– Я пошутил, но, знаешь, в каждой шутке есть доля правды.

– Ладно, а что я пропустил, пока меня не было?

– В твоё отсутствие к нам зашла заместитель директора и сказала всем мальчикам явиться в актовый зал после уроков.

– Что случилось? Была массовая драка с другой школой? Или произошло что-то серьёзное, вроде убийства?

– Мои источники сообщили, что один старшеклассник из общежития заставлял младшеклассников читать ему сказки на ночь. Из-за этого всех парней вызвали в актовый зал.

– Какой ужас! Заставлять младшеклассников читать сказки на ночь! Это просто преступление, такого даже врагу не пожелаешь, – воскликнул я. – Надеюсь, это была твоя глупая шутка. Так что на самом деле произошло? И с каких пор ты начал называть сплетников информаторами?

– Я вообще-то не шутил, – ответил он. – Если отбросить шутки в сторону, ты же сам знаешь: нас не вызывают в актовый зал из-за пустяков. Значит, он ещё что-то сделал с младшеклассниками.

– Если бы мир можно было изменить красивыми словами… а дальше я не помню, как продолжается эта цитата.

– Ты не один страдаешь от головной боли из-за всех этих нравоучений, которые, как мне кажется, не действуют на бунтарские умы.

Сегодня время для меня текло медленно, словно мои биологические часы сошли с ума. Что мне нравится во времени, так это то, что оно движется только вперёд. Лишь мысль о её уходе в дальний путь хоть как-то облегчает моё утомлённое состояние.

После уроков мы с Адонисом попытались покинуть школу через спортивный зал, но безуспешно: дверь оказалась заперта. А за углом, притаившись, нас ждала дежурная, которая нас и поймала.

– Так-так, кто тут у нас? Боевой сплетник и инопланетянин? Вы думаете, что только вы такие умные и находчивые?

– Ну что ж, видимо, от судьбы не убежишь, – с усмешкой сказал Адонис дежурной.

– За это вам полагается дополнительное занятие в качестве штрафа.

– Может, мы как-нибудь договоримся? – спросил Адонис, подмигнув ей.

– Ты что, предлагаешь мне взятку?

– Я просто от всего сердца хочу подарить такой красивой девушке шоколадку. Это не таит в себе ничего корыстного.

– В таком случае, я не откажусь от шоколада, но сначала назовите мне ваши имена и фамилии.

– Этого красавчика зовут Альдерон Поллукс, а меня – Боевой Сплетник… – начал он, но, не выдержав строгого взгляда девушки, всё-таки назвал своё настоящее имя и фамилию.

– Что ж, вы свободны, – сказала она, записав наши имена.

Когда мы отошли на достаточное расстояние, Адонис не сдержался и выругался:

– Чёрт бы побрал этих праведников!

– Жизнь без препятствий была бы слишком скучной, – возразил я. – Именно преодоление трудностей делает нашу повседневность яркой и насыщенной эмоциями.

– Не понимаю тебя, – пробурчал Адонис в ответ.

Тем временем в актовом зале царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим шёпотом и звуками переминания с ноги на ногу. Взгляды мальчиков блуждали по залу, ни на чём не задерживаясь надолго. Слова о важности дисциплины и ответственности, звучавшие со сцены, казалось, отражались от стен, не достигая сознания слушателей. В воздухе витало ощущение чего-то важного, но пока неясного. С каждой произнесённой фразой напряжение в зале нарастало. Лишь те, кто был в курсе сплетен, понимали, в чём дело, остальные же оставались в полном неведении.

Наконец, на сцену вызвали того самого ученика, из-за которого и было организовано это собрание. Когда виновник вышел вперёд, директор начала перечислять его проступки.

Слова Адониса о том, что старшеклассник заставлял младших читать ему сказки на ночь, подтвердились. Кроме того, он принуждал их убирать свою комнату, а также отбирал у них деньги, еду и сладости. Затем на сцену поднялись те самые младшеклассники, которые не только подтвердили слова директора, но и добавили несколько новых подробностей.

– Это шоу стоило моего времени, – с улыбкой и лёгким смешком произнёс Адонис.

– Публичное осуждение ребёнка – довольно спорный метод воспитания, – заметил я.

