Она не ушла. Она замерла. И Алекс чувствовал сквозь наркотическую апатию Корня и новую связь с Ядром – не ярость. Не голод. Растерянность. Инфекция и остатки Лоры боролись в одном теле, не зная, что делать дальше. Корень, через нити, держал ее на привязи, но не отдавал четких команд. Она была поврежденным оружием без цели.

«Подойди. Оцени.» – повторил Корень, его голос был лишен эмоций, только холодная констатация необходимости.

Алекс попытался подняться. Его тело не слушалось. Мышцы, накачанные стабилизатором Корня, были сильны, но координация отсутствовала. Он уперся локтями в слизь, попытался встать на колени – и рухнул на бок, закружилась голова. Выносливость: 1/100. Новое тело требовало привыкания. И энергии. Он чувствовал слабый, но постоянный поток чего-то теплого и сильного из канала в груди, питающего его, но этого едва хватало, чтобы не умереть, не то чтобы двигаться.

«Сердце дает силу. Бери. Контролируй.» – инструкция Корня была простой и бесчеловечной.

Алекс закрыл глаза, сосредоточившись на ощущении канала. Он представлял его не раной, а... корнем. Своим корнем, уходящим в плоть Сердца. И он потянулся. Мысленно. Не для поглощения, а для запроса. Немного силы. Только чтобы встать.

Канал ответил. Теплый поток усилился, хлынул в его мышцы, в кости. Он почувствовал, как по телу пробегают мурашки – не от холода, а от прилива неестественной энергии. Он снова уперся, поднялся на колени. Потом, шатаясь, как пьяный, встал на ноги. Мир качнулся, но он устоял. Выносливость: 15/100 (ИСКУССТВЕННОЕ ПОПОЛНЕНИЕ). Он чувствовал себя марионеткой на невидимых нитях, подвешенной между жизнью и окончательным превращением в нечто иное. Узоры Метки на шее и лице пылали.

Он сделал шаг. Потом другой. Его походка была неуверенной, механической. Каждый шаг отдавался глухим эхом в новом, тяжелом теле. Он шел к Лоре.

Она почувствовала его приближение. Ее "рука" разжалась с резким, металлическим скрежетом хитина. Когти-лезвия выдвинулись на несколько сантиметров, блеснув черным светом. Она медленно повернулась. Багровые глаза, лишенные белка и зрачка, горели в его сторону. В них не было угрозы. Была настороженность хищника, видящего не добычу, но и не сородича. Что-то незнакомое и потенциально опасное.

Алекс остановился в двух шагах от нее. Он видел следы разрушения на ее хитиновой руке – глубокие черные впадины, где материал выглядел хрупким, крошащимся, как обгоревший уголь. Видел сеть мелких трещин на хитине, расходящихся от этих вмятин. Видел, как багровые жилы под хитином пульсируют неровно, с перебоями. Она была сильна, но повреждена. Уязвима.

«Орудие повреждено.» – констатировал Корень. «...Требует регенерации и... калибровки. Ты будешь ее анкером, Донор. Ваши каналы... резонируют. Используй это. Успокой паттерн. Направь его голод на восстановление.»

Алекс понял. Он был не просто спасенным. Он был стабилизатором. Мостом между волей Корня и неконтролируемой силой "Черной Паутины" в Лоре. Он поднял руку – свою правую руку, покрытую до плеча черными, пульсирующими узорами Метки. Узоры светились в такт его усиленному сердцебиению. Он протянул ее к Лоре, не касаясь, просто держа перед собой, ладонью к ее поврежденному хитиновому предплечью.

Голод... – подумал он, направляя мысль не в пустоту, а в резонансную связь, которая все еще вибрировала между ними, усиленная их общей связью с Ядром и недавним слиянием в бою. Голод на силу... на целостность... Возьми ее...

Он не приказывал. Он предлагал. Направлял внимание инфекции в Лоре на ее собственные повреждения. На черные вмятины, на слабые места. И одновременно – он открыл свой новый, двусторонний канал чуть шире, позволив небольшому потоку сырой, теплой энергии Собора просочиться через свою Метку, как приманку.

Лора замерла. Ее когти дрогнули. Багровые глаза сузились, изучая его руку, его Метку. Он чувствовал через резонанс – борьбу. Голод инфекции, вечно ненасытной, столкнулся с инстинктом самосохранения (ее ли? Остатков Лоры?) и примитивной логикой Корня, требовавшей функциональности орудия. Голод победил.

Ее хитиновая рука медленно двинулась. Не для удара. Она коснулась его протянутой ладони своими "пальцами" – холодным, твердым хитином и острым, как бритва, краем когтя. В момент контакта по резонансной связи ударила волна – не энергии, а информации. Ощущение хрупкости хитина в местах повреждений, неровность энергетических потоков в багровых жилах, жгучее желание восполнить, залатать, стать сильнее.

И Алекс позволил. Он направил тонкий ручеек энергии Собора из своего канала не в себя, а через свою Метку, через точку контакта, в Лору. Не много. Каплю. Но это была капля чистой, нефильтрованной жизненной силы древнего Собора.

Лора вздрогнула всем телом. Издала короткий, шипящий звук – не боли, а... жажды удовлетворенной. Багровые жилы под хитином ее руки вспыхнули ярче. В одной из мелких трещин возле черной вмятины хитин... зашевелился. Края трещины начали медленно сближаться, как живая рана. Поврежденная область поглощала влитую энергию, направляя ее на экстренную регенерацию. Мутагенная нагрузка Лоры: 63.0%. Цена восстановления – дальнейшая потеря себя.

«Хорошо.» – голос Корня был почти одобрительным. «...Связь установлена. Инструмент стабилизируется. Теперь...»

Его "слова" оборвались. Не только в голове Алекса. Весь грот, само Ядро, вздрогнули. Не от внутренней боли. От внешнего удара. Где-то далеко, за толщей плоти Собора, в Пуповине или за ее пределами, прогремел приглушенный, но мощный взрыв. Платформа под ногами содрогнулась. С потолка грота посыпались сгустки слизи и биомассы.

Лора резко отдернула руку, ее когти снова выдвинулись до предела, багровый свет в жилах вспыхнул тревожно. Она зарычала, низко и угрожающе, поворачиваясь к входу в Пуповину. Ее растерянность сменилась готовностью к бою. Инфекция почуяла новую угрозу – и новую пищу.

Алекс почувствовал холодную волну страха, пробивающую апатию Корня. 15 минут. Его новое тело было слабым, медленным. Лора – поврежденной. Ядро – на грани коллапса. Агенты шли с новым оружием, зная, с чем столкнутся.

«Бежать...» – пронеслось в его сознании, его собственной, почти забытой мыслью.

«Некуда.» – голос Корня был спокоен и беспощаден. «...Путь к поверхности отрезан. Пуповина – ловушка. Единственное убежище... здесь. Внутри.»

"Внутри"? Алекс с ужасом посмотрел на пульсирующую, истекающую рану Ядра. На черный, влажный зев Пуповины, ведущей вниз, в еще более глубокие недра Собора.