— Чарли, жми к тем большим тварям и лети так низко, как только сможешь! — даю команду, сам при этом беря в охапку пяток копий и заряжая их все разом.

— Это самоубийство! — кричит он, скрипя зубами и наёмник рядом с ним лишь утвердительно кивает.

— Это единственный шанс всем Светлозёрским выжить, — говорю со всей серьёзностью, почти теряя сознание от энергопотерь. — Ну же!

— Ладно!

Ведомая рукой Чарли, наша Ежовая Баржа набирает скорость и мчит прямиком к огромным слизнякам. С начала битвы те даже с места своего не сдвинулись и спокойно ждут, когда солдаты сделают своё грязное дело, насытят их склизкие бока и насытятся сами. Но чем мы ближе, тем чаще по их телесам проходят нервные волны. На скорости не разобрать, их ли это плоть волнуется, или крылатые безмозглые твари, их облепившие.

Так или иначе, мы несёмся на них во весь опор, сбивая верхушки деревьев, а после и вовсе снижаясь над вытоптанным полем. Сейчас самое главное, чтобы они испугались и решили, что справиться с нами может только их наземная орда. Чарли ведёт баржу почти у самой земли и сквозь гудение двигателей я слышу, как стальные пики взрыхляют почву.

Ещё немного… Ещё чуть-чуть.

Надо дождаться, когда расстояние для броска будет достаточно и, пока ещё беснуется ветер над баржей...

ЖРИТЕ!

ПАДЛЫ!

ВОТ ВАМ!

ПОЛУЧАЙТЕ!

ПОЛУЧАЙТЕ!!!

Пять копий я отправляю особо не целясь, ведь по громадным горам из плоти промазать крайне сложно.

Пять взрывов расцветают яркими вспышками, превращая тварей в месиво и над полем звучит тонкий, едва ощутимый свист.

И прежде, чем я успеваю сквозь накатывающую черноту зарядить ещё парочку копий, баржа клюёт носом и уходит по длинной дуге в сторону от агонизирующих Пищеблоков Одержимых. Движения её рваные, неуверенные, она постепенно зарывается в землю. Я краем глаза вижу, как Чарли тянет рычаг на себя, но нас будто что-то держит.

Резкий рывок! Ещё один! И наш корабль окончательно ложится в грунт и кренится набок, позволяя всем присутствующим насладиться далёким, но всё приближающимся зрелищем прущей на нас орды. И я могу с уверенностью сказать, у нас получилось отвлечь их солдат на себя. А вот о чём я не могу сказать ни слова, так это что нам, чёрт возьми, делать дальше, ибо сил у меня остаётся только на одно действие.

А именно, не упасть в обморок, как бы сильно туда не тянуло.

А, нет, вру… И на это сил больше нет ни капли, так что, теряя сознания я заставляю себя верить, что мои люди справятся.

В ином случае, на перерождение мы уйдём все вместе.

За чёрно-белой полосой приляг на травку и не ной.

— Серёга вставай! Вставай, чтоб тебя! Не время спать!!! — орут над самым ухом и приходится выныривать из мерзкой и тягучей темноты к свету.

— … я тебе сто раз говорил. В этой жизни я Семён, — ворчу в ответ и резкий удар всем телом о палубу баржи заставляет проснуться лучше всяких криков.

— Да Серёга-Семён-Один-Хрен! Вставай говорю! — вновь продолжает орать Толик и сквозь его крик до моих ушей доносится монотонный стрёкот винтовки.

Анатолий стоит прямо у края нашего лётного средства и стреляет, стреляет, стреляет во что-то внизу. При этом баржа каким-то чудом находится в воздухе, вот только её способ передвижения чудной донельзя. Она то набирает высоту, то ухает вниз, от чего я на какой-то момент зависаю в воздухе и снова бьюсь лицом о железный пол.

Ауч! Больно же.

Сквозь пелену перед глазами вопросительно смотрю на Майкла, колдующего над экранами, и тот ловит мой взгляд.

— Семён, нас за тягловые двигатели зацепили! На подъёмных идём! Освободите нас, скорее!!! — торопит он испуганным голосом и тут уж конечно повод подняться убедительный.

Тело моё ватное, но я заставляю себя встать, чтобы дотащиться до края, где держит оборону Анатолий. Буря над нами продолжает разгонять мошкару и крылатых тварей, но вот творящееся внизу серьёзно так внушает опасения.

