Помолчав немного, Максим сменил тему:

— Перед Тверью остановимся, надо заправиться, да и перекусить можно будет.

Лера молча посмотрела на него. Уловив в её молчании некоторую нерешительность, Максим всё понял:

— Да не переживай ты, я угощаю, прибавишь потом к сумме за дверь.

И примирительно улыбнулся. Хмыкнув, Лера тоже улыбнулась в ответ.

— Борисыч, не разбудил? — Дмитрий Сергеевич снова сидел за своим столом в кабинете. Спокойная ночь, похоже, отменяется. Лера, чёрт бы тебя побрал!

Услышав, как собеседник многозначительно хохотнул, мол, уснёшь тут с вами, продолжил:

— Борисыч, твой административный ресурс требуется, у меня дочь до сих пор дома не появилась.

Выслушав ответ, возмущённо воскликнул:

— Ей пятнадцать лет, Борисыч, рановато ещё для мальчиков на всю ночь! Тем более, думаю, что знаю, куда она отправилась. Попроси своих по камерам посмотреть, чтоб не зря пацанов гонять.

Объяснив, какое направление надо проверить, Дмитрий Сергеевич отрывисто бросил в трубку:

— Давай, жду.

И напряжённо откинулся в кресле, постукивая ребром телефона по подлокотнику — а если подтвердится, что он будет делать? Ну, отправит кого-нибудь из охраны за ней, привезут её, а дальше? Ведь если Леру обнаружат там, это значит, она не поверила его объяснениям про мать и, скорее всего, пообщалась с Ангелиной, только та могла что-то знать. Сколько ещё у него получится отвлекать внимание дочери? Уж чем, чем, а отсутствием ума Лера точно не страдает. Пусть он и не очень хорошо знает её, но в этом не сомневается.

Не надо было разрешать ей возвращаться, хоть она и просила, его косяк, но ко всему прочему очень не хотелось ему вызывать к себе ненужный интерес тем, что его дочь учится заграницей в такое неспокойное время. Тем более сейчас, когда сделки с медоборудованием идут полным ходом почти во всех регионах, а транши рекой текут в офшоры.

Проведя полчаса как на иголках, Дмитрий Сергеевич нетерпеливо ответил на входящий звонок сразу же после первого сигнала.

— Ну что?

Схватив свободной рукой листочек для записи, он потянулся было к подставке с авторучками, но остановился на полпути:

— Что?! Кто владелец?!

Ещё через полчаса в кабинете Дмитрия Сергеевича собралось небольшое совещание. Широков Геннадий Борисович, начальник отдела юридического сопровождения при Департаменте здравоохранения Москвы привёз с собой щупленького очкарика, который немедленно уселся за стол Дмитрия Сергеевича, уверенно пододвинув к себе святая святых — ноутбук хозяина. И высокомерно попросил не мешать ему. Лучше выйти.

В маленькой гостиной возле кабинета тучный Геннадий Борисович, тяжело плюхнувшись в кресло и, покосившись в сторону бесшумно работающего кондиционера, вытер пот со лба:

— Ночь, а всё ещё жарко, а?

И насмешливо посмотрел на напряжённо уставившегося в одну точку Дмитрия Сергеевича:

— Да не дрейф ты, Сергеич, ещё ж ничего не произошло!

И тяжело выдохнув, огляделся:

— У тебя коньяк есть?

Через пять минут всё такая же встревоженная Зоя Петровна поставила на маленький столик пузатенькую бутылочку, два низких коньячных бокала и тарелку с нарезанным лимоном. Так и не решившись ни о чём спросить, бросила на хозяина настороженный взгляд и молча вышла из комнаты.

Разлив коньяк, Геннадий Борисович протянул бокал другу:

— Давай, лучше думаться будет.

Они чокнулись, выпили по глотку. Геннадий Борисович, подхватив лимон, поморщился и спросил:

— А может всё-таки случайность? Ну где они могли пересечься, этот журналюга и твоя малолетняя дочь? И самое главное, куда они вместе могут ехать-то?

Резко поставив бокал на столик так, что из него плеснулся недопитый коньяк, Дмитрий Сергеевич воскликнул:

— Я не знаю, куда едет он, а Лера…

Помолчав, поиграл желваками и нехотя продолжил:

— Борисыч, ты не в курсе моей семейной ситуации, и я, в общем-то, не собираюсь тебя в неё посвящать, но Лера наверняка отправилась к матери.

