствовав его взгляд, маска тут же ожила:

— Ты хочешь ехать до Новгорода без остановок?

Понятное дело, его недвусмысленный намёк на вежливое обращение был полностью проигнорирован. Безнадёжно вздохнув, Максим ответил ей в том же тоне:

— Да. Хочу побыстрее получить с тебя свои пятнадцать тысяч.

Картинно закатив глаза, Лера чуть съехала вперёд, как будто сидеть прямо ей было невыносимо трудно. Аккуратный чёрный рюкзачок пристроила на коленях. Ремень безопасности, разумеется, тоже проигнорировала, заверив Максима, что если его за это оштрафуют, то сумму штрафа она прибавит к сумме за испорченную дверь. Вернее, мать прибавит. Эта вроде как нечаянная оговорка не очень понравилась Максиму — нет ли в голове этой продвинутой негоциантки какого-нибудь плана «Б». Надо быть начеку.

— У тебя что, родители в разводе? — не отрываясь от дороги, он решил проверить, устоит ли она против его профессионального навыка ненавязчиво выведывать информацию, разговорив собеседника в непринуждённой обстановке. Если устоит — он ей прямо-таки поаплодирует.

— А тебе зачем? — и ждёт ответ, переведя вопрос из риторического в уточняющий. И что прикажете отвечать?

Максим усмехнулся уже в открытую. Ну ладно, пока один-ноль в твою пользу.

— Выясняю уровень платёжеспособности твоей матери, — включив поворотник и глянув в зеркало, Максим перестроился на свободную левую полосу. Посмотрел на Леру:

— Обычно если родители в разводе, а ребёнок остаётся с отцом, это означает, что мать не в состоянии содержать ребёнка. И тогда плакали мои денежки. А ты обычная фуфлыжница, решившая на халяву проехать шестьсот километров.

Отвернулась. Помолчала минуту, потом ответила, так и не повернувшись к нему:

— Если родители в разводе, а ребёнок остаётся с отцом, это часто означает всего лишь, что отец козёл, а ребёнок игрушка против матери в его руках, только и всего.

И повернувшись к Максиму, посмотрела ему прямо в глаза чуть ли не с яростью. Так, понятно! Максиму даже стало немного неловко на фоне этой Лериной взрослости не по годам. Но он ничего не успел ответить, как она, мгновенно успокоившись, снова отвернулась и закончила почти безразлично:

— Только мои родители не в разводе, так что можешь не переживать.

Прозвучавшие в её голосе какие-то непонятные нотки тоски заставили Максима внимательнее посмотреть на Леру. И отказаться от дальнейших экспериментов — он не из тех журналистов, которые гонят кадр любой ценой. Мало ли что, только истерики ещё не хватает, подростки чувствительны к семейным разборкам, тем более, девочки, самый возраст.

Но про себя Максим всё-таки подумал — даже если у её матери не оказалось бы денег, Лера вполне могла расплатиться своим рюкзаком, знает он эту фирму, у них ценник как раз где-то с пятнадцати тысяч и начинается. Небедная девочка. А денег нет. Или врёт?