— Предложи свой пояс.

Ничего лучшего мне в голову не пришло, поэтому я снял пояс и положил тяжелое золото на руки Тегиду.

— Я подтверждаю свое согласие этим поясом из чистого золота, — сказал я и, охваченный внезапным вдохновением, добавил: — Пусть его совершенство и ценность будут лишь небольшим знаком уважения, которое я испытываю к своей возлюбленной; пусть он обнимает ее прекрасную стать, как моя любовь, которая да пребудет с ней навеки, — истинная, бесконечная и нетленная.

Тегид кивнул и протянул пояс Гэвин. Она взяла его и прижала к груди. Мне показалось, или на глазах у нее выступили слезы?

Тегид важно произнес:

— Твой дар принят. А ты? Принимаешь ли ты свой подарок?

Не говоря ни слова, Гэвин обняла меня и поцеловала с такой страстью, что люди разразились аплодисментами. Она отпустила меня лишь тогда, когда ей уже нечем было дышать. Пламя в ее ясных карих глазах заставило меня покраснеть.

Тегид, широко улыбаясь, еще раз резко стукнул по земле посохом, потом поднял его и простер горизонтально над нашими головами.

— Итак, вы обменялись дарами любви и жизни. Пусть теперь знают все: Ллев Серебряная Рука и Гэвин — муж и жена!

Собственно, на этом церемония и завершилась. Народ приветствовал нас громко и с большим энтузиазмом. Со всех сторон на нас сыпались добрые пожелания. Свадьба закончилась; начался праздник!

Людской водоворот пронес нас с Гэвин через кранног. Я почти сразу потерял из виду Тегида, Скату и Кинана; Брана и Калбху я тоже не видел. На пристани нас усадили в лодку и повезли вдоль берега озера, к полю, которое Ската присмотрела для игр.

Праздники часто сопровождаются состязаниями в мастерстве. Борьба и скачки, безусловно, являются фаворитами, играют в хёрли. В середине поля на насыпи стояли два кресла. Одно из оленьих рогов украшала белая бычья шкура, второе попроще — это для нас. Отсюда мы с Гэвин можем наблюдать за происходящим и награждать победителей. Сначала будут игры. Тем временем повара приготовят все для пира, а зрители и участники нагуляют аппетит. Бороться лучше натощак, а после нескольких чаш крепкого свадебного меда какие скачки? Никто и на лошадь не сядет.

Когда трибуна была готова, мы с Гэвин уселись и стали ждать, пока соберутся остальные. Ожидание не было мне в тягость. Впервые в жизни я чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком.

Все, что я ценил в жизни, все, что знал о любви, я нашел здесь, в Потустороннем мире, в Альбионе. Зашевелилась совесть, и я вздрогнул. Да нет, ерунда, профессор Нетлтон, конечно, ошибался. С какой стати мне уничтожать то, что я любил? Я скорее жизнь отдам, чем покину Альбион сейчас.

Я взглянул на Гэвин и разулыбался от одного вида ее блестящих волос. Она почувствовала мой взгляд и повернулась ко мне.

— Я люблю тебя, душа моя, — прошептала она, а я ощутил себя человеком, всю жизнь прожившим в пещере и впервые вышедшим наружу, на ослепительный дневной свет.

Вскоре подошел Тегид. Гвион Бах нес его арфу, а второй мабиноги — посох

— Калбха там сейчас призы подбирает, — сказал нам Тегид.

— Призы? Ах да, для игр.

— Я знал, что ты об этом не подумаешь, — весело объявил он.

Калбха блестяще справился со своей задачей. Он пришел в сопровождении толпы носильщиков, тащивших разные ценные вещи. Некоторые даже несли вдвоем тяжелые плетеные корзины.

Подарки сложили у наших ног. Чего тут только не было! Новенькие копья с украшенными наконечниками и древками, прекрасные мечи, инкрустированные драгоценными камнями, щиты с серебряными и бронзовыми ободками, ножи с костяными рукоятками… Куда бы я ни посмотрел, везде громоздились чаши и кубки — медные, бронзовые, серебряные и золотые; деревянные чаши с искусной резьбой; чаши роговые с серебряными ободками, даже чаши из камня. А еще прекрасные новые плащи и пушистая белая шерсть. Браслеты из бронзы, серебра и золота блестели, как звенья драгоценной цепи, среди них попадались богато украшенные броши и кольца. В придачу ко всему этому великолепию рядом стояли три отличные лошади. Калбха не удержался и включил их в состав подарков.

