Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

БАЛЛАДА О БЕЗУМНОМ ТАНЦЕ ФРАНСИСКИ ÓРДАС

Когда окончилось первое сражение с индейцами и зашло

солнце, конкистадоры Кортеса разожгли костер и,

обессиленные, упали в траву рядом с ним, даже не сняв

доспехов. И тогда Франсиска Ордас, сестра капитана

Диего Ордаса и невеста капитана Хуана Гонсалеса, вдруг

закружилась в танце вокруг этого костра.

Танцует Франсиска Óрдас — не радуясь, не печалясь,
Танцует Франсиска Ордас в неверном свете костра,
И смотрит Диего Ордас, и смотрит Хуан Гонсалес
На этот безумный танец для тех, кто ушел вчера.
Солдаты глядят безмолвно, не двигая даже бровью,
К тяжелым ладоням словно навек приросли мечи.
Изодраны их колеты, кирасы покрыты кровью,
И слышится только шорох в недоброй чужой ночи.
Танцует Франсиска Ордас, красотка с надменным нравом,
Танцует Франсиска Ордас, и сыплются искры в ночь.
Сражение было долгим, безжалостным и кровавым,
От горстки заморских бесов бежали индейцы прочь.
Солдаты пьяны от крови, швыряют в траву монеты,
Сплетается с верой алчность, с жестокостью спорит честь.
А хворост пылает ярко, трещит, будто кастаньеты,
А тени бегут с востока, числа их уже не счесть…
Танцует Франсиска Ордас, в глазах ее стынет пламя,
Танцует Франсиска Ордас и видит огонь иной.
И видит она картину, которую держит память:
Уходят евреи Ордас навеки в смертельный зной…
Уходят евреи Ордас, и, значит, одна дорога
Осталась сестре и брату — с Кортесом за океан.
И верить, упрямо верить, что, может, угодно Богу,
Чтоб шли они в эту землю, как предки шли в Ханаан.
Танцует Франсиска Ордас, стремительная испанка,
Танцует Франсиска Ордас, и танец, как нож, остёр.
А где-то цветут Альгамбра, Севилья и Саламанка,
В Мадриде на кемадеро разложен другой костер.
В Мадриде костер все больше, огонь угрожает крыльям,
Тяжелые тучи скоро накроют и этот край.
Танцует Франсиска Ордас… Танцует еврейка Мирьям…
И джунгли застыли, словно подножье горы Синай.

В отряде, с которым знаменитый конкистадор Эрнан Кортес отправился на завоевание Мексики, было немало «тайных евреев» — тех, кто, внешне приняв христианство, втайне продолжали держаться отцовской веры. К ним относился и первый капитан отряда Диего Ордас — правая рука Кортеса. Ордаса в этом походе сопровождали две сестры — старшая, Франсиска, и младшая, Бьянка. Бьянка впоследствии была казнена инквизицией как «тайная иудейка».

БАЛЛАДА О ЗАТЕРЯННОЙ ДЕРЕВНЕ ВЕНТА-ПРИЕТА

Индейцы Вéнта-Приéта читают Талмуд и Тору.
Орлиные перья гордо качаются в такт словам.
Когда-то предпочитали неспешному разговору
Сражения, споры, ссоры, набегов немолчный гам.
Солдаты и землепашцы, ацтеки, а может, майя,
Бежали от шпаг и пушек, от страшной судьбы своей.
Горели поля и стены, и в сердце чужого края
Привел их один бродяга по имени Моисей.
Индейцы Вéнта-Приéта не знали иной дороги
Сквозь заросли, дни и ночи, под солнцем и под дождем.
В молчании, стиснув зубы, изранив босые ноги,
Упрямо они шагали за странным своим вождем.
А он говорил негромко, загадочно и невнятно,
Что будто враги за веру искали убить его,
Что верою в Новом Свет спасался он многократно,
Что в сумке хранится Книга — и более ничего.
Индейцам Вéнта-Приéта он Тору читал, как сказки —
Стихи ему возвращали родного угла уют…
Теперь над его могилой в своей боевой раскраске
Читают индейцы кадиш и слезы скупые льют.
Так Слово легло на душу, Писание стало впору.
Священный язык давно уж не кажется им чужим.
Они в мексиканских джунглях читают Талмуд и Тору.
И снятся им стены Храма, святой Иерусалим…