– Зато эффективный, – парировал Адонис. – Таким образом можно повлиять не только на этого подростка, но и на всех остальных. Наша директорша, можно сказать, убила двух зайцев одним выстрелом.

Собрание продлилось около сорока минут, и, что интересно, мальчика не отчислили. Ему дали второй шанс исправиться, и, судя по всему, стороны смогли прийти к взаимному соглашению.

– Вы свободны, можете идти, – объявила директор.

– Нам придётся вернуться сюда завтра, так что мы не совсем свободны, – пошутил один из учеников.

Его ирония вызвала тихий смешок у окружающих, и на этом всё закончилось.

– Куда ты так спешишь, Адонис? Давай лучше посидим и подождём, пока толпа рассосётся.

Мы остались на своих местах, наблюдая, как люди, толкаясь и пихаясь, спешили к узкой двери, чтобы выбраться наружу. Каждый был сосредоточен только на себе, стремясь поскорее оказаться на свободе. В этой суете чувствовалось отчаяние и нетерпение.

– Почему ты так отчаянно избегаешь скоплений людей? Расскажи, что тебя так травмировало.

– Я хорошо помню тот день, – начал я свой рассказ. – Погода была сырая и холодная, все были одеты в толстые куртки. Густой туман окутывал город, скрывая привычные пейзажи. Я сел в зелёный автобус, который постепенно заполнялся людьми. Давление толпы мягко, но настойчиво оттесняло меня всё дальше вглубь салона. За окном мелькали городские виды, сливаясь в размытую ленту. И вот тогда это случилось… Я оказался рядом с женщиной, волосы которой, казалось, не мыли целый год. Вокруг неё стоял такой сильный запах, что я чувствовал сладковатый аромат конфет даже с

передней части автобуса. Этот отвратительный запах до сих пор отзывается в моей памяти, словно клеймо. Он преследует меня даже во сне, лишая покоя. Даже сейчас, спустя время, я иногда ощущаю его фантомное присутствие.

– Тяжело тебе пришлось, хлебнул ты горя, мой друг.

Незаметно для нас пространство вокруг опустело. Мы поднялись и спокойно покинули зал.

– После этого случая я стараюсь избегать скоплений людей, – закончил я свой рассказ.

– Если бы ты встретил в той давке прекрасную богиню, то, возможно, полюбил бы эту давку. Тебе просто не повезло, друг мой невезучий, – сказал он. – Кстати, у меня для тебя кое-что есть. Угадаешь, что?

– Подарок? Не люблю я получать от тебя шуточные подарки. Твой выбор всегда вызывает у меня недоумение.

– Это то, что может изменить твою жизнь к лучшему или даже к худшему, – уверенно заявил он.

– То, что может изменить мою жизнь? – повторил я. – Честно говоря, я не могу себе этого представить. И, признаюсь, мне немного страшно от услышанного. Но, пожалуйста, не затягивай с этим подарком и отдай его мне.

– Я отдам тебе это, когда мы выйдем на улицу. Лишние взгляды и внимание нам сейчас ни к чему, – сказал он.

– Ого, всё настолько серьёзно? – удивился я.

– Да, ведь если кто-то это увидит, это может испортить мою репутацию, – ответил он.

– А разве у тебя в школе есть какая-то репутация? – поинтересовался я.

– Ты вообще представляешь, на что способны сплетники? Они могут так исковеркать правду, что ложь начнёт казаться реальностью, – объяснил он.

– Интересно, что это за предмет, который может изменить мою жизнь и при этом повредить твоей репутации? – спросил я.

– Честно говоря, я даже начинаю тебе завидовать, – признался он.

Когда мы оказались рядом с кабинетом директора, то заметили журналистов, которые явно интересовались этим инцидентом.

– Кстати, ты не замечал, что люди перед камерой ведут себя совсем не так, как в жизни? – начал я рассуждать. – Они стараются выглядеть идеальными: подбородок чуть приподнят, взгляд уверенный, словно они святые, а мы, зрители, – грешники.

– Люди часто показывают себя лучше, чем они есть на самом деле, – ответил он. – Кстати, ты веришь в суеверия? Говорят, если друзья в пятницу начинают философствовать без причины, то один из них скоро умрёт.