Гаданье Ночь. Вдали от пированья (Тише, сердце! Не стучи!) Кто для таинства гаданья Зажигает две свечи? Зыбкий пламень озаряет Стекла круглые очков, О судьбе своей гадает Перед зеркалом Гучков. Замирает, как девица, И робеет, и дрожит. Таракан в углу дивится На его смятенный вид. «Кто-то, кто моя судьбина? Дай мне, зеркало, ответ! Из союза ли детина Или чистенький кадет? Молвить правду – за кадета Я и очень бы не прочь, Да ему и то и это — До приданого охоч! Аль сподручней за детину? На идеи он не лих: Знай купи себе резину, И расходов никаких. Скажут: «Вот поймали гуся!» А что я в ответ скажу? Все я, девушка, боюся, Все робею, все дрожу! Пламя вьется… Пламя зыбко Озаряет тьму времен… Где кадетская улыбка? Где резиновый батон?.. «Мой черный карлик целовал мне ножки…»
Мой черный карлик целовал мне ножки, Он был всегда так ловок и так мил!.. Мои браслетки, кольца, серьги, брошки Он убирал и в сундучке хранил. Но в черный день печали и тревоги Мой карлик вдруг поднялся и подрос… Вотще ему я целовала ноги — И сам ушел, и сундучок унес! «У маменьки своей спросило раз дитя…» У маменьки своей спросило раз дитя, От робости смущаясь и краснея: «Скажите мне всю правду, не шутя, Отцом иль матерью – кем быть труднее?» Молчала мать, не зная, что сказать, Но гувернантка молвила беспечно: «Давно тебе самой пора бы знать, Что матерью труднее быть, конечно. Когда бы ты историю прочла, Тебе б ясна была тому причина: Ведь папой в Риме женщина была, А мамой – ни один мужчина!» Маленький диалог – Мисс Дункан! К чему босячить, Раз придумано трико? Голой пяткой озадачить Нашу публику легко! – Резкий тон вы не смягчите ль, Коль скажу вам a mon tour: Танцевальный мой учитель Шопенгауэр был Артур. – Мисс Дункан! За вас обидно! Говорю вам не в укор — Шопенгауэр, очевидно, Был прескверный канканер. |