В нескольких деревнях Центральной Америки по сей день живут индейцы иудейского вероисповедания. Одну такую деревню, которая называется Вéнта Приéта и находится в Центральной Мексике, посетил в середине прошлого века чешский журналист и писатель Эгон Эрвин Киш. Он рассказал об индейцах-иудеях в книге «Находки в Мексике». По всей видимости, индейцев Вéнта Приéта с иудаизмом познакомили «тайные евреи», скрывавшиеся среди американских туземцев от преследования церковных властей.

БАЛЛАДА

О БАЛАГУЛЕ-ЧУДОТВОРЦЕ

Жил мудрец в местечке Яворицы —
Рабби Фишер, с белой бородою.
Люди его славили и птицы,
Даже рыбы в речке, под водою.
Находить умел такие краски,
Говорить умел такие речи!
Как-то раз пришел к раввину Хаскель —
Балагýла, живший недалече:
«Рабби Фишер, право и не знаю,
Сглаз ли то, проклятье ли довлеет —
Молоко вожу да караваи,
Молоко скисает, хлеб черствеет.
Что б ни делал — никакого толку!
Езжу быстро, лошадь не хромает…
Скоро зубы положу на полку,
Ведь меня никто не нанимает!»
И, вздохнув, ответил рабби Фишер:
«Белый снег не превратится в сажу.
Балагула, я все время слышу,
Костеришь ты лошадь иль поклажу».
Хаскель услыхал — и ну смеяться:
«Рабби, это ж и младенец знает —
Не доедешь, коли не ругаться!»
Только рабби головой качает:
«Ты запомни истину простую:
Есть цена и слову, и поступку.
Чертыхнулся — думаешь, впустую.
А беда приходит не на шутку.
Ну — вожжа порвалась, ну — подкова
Отлетела, ты же в круговерти
Крикнуть норовишь лихое слово —
А ведь от него родятся черти!
Потому-то молоко скисает,
Потому-то хлеб черствеет сразу,
Чертыхнешься — черти прилетают
И приводят за собой заразу».
«Что же делать?» — «А не чертыхайся,
Даже если лошадь захромает.
Балагула, помолись, покайся.
Сквернословие чертей рождает.
Верь мне, балагула, то не сказки.
Вот дорога пред тобой простерта.
Но запомни, что молитва, Хаскель,
Ангела рождает, а не черта».
Поздно ночью, свой Талмуд читая,
Вздрогнул рабби от глухого гула.
Что за чудо? Улица пустая,
Только молча едет балагула.
Выпала старинная закладка:
Рабби вдруг увидел в подворотне
Ангелов могучих два десятка
И чертей едва ли не полсотни.
Но косматых ангелы лупили,
И рогатых за рога таскали,
Крыльями и кулаками били,
Черти выли, ангелы орали!..
Ай да Хаскель! От его молитвы
Ангелы драчливые, как черти,
Родились — и гром ужасной битвы
Поднимался до небесной тверди,
До ворот небесного чертога,
Где заря вечерняя алеет…
Рабби Фишер помолчал немного
И сказал: «Но хлеб не зачерствеет!»
Вам отныне каждый побожится —
Мельник, арендатор, однодворец, —
Что живет в местечке Яворицы
Балагула Хаскель — чудотворец,
Что обходят черти лес и речку,
Потому как ангелов хватает.
Не черствеет больше хлеб в местечке,
Молоко в местечке не скисает!
8
{"b":"946441","o":1}