Дождь перестал, но моросящие мелкие капли все еще падали с неба, когда сквозь облака на горизонте пробились слабые лучи восходящего солнца, возвещая о начале нового дня. Примостившись у выхода из пещеры, Брайони тихо наблюдала, как ночная темень постепенно отступает, обнажая мокрые горы и раскисшую от дождя долину. Заметно ослабевшие порывы ветра весьма отдаленно напоминали ночной ревущий ураган и скорее походили на стон усталого призрака. Кровь стыла в жилах Брайони, когда она прислушивалась к нему и глядела на пустынный, истрепанный бурей пейзаж.

Брайони проснулась на рассвете и, набравшись смелости, позаимствовала кожаную куртку Логана, чтобы прикрыть свою наготу. Боль в ноге почти утихла, но ходить все еще было нелегко. Брайони отметила это, возвращаясь назад, в полумрак пещеры. Костер почти догорел, и его крохотные янтарные язычки не давали больше ни света, ни тепла. Тем не менее в их тусклых отблесках смутно вырисовывались красивые черты мужчины, спящего на одеяле. Брайони шагнула ближе и опустилась рядом на колени, удивленно разглядывая спящего.

Во сне Джим Логан выглядел безобидным и неожиданно молодым. Брайони решила, что ему около двадцати восьми, хотя в этот момент в его лице было что-то совсем мальчишеское. Длинные, загнутые вверх темные ресницы, загорелые скулы и рот, потерявший свой сардонический, насмешливый изгиб. Взгляд девушки скользнул по мускулистому телу, и она мгновенно вспомнила всю силу его объятий, твердую стройность его тела, когда оно переплеталось с ее телом прошлой ночью. Возбужденная дрожь охватила Брайони при этом воспоминании, но в то же время душа ее наполнилась жгучим сожалением. Ей было стыдно за свое поведение, стыдно из-за того, что она позволила себе отдаться человеку, которого поклялась ненавидеть, которого не имела права любить. Она знала, что этого не должно было случиться.

Словно почувствовав ее мысли, Джим Логан беспокойно пошевелился во сне. Его пробуждение было внезапным. Едва открыв глаза, он немедленно сел, готовый к любой опасности. Его взгляд смягчился, когда он заметил сидевшую рядом Брайони.

– Доброе утро, – медленно проговорил он, и его голос заставил сердце Брайони биться быстрее.

Она покраснела, застигнутая врасплох, не успев вовремя отвести взгляд. Неожиданно Брайони почувствовала смущение. Что сказать ему после того, что они пережили вместе прошлой ночью? Что он думает теперь о ней… и обо всем, что случилось? Она с усилием подняла на него глаза, ощущая, как горят ее щеки под проникающим, казалось, в самую душу взглядом Техасца. Не выдержав, она снова посмотрела в сторону.

Но говорить ей ничего не пришлось, Логан молча привлек ее к себе и нежно поцеловал. Его теплые руки скользнули по шелковистой коже девушки, и куртка сползла с ее плеч. Брайони почувствовала внутри знакомый, теперь уже пульсирующий жар, но, прежде чем он успел перерасти в нечто большее, чему уже невозможно будет противостоять, Брайони отстранилась от молодого человека.

– Нет, о нет, Джим, мы не должны… не надо снова! – воскликнула она.

Он неожиданно улыбнулся при этих словах.

– Джим, – он тихо засмеялся. – Знаешь, как давно никто не звал меня по имени? – В его голосе прозвучала горечь. – Законники и мои враги зовут меня Логан, а друзья, если их можно назвать таковыми, называют меня Техасцем. Уже девять лет я не слышал, чтобы кто-то произносил мое имя. Мне приятно, что оно снова произнесено именно тобой, Брайони.

– Ты вовсе не показался мне страшным сегодня утром, – нежно сказала Брайони.

– Вероятно, ты единственный человек в этих краях, способный сказать подобное, – мрачно заметил он. Его взгляд снова стал холодным и твердым. – Разве ты не знаешь, что я злое, хладнокровное чудовище, Брайони, человек без сердца и совести? Я лишен всякой гуманности, несмотря на мой гуманный поступок прошлой ночью.

Логан насмешливо улыбнулся. Брайони с удивлением отметила, что на этот раз его ирония была направлена не на других, а на самого себя. Однако за этой насмешкой девушка отчетливо почувствовала невысказанную боль. Брайони удивилась, что никогда не ощущала ее раньше. В тусклом утреннем свете, проникавшем в пещеру, Брайони неожиданно разглядела, что скрывалось под насмешливым равнодушием Техасца. Вокруг его глаз образовались морщины, свидетельствовавшие о глубоком страдании, а складки вокруг рта говорили не о жестокости, а о горьком разочаровании в жизни. Брайони внезапно поняла, что Джим Логан носил маску, скрывавшую от внешнего мира несчастного, ожесточенного человека. Его пресловутое безразличие вовсе не было свойством его души, оно защищало его от посторонних взглядов. Техасец Джим Логан, легендарный, грозный стрелок, чья репутация известна всему западу, был всего-навсего человеком, знававшим боль и горе и молча несущим по жизни груз своих переживаний.

Поддавшись мгновенному импульсу, Брайони тронула руку Логана, желая подбодрить его, но минута искренности прошла, и перед ней снова был прежний Джим Логан – он насмешливо улыбался.

– Не стоит слишком жалеть меня, мэм, – сказал он резко. – Я такой же, как все, не хуже и не лучше.

– В самом деле? – мягко ответила Брайони. – Я в этом не уверена. Я только что убедилась, что совсем вас не знаю.

– А чего особенного обо мне можно знать? – безразлично пожал плечами Логан.

– Кто вы на самом деле, откуда вы. А Джим Логан – это ваше настоящее имя? Есть у вас семья?

При слове «семья» на скулах Логана выступили желваки. Порывисто поднявшись на ноги, он подошел к сваленной в кучу одежде и принялся одеваться.

– Я уже предупреждал вас, красавица, что не стоит задавать так много вопросов. Это верный способ напроситься на пулю в здешних краях, – сказал он, натягивая свои черные брюки.

– Я вас не боюсь, – ответила Брайони. Лицо Техасца исказилось внезапным гневом. В три прыжка он очутился рядом с Брайони и, резко встряхнув ее, поставил на ноги.

– Ах так, значит, не боишься? – рявкнул он. – Да будет тебе известно – я могу убить тебя меньше чем за секунду, ты и глазом моргнуть не успеешь. Я могу застрелить тебя мгновенно или нет, лучше забить до смерти, так, как ты полагаешь, я поступил с Дэйзи Уинстон!