Да, наш манёвр сработал и отогнал от поместья арахнидовых солдат. Теперь они вовсю нарезают круги под нами в тщетной попытке дотянуться до нас или хотя бы допрыгнуть. И всё бы ничего, летим и ладно, но проблема заключается в том, что за нас зацепилось склизкое шипастое щупальце одного из гадов и не даёт высоко подняться. Более того, оно тянет нас вниз и только за счёт постоянного огня Анатолия и скачков Баржи удаётся хоть как-то держаться от земли подальше.

Своими выстрелами Толик пытается как-то срезать это канат из плоти, да только попытки его тщетны. У Одержимого, похожего на крупного краба, длиннющее щупальце восстанавливает ранения быстрее, чем Толик успевает их наносить. При этом своими когтями тварь зарывается в грунт и на каждый дёрг Баржи, делает ответный подтяг. Борт нашего судна скрипит, рывки наши всё слабее и вечно так продолжаться не может.

Потому я достаю из храназа наконечник белого копья, свешиваюсь за край и в четыре размашистых удара сношу щупальце, тем самым нас освобождая. При этом потраченные на это действие силы ой как сказываются и я снова падаю на пол, аккурат с тихо хрипящей Эурлиэль.

Как бы это двойственно не звучало, сейчас мы с ней в одной лодке. Глядя в измученное бледное лицо нашей пленницы, я очень хорошо её понимаю. Энергетическое истощение чертовски неприятная штука, сродни похмелью, умноженное в пять раз. Такое только врагу желать, но не себе любимому и потому я извлекаю ещё один энергетический камень и закидываю его себе в рот. Силы приходят, но самочувствие лучше не становится.

Скорее всего, лимит по употреблению допинга мной всё таки достигнут.

— Фуух, вроде оторвались. Семён, ты как⁈ — крепкая рука Анатолия помогает мне принять сидячее положение.

— Жив-не-тужив, чай не сахарок, не расплавлюсь, — благодарно кряхчу в ответ и в руки мои Толик даёт уже открытую флягу. Прикладываюсь к ней и сладкая газировка тут же возвращает стремление к жизни. — Увввх, хорошааа. Ну что там, как…

— Держитесь!!! — перебивает меня Майкл и наша баржа ухает вниз так резко, что я чуть зубы о горлышко фляжки не выбиваю. Пара секунд падения и гудение под днищем вновь заставляет всех жёстко коснуться палубы. — Простите, Семён! Это повторится! Мы тягловые потеряли, сейчас только на подъёмных идти можем. Ну, точнее прыгать.

Да уж, неприятная история. Ну хоть прыжками, хоть катаньем, а быть подальше от поверхности, кишащей Одержимыми, всяко лучше, чем находиться на ней. И потому я велю прыгать к поместью, попутно спрашивая у Толика, что вокруг происходит, ибо сил подняться попросту нет.

— Да вроде как пока все живы, Семён, — говорит он стирая пот с лица и одиночными сшибая парочку увязавшихся за нами крылатых тварей. — Ты как копья бросил, эти жирные загорелись сразу. Вроде как до сих пор горят. Их остальные твари тушить бросились, а нас тот краб своим щупом подбил. Из-за него и упали. Но Майкл с Чарли молодцы, корыто сумели поднять. Вот на чуточку с тварями разминулись, а там уже и ты проснулся.

— А что с манёвром-то? Удалось их отвлечь? — спрашиваю самое важное и получаю утвердительный ответ.

— Да. Вроде как тварей у поместья не видно.

И это прекрасно.

Выиграть время это пусть и маленький, но шажок к победе. И нет, я поганой метлой гоню от себя мысли, что лишь отсрочил нашу гибель, ведь шансы ещё есть. Определённо есть.

И покуда продолжается наше прыганье вверх-вниз, в котором мне с трудом удаётся удержать только что выпитое, мыслями я погружаюсь в анализ. В частности, в анализ себя самого, так-как столь катастрофический упадок сил в мои планы уж точно не входил и не входит. Причина этому просто обязана быть и я её тут же нахожу, стоит мне только погрузиться тонким зрением глубже обычного.

Мои энергетические жгуты как и в основе своей, так и на концах, изъедены и разорваны. В них зияют мелкие бреши и из мест разрывов сочится и сочится получаемая из камня энергия. Вот оно значит как. Большой прилив сил дал большое давление и моя внутренняя структура просто напросто не выдержала.