— Дай Бог здоровья матери и ребенку.

Успех в лечении императрицы окончательно укрепил положение Антона при дворе. Теперь он мог рассчитывать на безграничную поддержку.

— Что планируете дальше? — спросила Екатерина.

— Хочу расширить сеть заводов. И создать транспортную систему для вывоза продукции.

— Дороги, значит?

— Дороги и каналы. Нужно связать промышленные центры с портами.

— Амбициозно. Но осуществимо.

— При вашей поддержке — да.

Так началась новая фаза проекта — создание транспортной инфраструктуры. Это была не менее сложная задача, чем строительство заводов.

— Где прокладывать дороги? — спрашивали инженеры.

— По наиболее удобным маршрутам, — отвечал Антон. — Изучите рельеф, найдите оптимальные пути.

— А что с мостами?

— Мосты будем строить по новой технологии. Более прочные и долговечные.

Антон применил свои знания современного мостостроения, адаптировав их к возможностям XVIII века.

К лету 1771 года началось строительство первой дороги, связывающей новые заводы с Доном. Это открывало путь для вывоза продукции в центральные губернии.

— Когда дорога будет готова? — спрашивал Потемкин.

— К концу года, если погода не помешает.

— Отлично. Тогда можно будет начать поставки металла для армии.

Военные заказы были важным стимулом для развития проекта. Антон понимал, что качественная сталь нужна не только для экономики, но и для обороны.

Осенью 1771 года произошло событие, которое могло изменить всю жизнь Антона. К нему пришел человек с совершенно неожиданным предложением.

— Господин Глебов, — сказал незнакомец, представившийся как купец Иванов, — у меня есть для вас интересная информация.

— Какая информация?

— О странных камнях, которые найдены на юге. Говорят, они обладают необычными свойствами.

Антон насторожился. Не могли ли это быть временные порталы?

— Где именно найдены?

— В степи, верстах в ста от ваших заводов. Местные казаки рассказывают удивительные вещи.

— Какие именно?

— Что возле этих камней время по-другому идет. И что видны картины из прошлого и будущего.

Сердце Антона забилось быстрее. Это определенно походило на описание временных аномалий.

— А можно туда добраться?

— Можно, но опасно. Места дикие, разбойники водятся.

— Тем не менее, хотел бы посмотреть.

— Тогда готовьте экспедицию. Но будьте осторожны.

Этой ночью Антон долго не мог заснуть. Возможность найти новые временные порталы открывала перспективу возвращения домой.

Но в то же время он понимал, что уже стал неотъемлемой частью XVIII века. Его проекты, его ученики, его ответственность перед императрицей — все это крепко привязывало к этому времени.

— Что будешь делать? — спросил Алексей, когда Антон рассказал ему о предложении.

— Не знаю. С одной стороны, хочется проверить. С другой — боюсь что-то испортить.

— А если это действительно портал времени?

— Тогда буду решать по ситуации.

— А я?

— А ты останешься здесь в любом случае. У тебя здесь жизнь, друзья, работа.

— Но мне будет тебя не хватать.

— Мне тоже будет не хватать всего этого.

Антон смотрел в окно на заснеженный Петербург и думал о выборе, который ему, возможно, предстоит сделать. Остаться в XVIII веке, где он стал влиятельным и уважаемым человеком, или рискнуть всем ради возвращения в свое время.

Пока что решение можно было отложить. Но он знал, что рано или поздно придется выбирать между прошлым и будущим, между долгом и мечтой, между двумя жизнями в двух разных веках.

Март 1772 года встретил Петербург ранней оттепелью. Снег таял прямо на улицах, превращаясь в грязные ручьи, а воздух наполнился запахами пробуждающейся весны. Антон стоял у окна своего кабинета в здании Горной коллегии и смотрел на суетящихся внизу людей. Год, прошедший с момента рождения великой княжны Анны Петровны — дочери императрицы, которую он помог произвести на свет своим лечением, — принес ему невиданное влияние и столь же невиданные проблемы.

