Приехав в город, Брайони отвезла письма на почту и отправилась за покупками в центральный магазин. К радости девушки, жители города тепло приветствовали ее, едва узнав, кто она такая. Владелец центрального магазина Клайд Уэбстер просиял и оживленно потряс ее руку.

– Чрезвычайно рад с вами познакомиться, мисс Хилл, чрезвычайно рад, – провозгласил он. – Ваш отец был одним из самых замечательных людей в штате, это вам подтвердит в Винчестере любой. Всегда радушный, готовый помочь в беде другому… Да, прекрасный человек был, прекрасный. Мы все скорбим о нем, мэм, уж вы мне поверьте.

– Спасибо, – ответила Брайони, польщенная столь высокой оценкой достоинств своего отца.

После этих слов он казался ей ближе.

Закончив с покупками, Брайони зашла в гостиницу навестить Эдну Биллингс, которая представила ее нескольким своим подругам, собравшимся у нее, чтобы посплетничать. Все женщины с неподдельной искренностью рассказывали Брайони немало хорошего о ее отце, и девушка с удовольствием слушала их рассказы до тех пор, пока не настало время собираться в обратный путь. Попрощавшись со своими новыми знакомыми, она отправилась в условленное место, чтобы встретиться с Баком.

Пока она шла по пыльному тротуару вдоль улицы, ее элегантный костюм то и дело привлекал взгляды прохожих. Красота девушки тоже не оставалась без внимания. Никто из мужчин не решался задеть Брайони, гордую и недоступную на вид, однако это не спасало ее от наглых и развязных взглядов встречных ковбоев. В дверях салуна, не замеченный Брайони, Расти Джессап наблюдал за ней с жесткой, неприятной усмешкой на губах. Он нырнул внутрь только тогда, когда девушка совсем близко подошла к вращающимся дверям. С хитрой усмешкой ковбой поспешил вернуться к своим картам и виски.

Когда Брайони проходила мимо «Серебряной шпоры», в ней проснулось непреодолимое желание заглянуть внутрь. Из салуна доносились хриплые мужские голоса и визгливый смех женщин. Она знала, что не стоит останавливаться под дверью притона с сомнительной репутацией, однако именно это возбуждало ее интерес. Недозволенное всегда притягивает людей. Повинуясь естественному любопытству, Брайони подошла к дверям и, встав на цыпочки, заглянула внутрь.

Зал был заполнен примерно наполовину. Ковбои сидели за игральными столами и у изогнутой черной стойки бара. Высокая рыжеволосая женщина, запрокинув голову, заливалась смехом в ответ на речи одного из посетителей. Длинноногая брюнетка в нескромном облегающем платье и в туфлях на высоком каблуке разносила на подносе выпивку между игроками, шумно и непристойно ругавшимися за столами. Случайно взгляд Брайони упал на одного из них, и девушка испуганно отшатнулась. У нее не было ни малейшего желания быть замеченной Расти Джессапом. Она поспешно повернулась, собираясь уходить, как вдруг услышала резкую фразу, брошенную ей в спину:

– Провалиться мне на месте, если это не дочурка Уэсли Хилла собственной персоной!

Брайони быстро обернулась, удивленная этим бесцеремонным высказыванием, и увидела роскошную девушку с волосами медного цвета, ту самую, которая взволнованно наблюдала за поединком с балкона «Серебряной шпоры». Сегодня она была одета в яркое розовое платье с черными оборками, не оставлявшее сомнений относительно великолепия ее фигуры, подчеркивая пышную грудь и широкие округлые бедра. Длинные густые волосы свободно спадали на плечи из-под маленькой розовой шляпки, украшенной длинными черными перьями. Рыже-карие глаза девушки приобрели надменное, презрительное выражение, когда она, высоко вскинув голову, посмотрела на Брайони, которая не имела ни малейшего представления, откуда неожиданной собеседнице известно, кто она такая. Ни говоря ни слова, Брайони удивленно смотрела на медноволосую красавицу, а она между тем продолжала:

– Да, ты хорошенькая, как мне и рассказывали, но ума у тебя не много, дорогуша, а то бы ты не околачивалась около «Серебряной шпоры».

– Прошу прощения, – быстро начала Брайони, но девушка резко оборвала ее, оскорбительно засмеявшись:

– Не напускайте на себя такой важный, городской вид, мисс Брайони Хилл! Со мной это не обязательно! Мне на него плевать!

Брайони сжала кулаки, борясь с искушением ударить нахальную девицу, но совладала с собой и вместо этого гордо выпрямилась со всем достоинством, какое у нее было.

– Я понятия не имею, кто вы такая и о чем вы говорите, – сказала она раздраженно, – но у меня нет желания продолжать наше знакомство, равно как и слушать дальше ваши вульгарные высказывания. Так что прошу извинить, мне пора идти.

После этих уничтожающих слов, выдержанных в лучших традициях пансионного воспитания, Брайони двинулась своей дорогой вниз по тротуару, но медноволосая девушка мгновенно нагнала ее и преградила путь. Гневные красные пятна вспыхнули у нее не щеках.

– Ну так я вам тоже скажу, мисс Недотрога, что меня не более, чем вас, тянет продолжать наше знакомство! Но попомните мое слово, держитесь подальше от «Серебряной шпоры» и от меня лично, потому что Дэйзи Уинстон была моей подругой, а я не забываю своих друзей. Понятно? Лучше не попадайся мне на пути!

И, оттолкнув Брайони в сторону, она вошла в салун, громко стуча высокими каблуками по деревянному настилу. Брайони поправила на голове шляпку, изумленно глядя ей вслед. Что имела в виду эта отвратительная девица? Почему она помянула Дэйзи Уинстон? И почему она так разозлилась на нее, несмотря на то что они даже не были знакомы?

Брайони направилась дальше по тротуару, прокручивая в голове только что разыгравшуюся сцену, и не заметила, как столкнулась с Энни Блэйк, выходившей из центральной лавки. Девушка была одета точно так же, как в день их первого знакомства, и даже выражение ее лица нисколько не изменилось. Энни мрачно нахмурилась, увидев, из-за кого она не удержала в руках увесистый мешок с сахаром и выронила несколько картофелин из большой корзины. Брайони рассыпалась в извинениях, помогая собрать упавшие покупки, но выражение лица Энни ничуть не смягчилось. Буркнув в ответ что-то нелюбезное, она хотела забрать у Брайони мешок с сахаром, но та, улыбнувшись, покачала головой: