— По... по разным, — ответил Антон. — Цвет камня, его тяжесть, как он блестит...

Это были общие слова, которые не могли вызвать подозрений. Но Антон понимал, что рано или поздно его знания подвергнутся более серьезной проверке.

После ужина Марфа показала ему угол, где он мог бы спать. Постель была простой — тюфяк, набитый соломой, грубое покрывало. Но после всех потрясений дня это казалось роскошью.

Когда все легли спать, Антон лежал в темноте, размышляя о произошедшем. Он находился в XVIII веке. Это звучало безумно, но другого объяснения у него не было.

Что теперь делать? Как жить в мире, где нет электричества, интернета, современной медицины? Где люди умирают от болезней, которые в его время лечатся простыми антибиотиками?

И главное — есть ли способ вернуться обратно?

Он вспомнил о том странном каменном образовании, которое исследовал перед перемещением. Может быть, оно было ключом? Может быть, если он найдет подобное образование здесь, в XVIII веке, то сможет вернуться домой?

Но где его искать? И как объяснить местным жителям, что он ищет?

Антон закрыл глаза, пытаясь заснуть. Завтра он должен был решить, что делать дальше. Оставаться в деревне было опасно — рано или поздно его странности привлекут внимание. Но и уходить, не зная местности и обычаев, было еще опаснее.

Он задремал под звуки ночного леса — шум ветра, далекий вой волков, скрип деревьев. Звуки мира, в котором его быть не должно, но в котором он теперь вынужден жить.

Когда он проснулся, в окна уже пробивался рассвет. Дом постепенно оживал — кто-то растапливал печь, кто-то доил корову во дворе. Антон понял, что это не сон. Он действительно находился в XVIII веке.

Марфа уже готовила завтрак — кашу и молоко. Федот сидел за столом, обдумывая планы на день.

— Выспался? — спросил он Антона.

— Да, спасибо. Очень гостеприимно.

— Ну, что ж теперь делать будешь? Артель свою искать?

Антон понял, что пришло время принимать решение. Он мог попытаться добраться до Екатеринбурга, где, возможно, найдет более образованных людей. Мог остаться в деревне, пытаясь вписаться в местную жизнь. А мог отправиться на поиски того места, где с ним произошло перемещение.

— Не знаю, — признался он. — Наверное, нужно сначала сориентироваться, понять, где я нахожусь.

— А ты карт не имеешь? — спросил Федот.

— Карты... потерялись.

— Эх, беда. Без карт в этих краях трудно. Но если хочешь, могу показать, где что находится. Я тут всю жизнь живу, всю округу знаю.

Это было именно то, что нужно Антону. Он кивнул.

— Буду очень благодарен.

После завтрака Федот повел его на небольшую гору, с которой была видна вся окрестность. Он показывал рукой в разные стороны, объясняя, что где находится.

— Вон там, на север, дорога на Екатеринбург. Трудная дорога, но проезжая. Там, на восток, старые рудники. Давно заброшены, но иногда еще люди ходят, что-то ищут. А на запад — болота большие. Туда лучше не соваться.

Антон слушал внимательно, стараясь запомнить все детали. Он понимал, что эта информация может оказаться жизненно важной.

— А на юг? — спросил он.

— На юг... — Федот задумался. — Там горы высокие, лес густой. Говорят, есть там места... странные. Камни необычные, явления всякие. Люди редко туда ходят.

— Что за явления?

— Да всякие. Огни ночные, звуки странные. Старики говорят, что нечистая сила там обитает. Но это, поди, сказки.

Антон почувствовал, как у него участилось сердцебиение. Странные камни, необычные явления — это могло быть связано с тем, что с ним произошло.

— А далеко ли до тех мест?

— Дня три пути будет. Может, четыре. Дорог туда нет, только звериные тропы. Зачем тебе?

— Просто... интересно. Я ведь рудознатец, странные камни — это мое дело.

Федот пожал плечами.

— Ну, твое дело. Только будь осторожен. Места те дикие, опасные.

Они вернулись в деревню. Антон понимал, что должен принять решение. Он мог остаться здесь, попытаться стать частью этого мира. Но что-то внутри него сопротивлялось этой мысли. Он был ученым, человеком XXI века. Его знания, его опыт, его понимание мира — все это было слишком ценно, чтобы просто забыть и притвориться крестьянином XVIII века.

