Я пробежал вдоль частокола. Тегид и Неттлс ждали в лодке. Я столкнул лодку и запрыгнул в нее; Тегид взялся за весла и поплыл через озеро. Вода была гладкой, как стекло, в сгущающихся сумерках последний свет глубокого синего неба красиво отражался в воде.

Мы причалили под Друим Вран и быстро вышли на тропу к священной роще Тегида. На каждом шагу мне казалось, что я нашел еще один аргумент в пользу того, чтобы остаться. Я не хотел уходить; мне казалось, что это неверное решение. Слова Гэвин стали лишь еще одной причиной не соглашаться со здравыми рассуждениями профессора Нетлтона. Так что ему придется принять мое решение.

В роще было тихо, закатный свет почти погас, когда мы вошли в святилище под покровом листвы. Тегид не терял ни секунды. Концом посоха он начал чертить на земле круг. Потом пошел посолонь, что-то напевая на Тайном Языке Дервидди торжественным голосом. По-моему, он обращался к Taran Tafod.

В моем мозгу теснились противоречивые соображения. В конце концов, я король. Я построил это место! И кто имеет право оставаться здесь, если не я? Но вот сказать об этом вслух я не решался. Стоя в тиши рощи, я смотрел, как Тегид готовит наш уход.

Завершив церемонию, бард вышел из начерченного круга и повернулся к нам.

— Все готово. — Он всматривался в меня, словно стараясь запомнить. Я видел печаль в его глазах, но он не позволил себе лишних слов. Расставание было для него слишком болезненным.

Профессор шагнул к кругу, а я продолжал стоять. Нетлтон оглянулся через плечо. Увидев, что я не рвусь присоединиться к нему, он сказал:

— Пойдем, Льюис.

— Я не пойду, — сказал я глухо. Кажется, я собирался сказать что-то другое, но слова сказались прежде, чем я успел их остановить.

— Льюис! — воскликнул профессор. — Подумай, что ты делаешь!

— Я не могу сейчас уходить, Неттлс. Возможно, потом…

Он схватил меня за руку и крепко сжал.

— Льюис, послушай меня. Внимательно послушай. Если ты любишь Альбион, то тебе придется уйти. Если ты останешься, ты можешь уничтожить все, что спас. Ты должен это понимать. Я же говорил: никому не позволено…

— А я все-таки рискну, — прервал я его.

— Да ведь это не твой риск! — сказал он слишком громко, или его слова так прозвучали в тишине рощи. В раздражении он поморгал за линзами своих круглых очков. — Подумай, что ты делаешь, Льюис. Ты достиг предела возможного. Твоя работа здесь закончена. А теперь ты хочешь перечеркнуть все, что сделал. Прошу тебя, Льюис, передумай.

— Время между временами, — тихо сказал Тегид.

— Я остаюсь, — резко сказал я. — Если уходишь, лучше уходи сейчас.

Видя, что он не может убедить меня, профессор отвернулся и быстро шагнул в круг. В тот же миг тело его стало бледнеть, он стал меньше ростом, как будто он вошел в длинный туннель.

— Прощай, Льюис, — с отчаянием проговорил он — Возвращайся как можно скорее. Я буду ждать.

— Прощай, друг! — проговорил Тегид.

— Прошу тебя, не откладывай надолго, — голос Нетлтона уже затихал. Фигура подрагивала, словно он стоял за стеной воды. Оправа очков сверкнула в последний раз, а затем он исчез. Слова его еще повисели в неподвижном воздухе, как быстро исчезающее предупреждение.

Тегид подошел и встал рядом со мной.

— Ну, брат, — сказал я, — придется тебе еще немного потерпеть меня.

Бард посмотрел на пустой круг. Казалось, он что-то видит в том, другом мире. Я ждал, что он заговорит, так и случилось. Тегид поднял посох.

— Альбион станет единым, когда Герой совершит подвиг и воцарится Серебряная Длань, — промолвил он твердым и уверенным голосом. Он напомнил мне слова из пророчества бенфейт. Он и раньше напоминал мне о них, но тогда я их не воспринимал. —Выбор сделан.

— А вдруг это неправильный выбор?

— Я всегда могу отправить тебя обратно, — ответил он, и я почувствовал облегчение в его голосе. Тегид тоже не хотел, чтобы я уходил.