За это время его южные заводы превратились в крупнейший промышленный центр империи. Железноград, как теперь официально назывался город, который он основал, насчитывал уже более десяти тысяч жителей. Пять металлургических заводов работали на полную мощность, обеспечивая армию высококачественной сталью. Дороги и каналы связали промышленный район с основными торговыми путями империи.

Но вместе с успехом пришли и враги.

— Антон Андреевич, — раздался голос за спиной, — к вам посетитель.

Он обернулся. В кабинет вошел Алексей, а за ним — незнакомый человек в черной одежде духовного звания.

— Иеромонах Досифей, — представился посетитель. — Из Святейшего Синода.

Антон почувствовал знакомый холодок тревоги. Церковь снова заинтересовалась его деятельностью.

— Садитесь, отец, — вежливо предложил он. — Чем могу служить?

— Дошли до нас слухи о ваших... необычных способностях, — начал иеромонах, садясь на край стула. — Говорят, что вы умеете видеть то, что скрыто в земле. И лечить болезни, которые обычным врачам неподвластны.

— Применяю знания, полученные от отца, — осторожно ответил Антон. — Ничего сверхъестественного.

— А откуда у отца вашего такие знания?

— Изучал древние рукописи в монастыре.

— В каком монастыре?

— Спасо-Преображенском. На севере.

Иеромонах кивнул, но в его глазах читалась неудовлетворенность ответом.

— А сами вы человек верующий?

— Конечно. Крещен в православной вере, исповедуюсь, причащаюсь.

— Хорошо. А скажите, не кажется ли вам, что ваши способности... слишком необычны для простого человека?

Антон понял, к чему клонит разговор. Церковь подозревала его в связях с нечистой силой.

— Считаю, что Господь дает людям разные таланты, — ответил он. — Кому-то — способность к музыке, кому-то — к врачеванию, кому-то — к пониманию земных недр.

— Мудрые слова. Но есть люди, которые утверждают, что ваши методы противоречат христианскому учению.

— Кто именно?

— Разные люди. В основном — из медицинского сообщества.

Антон понял, что против него объединились церковь и врачи. Коалиция, с которой было трудно бороться.

— А что конкретно вызывает возражения?

— Использование плесени для лечения. Некоторые считают это противоестественным.

— Но ведь результаты говорят сами за себя. Люди выздоравливают.

— Это так. Но методы...

Иеромонах не договорил, но смысл был ясен. Церковь готова была признать эффективность лечения, но сомневалась в его богоугодности.

— Что посоветуете, отец?

— Будьте осторожнее. И больше внимания уделяйте духовной стороне лечения. Молитвы, посты, покаяние.

— Понимаю.

— И еще. Если найдете время, приходите в Синод. Хотелось бы поговорить с вами подробнее.

После ухода иеромонаха Антон долго сидел в задумчивости.

— Серьезные проблемы? — спросил Алексей.

— Серьезные. Церковь начинает давление.

— А что будем делать?

— Пока что быть еще осторожнее. И готовиться к проверкам.

— А может, стоит вообще прекратить медицинскую практику?

— Нет. Это будет признанием вины.

Антон был прав. Любой отказ от лечения людей воспринимался бы как признание неправедности его методов.

Но проблемы множились. Через неделю к нему пришел представитель Медицинской коллегии — главного органа, управлявшего медициной в империи.

— Господин Глебов, — сказал он официальным тоном, — поступают жалобы на вашу медицинскую деятельность.

— Какие жалобы?

— От коллег-врачей. Утверждают, что вы применяете методы, не одобренные медицинским сообществом.

— А результаты лечения их интересуют?

— Результаты — это одно. А методы — другое.

— Но если методы дают хорошие результаты, то почему против них возражают?

— Потому что они не изучены официально. И потому что вы не имеете медицинского образования.