– Считаешь, сейчас подходящее время для представления? – за привычным недовольством Мор тщательно пытался скрыть заметное облегчение, подаренное музыкой.

Кай обвел внимательным взглядом из-под челки отряд, но играть не перестал. Аро кинул на него задумчивый взгляд, гадая над возможными причинами столь мощного воздействия свирели, даже с учетом, что это светоч, и обернулся к Мору.

– Он прав, что отвлек вас.

Тау, лучше всех разбирающаяся в легендах, догадалась первой и скривилась.

– Озеро, да? То, что я чуть не прибила нашего повелителя – его воздействие?

Паладин помедлил, но кивнул, и не стал уточнять, что как раз ее воздействие темного источника не коснулось. После переполнения магией Отверженных ко Тьме она стала вполне устойчива. А то, что она устроила, результат исключительно ее дурного воспитания. Но провоцировать проклятье и дальше казалось неразумным. Поэтому Аро промолчал, глядя, как в черной глади озера отражаются древа Белого Сада. Полностью лишенные листвы, хотя в реальности зеленели как прежде. Ставшие мертвыми в черном зеркале лишь пару мгновений назад.

– Проклятье прогрессирует драконовыми темпами, – тоже заметила отражение Тау, покосившись на густые кроны живых древ над головой. – А мы его еще и подкормили своим негативом, который оно же и вызвало. Какой же силы этот темный источник, раз отголоски его проклятия даже на пустотников влияют?!

Вода вдруг бесшумно всколыхнулась и выплюнула до неприличия довольного Раа, в обеих руках тянущего за собой добычу. Стянув водонепроницаемую маску, он выплюнул позволяющие долго не дышать водоросли, откинул со лба серые пряди и обвел искрящимся весельем взглядом хмурые лица попутчиков.

– Хей, что за траур? Неужто меня хороните?

И столько изумления в голосе, будто не он провел полчаса в зараженной Тьмой воде! Аро заметил, как до крови прикусила губу Тау. Ее пальцы чуть дрогнули, словно она не могла решить, кинуться ей к несносному пустотнику на шею или вмазать ему в челюсть.

– Кай, – ласково пропел Раа. – Если ты сейчас же не прекратишь свою панихиду, твоя стрелялка будет плакать уже по тебе.

И так каждый раз, и не важно, играет Кай или поет. Не похоже на обычную нелюбовь к музыке. Аро раздраженно сжал кулаки. Кажется, он не замечает чего-то важного.

– Не слушай его, это просто воздействие озера, – неуверенно посоветовала Тау Каю.

Тот невозмутимо дотянул последнюю ноту, удостоверился, что на лицах попутчиков не осталось прежнего бешенства и неспешно убрал свирель.

– Если бы, – он кинул на друга мрачный взгляд. – Только вот хуже, чем он есть, его даже темный источник не сделает.

Раа засиял, как начищенный стеклярус, словно ему сейчас отвесили лучшую похвалу. И картинным жестом воздел к небу руки, в которых продолжало что-то болтаться. Только сейчас все обратили внимание на то, что он выудил из темного источника.

У Паладина против воли замерло сердце. Там, где есть одна аномалия, обязательно появится и вторая. Лао не скупится на его поиски. Всю армию чудовищ подняла. У этого был щучий хвост с тускло-зеленой чешуей, крепкий мужской торс, слегка посиневший, чуть вздувшийся от воды, и незрячие лягушачьи глаза.

Раа приволок водяного.

Мара

Ее мутило.

Первый увиденный в ее жизни настоящий бой с чудовищем оставил после себя острое разочарование вкупе со стойким ощущением запятнанности. В свитках о Войне за Истребление схватки против аномалий были описаны совершенно иначе. Там были отвага, честь и слава. Были милосердие и героизм. Были брызги крови и одухотворенные лица.

В жизни все оказалось не так. То, как погибла мандрагора было… некрасиво. Поэтому, когда они только въехали в Белый Сад, Мара подумала, что едва уловимый запах гнили ей мерещится, ведь никто даже не поморщился. Рядом с озером стало хуже, особенно после уверенного заявления Аро, что они попали под проклятие. К тому же тут ее настигла земная болезнь, вызывающая тошноту после привычной постоянной качки древ. Поэтому, когда со дна озера поднялся Раа, Мара поняла, что больше терпеть не может.