— Ладно, коли так, — сказал я, и на сердце у меня полегчало. Действительно, ведь я могу вернуться, когда захочу, и вернусь, но только после того, как завершу все начатое. Но не сейчас; пока нет.

Я перестал об этом думать, успокоив совесть обещанием сделать это когда-нибудь потом; после всего, что я перенес, я вполне заслужил свой небольшой кусочек счастья. Кто будет это отрицать? Кроме того, сделать действительно предстояло еще очень многое. Хочу посмотреть, как пойдет выздоровление Альбиона. А потом, Гэвин…

Слух о нашей помолвке разлетелся по Динас Дуру быстрее копья. Мы с Тегидом прибыли в зал и окунулись в продолжающееся празднование, которое с наступлением темноты приобрело новую, почти головокружительную суету. Огромная комната, казалось, была наполнена светом и звуком: ревел огонь в очаге, на деревянных стенах понатыкали факелов; мужчины и женщины шумными группами толпились вокруг столбов.

Только начало зала, западный его конец, оставалось тихим и пустым, поскольку здесь главный бард положил Поющие камни в деревянный сундук на железной подставке — три воина охраняли главное сокровище Альбиона. Стражу время от времени меняли, так что обязанности распределялись между всем отрядом. Но чудесные камни и днем и ночью оставались под надежным присмотром.

Когда мы вошли в зал, шум усилился, и я быстро понял причину.

— Король! Король здесь! — крикнул Бран, созывая Воронов. Он высоко поднял чашу и воскликнул: — Пью за свадьбу короля!

— За свадьбу короля! — вскричал Кинан. Меня сразу окружили и оторвали от земли, на плечах воинов вынесли за порог и понесли по тропам Динас Дура, а толпа все росла и росла. Весь каэр видел, что происходит, и спешил присоединиться к нам.

В свете факелов и взрывах хохота мы наконец добрались до хижины, где поселились Гэвин с материю. Там компания остановилась, и Кинан, взяв дело в свои руки, крикнул, что король пришел забрать невесту.

Ската вышла и внимательно оглядела толпу.

— Моя дочь здесь, — сказала она, указывая на Гэвин, вставшую позади нее. — А где тот мужчина, который на нее претендует? — Ската сделала вид, что всматривается в людское скопище, словно пытаясь отыскать дурака, который осмелился заявить права на ее дочь.

— Он здесь! Вот он! — все заорали одновременно. И вдруг, все еще плывя над толпой, мне пришло в голову, что я вижу прелюдию к кельтской свадьбе, то есть к тому, чего не видел ни один ученый моего мира. Ну и ничего удивительного. В Альбионе знают не менее девяти различных типов брака, так что и я повидал лишь немногие.

— Пусть мужчина, который хочет взять мою дочь в жены, объявит себя, — сказала она, сложив руки на груди.

— Я здесь, Ската. — Воины опустили меня на землю, и толпа образовала проход к дверям хижины. Гэвин ждала меня в конце тропы, по сторонам которой выстроились, словно на страже, чуть ли не все обитатели Динас Дура. — Перед тобой Ллев Серебряная Рука. Я пришел потребовать твою дочь себе в жены.

Гэвин улыбалась, но не сделала даже попытки подойти ко мне. Вместо нее вперед вышла Ската и встала между нами. Она приняла угрожающий вид и придирчиво осмотрела меня с головы до пят, словно кусок изъеденной молью ткани. Под ее пристальным взглядом мне стало не по себе. Окружающая толпа во весь голос рассказывала Скате о моих несравненных достоинствах — реальных и воображаемых.

Наконец Ската объявила, что женихом довольна и подняла руку.

— Не вижу на тебе никакой вины, Ллев Серебряная Рука. Но если ты ждал, что я откажусь от такой дочери без достойного выкупа, ты просчитался.

Правильный ответ я знал.

— Видно ты и впрямь считаешь меня низким человеком, если думаешь, что я отберу у тебя дочь без достойного выкупа. Проси, чего хочешь, а я дам, что смогу. А еще ты, наверное, принимаешь меня за полного дурака, не способного оценить такой алмаз, как твоя дочь.

— Да, тут есть над чем подумать, — высокомерно ответила Ската. И хотя я принял ее ответ как часть ритуала, который мы исполняли, я почувствовал, что начинаю раздражаться из-за того, что она стоит у меня на пути.