– Нет, позвольте мне помочь вам. У вас и так полные руки. Куда это отнести?

Удивление отразилось в ореховых глазах Энни. В первую секунду она готова была отказаться от неожиданного предложения, но затем пожала плечами и мотнула головой куда-то в сторону.

– Моя повозка там, – пробормотала она.

– Хорошо. Моя лошадь тоже где-то там неподалеку. Я помогу вам донести это до повозки.

– Как хотите.

Они проделали весь путь в полном молчании. Брайони доброжелательно поглядывала на свою попутчицу, а выражение Энни Блэйк скорее всего можно было назвать враждебным. На ее угловатом лице застыла маска неодобрения. Плотно сжав губы, она казалась не более дружелюбной, чем скалистая гора в пасмурный день. Брайони вздохнула. Она уже начала уставать от подобной необъяснимой враждебности к себе некоторых людей. Но если в случае с девицей из салуна Брайони просто сама не желала вдаваться в подробности, то с Энни Блэйк все обстояло иначе. Брайони непременно хотелось узнать причину, по которой эта девушка и ее отец так невзлюбили ее. Вернув Энни ее покупки, Брайони тронула девушку за плечо, когда та уже залезала в повозку.

– Подождите минутку, пожалуйста. Мне хочется поговорить с вами, Энни. Могу я вас так называть?

– Зовите как хотите, – ответила она. – Мне все равно, и это меня ни к чему не обязывает. Я не должна отвечать вам тем же.

– Об этом я и хочу с вами поговорить, – оборвала ее Брайони сердито. – Что я сделала вам такого, что вы так ко мне относитесь? В прошлый раз мы встретились с вами впервые, и я просто физически не могла как-то оскорбить вас, а вы и ваш отец вели себя так, словно я чумой заражена. – Глаза Брайони вспыхнули. – Я хочу знать, чем это вызвано.

– И вы еще спрашиваете? – резко ответила Энни дрожащим от возмущения голосом. – После всего, что произошло, вы еще спрашиваете, почему мы вас ненавидим, почему нас тошнит от одного вашего вида?

Эти слова заставили Брайони отпрянуть назад, широко раскрыв глаза.

– Мой брат, – неистово продолжила Энни, – лежит сейчас в могиле неподалеку от вашего отца. Ему было только пятнадцать. И вы спрашиваете, почему мы вас ненавидим? Вы спрашиваете, что вы нам сделали? Мой брат мертв, мы того и гляди потеряем наше ранчо, мой отец состарился прежде времени, и у вас еще хватает смелости спрашивать, почему мы вас презираем? Знаете, леди, если вы еще не потеряли рассудка, вы сами должны догадаться! И нечего спрашивать об этом меня!

Глаза девушки светились ненавистью и скорбью, когда она глядела на Брайони с козел своей повозки. Казалось, что Энни готова задавить ее лошадьми без малейшего сожаления.

– Я… я не понимаю… – с трудом выговорила Брайони, и смятение отразилось в ее расширенных, потемневших глазах.

– Так вы ни о чем не знаете, да? – спросила Энни Блэйк после долгого молчания, и недоверие прозвучало в ее голосе. – Вы просто ничего не знаете?

Брайони хотела что-то ответить, но в этот момент у нее за плечом раздался оживленный голос Бака Монро:

– Добрый вечер, мисс Хилл, вот и я. Готов сопровождать вас домой. Надеюсь, вы недолго меня ждете. Привет, Энни.

– П-привет, Бак.

Брайони немедленно заметила перемену, произошедшую с Энни Блэйк при появлении Бака. Румянец загорелся на ее щеках, и загрубевшие руки, сжимавшие поводья, слегка дрогнули. Девушка не могла отвести взгляда от красивого лица молодого ковбоя. А Бак, в свою очередь, не видел вокруг никого, кроме Брайони. Сияя улыбкой, он смотрел на нее, не отрываясь, едва удостоив своим вниманием девушку в повозке.

«Боже мой, да она влюблена в него, – моментально поняла Брайони, видя отчаяние в глазах Энни. – А Бак между тем вовсе ее не замечает. Он только и делает, что глядит на меня». В душе Брайони проснулось сочувствие. Энни тоже заметила чрезмерное увлечение Бака своей хозяйкой. Скривив губы, она протянула скучным голосом:

– Папа меня дожидается… мне нужно ехать. Бак? Ковбой оторвал взгляд от Брайони и добродушно улыбнулся ей.

– Да, Энни, что случилось?

Но Энни внезапно передумала что-либо говорить. Она только покачала головой и, стегнув лошадей поводьями, молча уехала.

Брайони с огорчением посмотрела ей вслед.

– Ох, Бак, – вздохнула она, готовая спросить, как он может быть так слеп, но вовремя поняла, что не имеет никакого права выдавать секрет Энни. Даже если бы Бак знал обо всем, он все равно не мог бы отвечать ей взаимностью.

– Что, мэм?

Брайони повернулась к лошадям.

– Ничего. Поехали, – сказала она. – Хватит с меня этого города на сегодня.

На обратном пути Брайони вспомнились слова Энни, сказанные до появления Бака. И хотя она не чувствовала себя вправе обсуждать личные переживания девушки, Брайони не видела причины, почему бы не поговорить с Баком о так взволновавшей ее гневной речи Энни. Быть может, он сможет пролить на нее некоторый свет. Когда она повторила молодому человеку слова Энни, Бак покачал головой и нахмурился.

– Так что же это может значить, по вашему мнению? – спросила Брайони, направляя Сумрака ближе к лошади Монро. – Я понятия не имею, о чем она говорила.

Бак замялся:

– Да, знаете, и обсуждать это не стоит. Зачем Энни стала вам все это говорить? Забудьте, не обращайте внимания. Вообще забудьте об Энни Блэйк.

– Я не могу этого сделать, Бак. И не буду. Пожалуйста, если вы хотя бы что-нибудь знаете о том, что Энни имела в виду, скажите мне. Слышите, я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете.

Бак смотрел прямо перед собой. Голос его сделался серьезным:

– Ну, мэм, в общем, всем известно, что здесь, на западе, часто воруют скот. Будь то большое ранчо или маленькое, всем достается поровну. Но в здешних местах большие и маленькие ранчо издавна не ладят. Ваш отец, и Мэтт Ричардс, и остальные крупные землевладельцы постоянно расширяли свои территории и увеличивали стада. А небогатые фермеры, такие, как Сэм Блэйк, все время недовольны тем, что их как бы вытесняют. – Бак поморщился, заметив встревоженное выражение на лице Брайони. – Нет, вы должны понимать, что это обычное недовольство в здешних краях, где люди привыкли без спроса брать все, что хотят. Но Сэм и еще некоторые обвиняли вашего отца, мистера Ричардса и других крупных фермеров в том, что они якобы воруют у них скот и пополняют за их счет свои стада.