— Негоже, — повторил дядя и назидательно погрозил указательным пальцем правой руки.

— А век-то хоть какой?

— Тебе чего непонятно? — спросил дядя уже не на старославянском — или как он там называется? — а на современном русском? — Миллион раз сказали — тема духов закрыта для посторонних.

— Это я-то посторонний? Да я сейчас ДУХ со всех больших и заглавных букв. Сам же говорил.

— Ты смотри, — проигнорировал меня дядя, — сейчас до драки дойдут.

А ведь действительно, в воздухе явно пахло семейным мордобоем.

Болотная-младшая, подбадриваемая эмоциями, пёрла на Болотную-старшую с напором танка Т-90.

Болотная-старшая, поначалу проявившая слабину в виде извинительных интонаций в голосе, теперь готова была отразить наскоки внучки, как противотанковый комплекс «Корвет». Причём, не просто отразить, но и надавать внучке по щам или по мягкому месту — как получится.

— Ты чего стоишь? — накинулся я на дядю. — Растащи их по разным сторонам.

— Мне чего, жить надоело?

— Ты же дух.

— Ты тоже им был. Что-то меня в твоё общество не тянет.

— Так старшая уже все проклятия истратила.

— А ничего, что ещё и младшая присутствует?

— Спасибо, дедуля, — внезапно подскочившая к дяде Болотная-младшая чмокнула его в щёку. — Пожалуй, я разрешу тебе меня обнять.

Полученным разрешением дядя не преминул воспользоваться и заграбастал оторопевшую ведьму в свои объятия.

— Ну, я же не говорила, что сейчас, — попыталась посопротивляться последняя. — А впрочем… — Ведьма аккуратно приобняла дядю в ответ.

— Ну вот и славно, — выдохнула Болотная-старшая.

— Славно, что ты нарушила ведьминские законы и оставила жизнь этому замечательному дедушке.

— Нет, она меня убила внученька.

— Я подарила тебе вечную жизнь, неблагодарный!

— Вы слышали? Она назвала меня неблагодарным! Негоже князю очернять себя неблагодарностью лютой. Беру тебя, дева заморская, в супружницы верные…

— Не надоело? — перебила дядю Болотная-старшая.

— А что, бабуля, это мысль. Сыграем разом три свадьбы. Великий вождь с Ариэль. Ты с дедушкой. И я с Серёжей.

— Молодец, внучка, дай я тебя обниму ещё раз.

— Хватит, — шлёпнула по рукам дяди Болотная-старшая. — И ты, внучка, бред не неси. Твой Серёжа уже не Серёжа вовсе. И он даже не дух. Всё, что он может, это немного общаться мысленно. И я думаю, это пока всё. Просто ведьмино проклятие немного не доработало. Но оно исправится. И скоро твой Серёжа исчезнет совсем, как исчезли те духи, в состоянии которых он сейчас очутился.

— А ты жестока, бабуля, внучке говорить такое, — не выдержал я.

— Ничего, она ведьма, справится.

— А кто вам сказал, что ведьминское проклятие — это обязательно проклятие? Ещё раз спасибо, дедуля.

— Неуч ты у меня, внученька. Как была в детстве неучью, так неучью и осталась. Ведьминское проклятие на то и проклятие, что в самом названии это заложено.

— Ну, тогда я прокляну твоё проклятие, и он станет прежним. Или духом. А дядя вновь сделает его гелом. Не откажет же дедуля в маленькой просьбе вновь обретённой внучке.

— Человеком, — медленно произнёс дядя.

— Что человеком? — не поняли две ведьмы сразу.

— Он был человеком. И я им когда-то был, — грустно добавил дядя.

— Дед, иди обниму, — трогательно предложила Болотная-младшая и распахнула объятия. — Ты же сделаешь его опять человеком? Ну, что тебе стоит.

— Всё решила внученька? По полочкам разложила. Со всеми договорилась. Только вот одно ты позабыла. Нет у тебя ведьминого проклятия. Не доросла ты ещё до него. А может, и никогда не дорастёшь. Неуч.

— А вот мы сейчас проверим.

***

— Дед, что ты наделал?!

Это было первое, что я услышал после того, как ко мне вернулось восприятие мира. А до этого была яркая вспышка сверхновой в моей голове и умножение всех моих чувств на абсолютный ноль.

