Тегид не понимал. Да и как бы он понял? Пришлось рассказать о зубрах, о тех зубрах, на которых мы охотились во время похода на Финдаргад, и которые исчезли в холме так же, как сегодня исчезла свинья.

— Подожди, но мы же тогда убили его, — возразил Тегид. — Мы же ели мясо, он спас нас от голодной смерти.

— Там было ДВА зубра! — горестно сказал я. — Одного мы убили, а другой исчез. Именно из-за него мы с Саймоном попали в Альбион; он нас сюда привел. И свинья, за которой мы сегодня гнались, та же самая, которую я уже видел перед тем, как пришел.

Тегид покачал головой.

— Я слышу тебя, брат, но пока не понимаю, почему тебя это так расстраивает, — сказал он. — Прискорбно, конечно, но…

— Да как ты не понимаешь! «Прискорбно!»

Тегид какое-то время стоял, глядя на меня, а затем сел и спокойно сказал:

— Если ты хочешь, чтобы я понял, объясни, что это значит. — Он произносил слова медленно и четко. Видно было, что бард себя сдерживает, и это дается ему нелегко.

— Это значит, — сказал я, снова закрывая глаза, — что Неттлс ошибался. Баланс не восстанавливается. Узел вечности продолжает развязываться.

Мы с Тегидом долго проговорили, но мне так и не удалось объяснить ему роковой смысл исчезающей свиньи. То ли мне не хватило убедительности, то ли он не хотел понять. Наверное, я просто не нашел нужных аргументов. Он не видел опасности.

— Тегид, — сказал я наконец, — уже поздно, и я устал. Давай что-нибудь съедим.

Тегид согласился, что так будет лучше, и вышел из палатки. Я вышел вслед за ним. Мрак и обреченность настолько проникли в мое сознание, что я был поражен, увидев потрясающий закат: розовые перья, сердолик, медь, вино и фуксия рассыпались великолепными мазками на сияющем гиацинтовом небе. Я моргнул и какое-то время смотрел на потрясающий закат. Воздух еще не остыл, но в нем уже чувствовалась вечерняя прохлада. Вскоре загорятся звезды, и я увижу еще одно величественное зрелище.

Несмотря на все трудности, Альбион пока держался. Как это оказалось возможным? Что его хранило? Что поддерживало его в самый разгар мирового катаклизма?

— Что ты видишь? — тихо спросила Гэвин. Она подошла бесшумно.

— Я вижу чудо, — ответил я. — Смотрю и удивляюсь, что такие вещи все еще существуют.

Она видела, что мы с Тегидом заняты разговором и не хотела нам мешать, но теперь ей не терпелось узнать, о чем это мы так серьезно беседовали.

— Ты голодный? — спросила она и взяла меня за руку. В ее темно-карих глазах светилось любопытство.

— Жаль, что ты не слышала, о чем мы разговаривали.

— Когда король советуется со своим Бардом, лучше им не мешать, — ответила она. Ни следа раздражения я не уловил в ее голосе, понятно было, что как ей не любопытно, но она стояла на страже и никому не позволила бы нам мешать.

— В следующий раз я обязательно позову тебя, Гэвин, — сказал я. — Извини, так уж вышло.

— Ты чем-то обеспокоен, Лью? — Она пригладила мне волосы. — Я пойду, прикажу принести еду в шатер и подожду тебя там.

— Нет. Не хочу оставаться один. Пойдем вместе.

Мы немножко прошлись. Молча. Гэвин шла рядом, и я начал понемногу расслабляться. В шатер мы вернулись, когда в небе уже зажигались первые звезды.

— Полежи, отдохни, а я распоряжусь насчет еды.

Она ушла, и я смотрел ей вслед. Мне нравилось каждое движение ее гибкого тела. Меланхолия отступила. Со мной была моя любовь, а впереди — жизнь, свободная от всяких условностей. Душа Гэвин сияла, как пламя маяка, указывая мне путь. Хотелось взять ее на руки и никогда не отпускать.

Войдя в шатер, я застал там Тегида, Брана и Кинана. По стенам шатра горели свечи. При моем появлении товарищи замолчали.

— Незачем было созывать совет, Тегид, — сказал я.

— Ты обеспокоен, брат, — ответил бард. — Мне не удалось тебя утешить, вот я и привел твоих вождей.