Я уставился на сверкающую груду.

— Откуда ты все это взял?

— Оно твое, господин, — поспешно ответил он. — Не беспокойся, для такого праздника я отобрал самое лучшее.

— Благодарю тебя, Калбха, — с чувством ответил я, глядя на сокровища. — Вот уж услужил так услужил. Я и не догадывался, что настолько богат.

— Пожар на западной стороне, — сказала Гэвин, наблюдая за дымным пятном, тянущимся в ночное небо. — Ветер принесет его к нам.

— Нет, если не будем медлить, — сказал я. — Иди в зал. Предупреди Тегида и Брана. Я вернусь, как только смогу.

Пока я говорил, послышался еще один тревожный крик: «Скорее, Лью!» Я поцеловал Гэвин и бросился прочь.

Пока я бежал к источнику огня, дым становился все гуще. Он пах горелым зерном. Запасы зерна! Если пожар не потушить, зима будет скудной и голодной.

Наконец я увидел желтые языки пламени, похожее на тучу листьев над крышами, услышал яростный рев огня и голоса: крики мужчин и женщин, плач детей. А сзади, со стороны зала взревел каринкс. Тревога! Злобное пламя тянулось все выше и выше, красно-оранжевое, зловещее на фоне черного неба. Динас Дур, наш прекрасный город на озере, ярко освещался огнем. Меня затошнило от страха.

Здесь сновали люди, они пробегали мимо меня с мрачными лицами. Некоторые тащили кожаные ведра, у других были деревянные или металлические тазы и котлы, но большинство мочило плащи в воде и пыталось сбить разрастающееся пламя.

Я тоже сдернул плащ и поспешил к ним. Дома стояли слишком близко друг к другу, их сухие крыши почти соприкасались. Стоило пламени тронуть их, и они вспыхивали, как трут. Пока я сражался с пламенем в одном месте, оно появлялось в другом. Если бы не подоспела помощь, мы потеряли бы все.

Сзади меня позвал Тегид.

— Тегид! Я здесь! — отозвался я. Вместе с ним прибежал король Калбха, и с ним полсотни воинов. Их сопровождали женщины. Вновь прибывшие тут же вступили в схватку с огнем.

— Где Бран и Кинан?

— Я отправил Кинана и Кинфарха на южную сторону, — объяснил Тегид. — Вороны на севере. Я сказал, что отправлю тебя к ним.

— Иди, Лью, — отрывисто сказал Калбха. — Мы здесь без тебя управимся.

Я оставил их биться с пожаром и побежал на помощь Воронам. Крыши хижин по сторонам уже тлели от падающих искр. Дым сгустился, стал едким и черным от сажи. Завидев группу людей, я позвал: «Бран!»

— Я здесь, господин! — раздался ответ, и из дыма возник человек. В одной руке Бран держал вилы, а в другой — плащ. Он был гол до пояса, кожа почернела от дыма; только глаза и зубы сверкали, как кусочки лунного камня. Пот лился с него ручьем, смывая грязь с тела.

— Тегид решил, что тебе может понадобиться помощь, — объяснил я. — Как здесь?

— Мы пытаемся не пустить огонь дальше на восток. К счастью, ветер за нас, — сказал он, а затем добавил, — но Кинану и Кинфарху придется потруднее.

— Тогда пойду к ним, — сказал я и снова поспешил прочь. Я свернул, пересек мост, встретив трех женщин, каждая из которых несла по два или три младенца, а перед собой гнали табунок маленьких детей, испуганных и плачущих. Одна из женщин в спешке споткнулась и чуть не наступила на упавшего ребенка. Маленький мальчик лежал на бревнах и плакал. Я подхватил ребенка, и малыш от удивления тут же замолчал. Рядом возникла Гэвин, помогла женщине встать и одним быстрым движением взвалила на плечо младенца.

— Я отведу их в безопасное место! — уже уходя, бросила она мне. — А ты иди, куда шел.

Я помчался дальше. Кинфарх стоял, как командующий во время наступления. Я побежал к нему, сбрасывая плащ.