С другой стороны, те таинственные места на юге, о которых рассказывал Федот, манили его. Если там действительно происходят аномальные явления, связанные со странными камнями, то, возможно, именно там он найдет ответы на свои вопросы. А может быть, даже способ вернуться домой.

— Федот, — сказал он, когда они вошли во двор. — Я думаю, мне нужно идти на юг. К тем странным местам.

— Что ж, — Федот кивнул. — Твоя воля. Но один не ходи. Возьми с собой кого-нибудь из местных. Прохор мой места те знает, он с охотниками ходил.

Прохор, который как раз колол дрова рядом с сараем, поднял голову.

— Куда это я должен идти?

— К Чертовым камням, — ответил Федот. — Рудознатец наш там что-то ищет.

— К Чертовым камням? — Прохор нахмурился. — Да там же... там нехорошие места. Говорят, кто туда ходит, тот странным становится.

— Это суеверия, — сказал Антон. — Я заплачу тебе за дорогу.

Он полез в карман за кошельком, потом остановился. У него были современные деньги — банкноты и монеты, которые в XVIII веке никто не признает. Но в рюкзаке должны были быть какие-то ценности...

Он вспомнил о своих геологических образцах. Среди них были небольшие самородки, которые он собирал в разных экспедициях. Не золото, но медь и серебро. В XVIII веке это должно было иметь ценность.

— Подожди, — сказал он Прохору. — Покажу, чем заплачу.

Он пошел к своему рюкзаку и достал небольшой образец — кусок кварца с прожилками самородного серебра. В его время это была просто красивая коллекционная находка. Здесь это могло быть настоящим богатством.

— Вот, — сказал он, показывая камень Федоту и Прохору. — Это серебро. Заплачу таким.

Федот взял камень, повертел в руках, поскрёб ногтем.

— Серебро, — подтвердил он. — И немало. За такой камень в Екатеринбурге хорошие деньги дадут.

— Ну, коли так, — Прохор заколебался. — Может, и схожу. Только недолго. Дня на три, не больше.

— Хорошо, — согласился Антон. — Трех дней должно хватить.

Остаток дня они провели в подготовке к путешествию. Марфа собрала им еды — хлеб, вяленое мясо, сало. Федот дал старый мешок, чтобы Антон мог переложить туда самые необходимые вещи из рюкзака. Современный рюкзак слишком сильно выделялся.

Прохор готовил оружие — лук, стрелы, большой нож. Антон понимал, что в XVIII веке путешествие по диким местам действительно было опасным предприятием.

Вечером, когда вся семья собралась за ужином, Марфа вдруг спросила:

— А откуда ты, Антон, такие знания имеешь? Про камни-то. Говоришь, будто в книгах читал, а у нас в округе грамотных мало.

Антон понял, что попал в сложную ситуацию. В XVIII веке грамотность была редкостью, особенно среди простого народа. Его образованность могла вызвать подозрения.

— Отец мой грамоте учил, — сказал он осторожно. — И книги у него были. Старые, еще дедовские.

— Какие книги?

— Про... про природу. Про горы и камни. Учёные люди писали.

Федот кивнул.

— Бывают такие книги. В монастырях хранятся. Отец твой, видать, человек ученый был.

— Был, — согласился Антон, решив придерживаться легенды.

После ужина он долго не мог заснуть. Завтра он отправится в путешествие, которое могло изменить его судьбу. Или стоить ему жизни. В XVIII веке дикая природа была действительно опасной — волки, медведи, разбойники. А если Прохор решит его ограбить и убить где-нибудь в лесу?

Но другого выхода у него не было. Оставаться в деревне, притворяясь кем-то другим, было не лучше. Рано или поздно его разоблачили бы.

Утром они выступили в путь. Прохор был угрюм и молчалив — видно было, что идти ему не хочется. Но серебро было серебром, и он сдержал слово.

Тропа сначала шла через знакомые места — поля, небольшие рощи, ручьи. Но чем дальше на юг они уходили, тем дичее становилась местность. Лес густел, тропа становилась все менее заметной.