Геннадий Борисович колыхнулся от удивления:

— Куда? В Тверь?! Кристи ж где-то в Италии отдыхает?

Дмитрий Сергеевич обвёл глазами комнату и неожиданно остановил взгляд на собеседнике:

— Уже нет, она…

— Можно? — на пороге возник очкарик с открытым ноутбуком в руках. Не дожидаясь разрешения, он прошёл к столику, поставил на него ноут, сел в свободное кресло и неодобрительно покосился на коньяк.

— Вот здесь видно, — он ткнул пальцем в какую-то чёрную таблицу, висевшую на экране поверх рабочего стола, пестрящую мелкими непонятными белыми буковками, — что в один из ваших ящиков, вот в этот, — и он снова ткнул пальцем в белую полосу наверху, — дважды был совершён несанкционированный вход, третьего и седьмого июня, с незнакомых устройств, потом их пытались стереть, но мне удалось…

— Так, Зёма, — Геннадий Борисович покрутил в воздухе рукой, — давай без вот этого всего, я и так знаю, что ты гений, но на твои цифры у меня аллергия.

Уперевшись в подлокотники, он переместил своё тело из глубины кресла на край и сразу стал похож на взявшего след бульдога:

— То есть ты хочешь сказать, что кто-то порылся в почте Дмитрия Сергеевича?

Зёма кивнул.

Геннадий Борисович перевёл взгляд на побледневшего Дмитрия Сергеевича:

— Что у тебя там было?

Не сводя глаз с экрана, тот прокашлялся, но всё равно смог только прохрипеть:

— В этой — всё.

— И ты как последний лох не запаролил вход на комп?!

Дмитрий Сергеевич поднял на него глаза и набрал в грудь воздуха, но ответить не успел.

— Геннадий Борисович, вы, видимо, не поняли, вход был совершён не с этого ноута, — в голосе Зёмы послышалось плохо скрываемое превосходство, — и, может быть, даже не в этом доме, достаточно было знать аккаунт, браузер и пароль почты, — он перевёл взгляд на Дмитрия Сергеевича, — что, дата свадьбы или день рождения дочери?

Не отвечая, Дмитрий Сергеевич уронил голову на сложенные руки.

Максим осторожно отхлебнул горячий кофе и посмотрел в окно на свою машину. Он только что заправил полный бак, отъехал от колонки, и сейчас они сидели с Лерой в практически пустом кафе при заправке — время уже за полночь перевалило.

Лера сходила в туалет и когда вернулась, Максим отметил, что косметики на ней стало гораздо меньше. Он улыбнулся — и какая напасть в этом возрасте на девчонок находит? Портить такие милые чистые личики.

Заметив его улыбку, Лера недовольно отодвинула от себя блюдце с пирожным:

— Не буду, зачем ты взял мне, я не ем вечером, тем более вообще ночью.

Максим удивлённо приподнял брови и постарался придать голосу как можно больше серьёзности:

— Почему? Неужели фигуру бережёшь?

Она бросила на него подозрительный взгляд поверх чашки с кофе и коротко ответила:

— Не привыкла.

И отвернулась. Тоже посмотрела в окно. Кажется ему или нет, что она нервничает?

— А тебя отец-то не хватится? Ты с ним живёшь?

Она резко перевела на Максима взгляд. Так, а он, похоже, в точку попал!

— Слушай, Лера, если ты из дома сбежала, пусть даже к матери, то такие дела так не делаются, ты ж уже достаточно взрослая, чтобы понимать…

Договорить он не успел.

На улице вдруг стало светло, как днём, от непрерывно вращающихся сине-красных проблесковых маячков двух полицейских машин, материализовавшихся перед кафе как будто ниоткуда. Из них быстро выскочили несколько вооружённых автоматами полицейских, и через мгновение они уже ворвались в помещение кафе.

Подобравшись, Максим сделал знак растерявшейся Лере сидеть спокойно и не дёргаться, а сам прислонился к спинке стула и приподнял от стола руки, показывая, что в них ничего нет. И тут же получив удар прикладом в голову, оказался на полу, крепко прижатым к холодным, пахнущим каким-то моющим средством шершавым плиткам. На заведённых за спину руках щелкнули наручники.

Сознание Максим не потерял, получал удары и посильнее.