Я поблагодарил их за то, что они проявляют такую заботу обо мне, но вскользь заметил, что с утешением вполне справляется Гэвин.

— Жаль, конечно, что свинья сбежала, ну да ничего, завтра другую найдем, — беззаботно воскликнул Бран.

— Их тут полно, — обнадежил меня Кинан.

Я вздохнул и попытался объяснить еще раз.

— Мне наплевать на свинью. Она меня нисколько не волнует. А вот то, как она исчезла, напротив, очень беспокоит. Вы же видели?

Судя по их недоуменному выражению, ничего они не видели, а если и видели, то не придали значения. Я попробовал еще раз.

— Здесь есть проблема, — сказал я. — Между этим миром и моим существует равновесие, и вот оно нарушено. Я думал, что победа над Мелдрином и Сионом сгладит это нарушение. Неттлс тоже так думал. Но он ошибался, и теперь…

Пустые взгляды друзей заставили меня замолчать. Меня не слышали.

— Если появятся проблемы, мы скоро об этом узнаем, — пожал плечами Бран. — И тогда уж будем думать, что с ними делать. — Он говорил, как воин. А чего еще я ждал от него?

— Мы с честью встретим любого врага, — хвастливо заявил Кинан. — Пусть приходит. Надо еще поискать такого, которого мы не смогли бы победить.

— Все не так просто, Кинан. — Я покачал головой. — Поверьте, мне бы очень хотелось, чтобы все так и было.

Тегид мучался из-за того, что не знал, как мне помочь. И он решил прибегнуть к проверенному средству.

— Пророчество бенфейт во всем подтвердилось. Все, что произошло, и все, что еще только произойдет, уже есть в пророчестве.

— Вот, видишь? — с удовлетворением закивал Кинан. — Не о чем здесь беспокоиться. У нас есть пророчество, которое поможет, если приключится какая-нибудь беда.

— Вы не понимаете, — устало сказал я. Между нами словно зияла пропасть — возможно, такая же широкая и глубокая, как та, что разделяет миры. Возможно, они не могли преодолеть этот разрыв. Если бы профессор Нетлтон был здесь, он бы знал, что это значит… или нет? Он ошибался насчет того, зачем я остался в Альбионе; очевидно, мне еще предстоит совершить здесь кое-какую работу. Но прав он или неправ, а я-то знаю, что главная проблема в том, что сам я все еще здесь. Почему, ну почему все так сложно?

— Если ты считаешь, что мы не понимаем, обратимся к пророчеству, — предложил Бард. Сложив ладони вместе, он коснулся концами пальцев губ и глубоко вздохнул. А потом, закрыв глаза, начал тихо, напряженным голосом декламировать пророчество, данное некогда Гвенллиан, бенфейт из Инис Скай.

Мне не нужна была помощь, я и так помнил слова бенфейт так, будто они выгравированы на моем сердце. Тем не менее, каждый раз, когда я слышал эти суровые, неумолимые слова, произносимые вслух, я чувствовал внутренний трепет. Однако на этот раз к этому ощущению добавилось нечто большее — отчетливое притяжение некоей силы, мне непонятной, несущей меня вперед — возможно, ее звали Судьба? Не знаю. Но мне показалось, что я стою на берегу моря, и на меня надвигается прилив; я чувствовал его непреодолимое приближение. События, подобные волнам, вызревали где-то там за горизонтом и теперь двигались, вовлекая меня в свой ход. Можно сопротивляться, например, плыть против течения, но рано или поздно меня все равно унесет.

Тегид дошел до последних слов: «Альбион станет единым, когда Герой совершит подвиг и воцарится Серебряная Длань.»

Последние слова очень нравились и Брану, и Кинану. Бран с умудренным видом кивнул, а Кинан скрестил руки на груди, как будто он выиграл очередное сражение.

— И вот Серебряная Длань правит! — гордо возвестил он. — И когда Кильчед завершится, Альбион станет единым под рукой Aird Righ.

— Конечно, так оно и есть, — с восторгом добавил Бран.

Меня это не убедило, но аргументы кончились. Вошла Гэвин с одной из своих девиц. Они принесли ужин, и я решил пока оставить отложить этот вопрос. Если бы что-то всерьез пошло не так, профессор Нетлтон наверняка вернулся бы, чтобы сообщить об этом, или нашел способ отправить сообщение.