Второе чувство, которое стало доступно мне после слуха, было чувство дискомфорта. Жутко чесался нос, который я и не преминул почесать, да ещё сопроводить это откровенным чихом.

Стоп.

Почесать.

Я открыл глаза у уставился на свою руку.

Рука покрасовалась, повертелась вокруг своей оси вправо-влево, а потом решила, что хватит — и попрощалась со мной жестом из одного вытянутого среднего пальца и сложенных остальных.

Зараза!

Естественно, я, не задумываясь, шлёпнул по ней второй рукой.

— Ну что, дорогой, я вижу, дед выполнил мою просьбу, ты снова человек, поздравляю.

Откровенно страшненькая женщина неопределённого возраста смотрела на меня взглядом, в котором читалось всё что угодно, кроме поздравлений.

— Болотная? — на всякий случай переспросил я.

— Да вот теперь и не знаю, — вздохнула женщина. — Ну дед! А не подскажешь, где это мы?

Одного беглого взгляда на окрестности было достаточно, чтобы понять, что мы в нашем мире. До боли знакомые неухоженные заросли кустов и закатное солнце на соседнем доме — сто из ста, без вариантов. Правда, отсутствовали знакомые алкаши. Но не живут же они в этих зарослях на постоянке.

— Добро, ты?

А, нет, всё в порядке. Живут.

— А кто это с тобой? Они чего, уже в агенты и страшилок набирают?

Я честно не знаю, откуда у меня взялась такая реакция на его вопрос. Вот правда.

Вопрошающий про агентов мгновенно укатился в кусты от резкого удара в челюсть. Очень надеюсь, что переломанную в нескольких местах челюсть. Раздробленную в пыль челюсть.

И откуда такая жестокость?

— Добро, ты чё? — хором спросили оставшиеся двое.

— У вас две секунды, — с холодом в голосе сказал я. — И этого заберите.

Наверное, выражение моего лица было красноречивее произнесённых слов, поскольку, даже не дослушав предельно краткий монолог, мои бывшие собутыльники подхватили под белы рученьки находящегося в нокауте чрезмерно любопытного третьего и молча растворились вместе с ним в ближайших кустах.

— А с ним получилось гораздо лучше, чем с тем гургутом в хижине, — улыбнулась Болотная.

— Ну так это мой мир, — ухмыльнулся я. — И тут я великий.

— А я правда такая страшная, великий? — неожиданно спросила ведьма.

— Да кого ты слушаешь?! Это хорошо, что ему с перепоя черти не мерещатся.

— Значит, страшная, — сделала заключение Болотная. — Ещё раз спасибо, дед. И всё зря. Ты меня бросишь.

— Слушай, наш мир что, всех особ женского пола мгновенно делает полными дурами?

Хлёсткая пощёчина прилетела мне не задумываясь. И о чудо! Я не убрался в ближайшие неухоженные кусты с переломанной челюстью.

— А ну-ка ударь меня ещё раз, — попросил я ведьму.

Вторая пощёчина прилетела вслед за первой. Но разве можно это было назвать пощёчиной? Так, любовное поглаживание.

— Кто так бьёт?!

Третья пощёчина достигла моей щеки — и я видел, что Болотная-младшая вложила в неё максимум отпущенных ей природой сил.

— Спасибо, дядя, — прошептал я.

— Будешь должен, — ответил дядя в моей голове. — И всё, забудь, меня в этом мире нет.

— А ты кто? — мысленно удивился я.

— Молодец, — похвалил меня дядя. — Иди внучку успокаивай.

А внучка, она же Болотная-младшая, она же теперь непонятно кто, действительно ревела в три ручья. Только молча. Без единого звука. Закусив до крови нижнюю губу. Слёзы в три ручья, а тишина.

— Ну всё, всё, — прижал я ведьму к груди и стал нежно поглаживать по голове. — Не реви.

— Я страшная, и ты меня бросишь, — повторила как заклинание ведьма.

— Знаешь что? — Я резко отстранил Болотную. — А пожалуй, действительно брошу. У меня аллергия на сырость. И зачем мне жена, безостановочно провоцирующая мою аллергию?

— Как ты сказал?

— Мне не нужна сопливая, вечно ревущая жена.

— Я согласна, — тихо произнесла Болотная.

— Ну вот и ладушки.

— И обещаю больше никогда не реветь, муж.