– Ну и вонь! – мученически взвыла она, утыкаясь в плечо близнеца.

– Да, благоухает он знатно, – будто это его заслуга, подбоченился Раа, бросил на берегу водяного и палку, которую держал во второй руке, и деловито закопался в сумки. Выудил пузатую бутыль и с наслаждением присосался.

Мара принюхалась, различив едва уловимый запах тухлой рыбы, тянущийся от водяного. Сглотнула, вслепую нащупала в поясе смесь душистых трав и заткнула ими нос.

– Да не водяной, – поморщилась она. – А от палки магией воняет. Сильной.

– Я слышу, – почти шепотом отрезал Мор, до боли стискивая ее запястье. – Молчи.

Да сколько можно?! Вспыхнувшее возмущение на миг даже отвлекло от сводящей с ума вони. Да, их способности воспринимать ауры не совсем обычны. Но зачем их так скрывать? Не убьют же их за побочный эффект лекарства, которым их с Мором пичкали Тиль и Ост пять лет назад!

– Как он здесь оказался? – вопрос Тау не дал возмущению прорваться.

– Душа моя, для водяного вроде в порядке вещей жить в воде, – утерев бегущую по подбородку каплю браги, ехидно заметил Раа.

Тау пропустила издевательства мимо ушей, нервно запустила пальцы в переплетение тонких кос и махнула рукой в сторону палки.

– Я про посох Вечного Странника.

Тишина воцарилась оглушительная. Все как по команде обернулись к ничем не примечательному грубо обструганному куску красного дерева. Это посох Безымянного?

– Безымянный не мог таскать с собой темный источник, – нахмурился Рок, на что Тау неуверенно мотнула головой.

– Когда я видела его в последний раз, он был светочем, помнится, у меня тогда белый жемчуг на маске блеснул. Но арты же не способны менять свою энергетику…

Эта поганка видела вживую Вечного Странника?! Известнейшую легенду?!

– Некоторые одушевленные предметы способны, – возразил Аро. – Вероятно, его предали, и светоч стал темняком. А после превратился в темный источник, растратив всю магию на проклятие.

– Хей, значит, уничтожим посох – разрушим проклятие? – кровожадно протянул Раа, стянул перчатки доспеха и схватил артефакт.

Мару скрутило от очередного приступа тошноты. В нос даже сквозь душистый аромат трав хлынула гнилостная вонь разложения, навстречу которому ринулся яркий запах металла. Только сейчас, когда Раа выпустил свою пустоту целиком, до Мары вдруг дошло, какой именно оттенок металлического аромата несет в себе его аура. Так остро пахнет только свежая кровь.

– Ты что творишь? Тебя же разорвет! – взвизгнула Тау, тоже хватаясь за древко. Страх на ее лице тут же сменился гримасой боли.

– А ты что, волнуешься за меня, душа моя? – не упустил случая показать зубы Раа.

– Ну, разумеется, хмельные твои мозги, – простонала она, заработав его донельзя довольный взгляд, и вдруг зло рявкнула. – Чем вас меньше, тем меньше у меня шансов вернуться домой!

Это откровение возымело эффект взрывающейся смеси, прочистив мозги. Най и Уна одновременно качнулись вперед, словно в полусне, и тоже взялись за посох. Горький запах имбиря от Тау, оттеснивший гниль, оказался такой силы, что не дал различить ауры остальных. Мара удивленно моргнула, откуда у простой «Химеры» такой уровень резерва пустоты? Не меньше седьмого!

– Я здесь разрушитель легенд! – взревел Рок, тоже стискивая кулак на посохе.

Первыми не выдержали старые спутники. Их второй уровень резерва пустоты не позволял поглощать магию такого уровня дольше. Мара до боли сжала кулаки. Сейчас она пустотникам не помощница, ее бессилие вгоняло в отчаяние.

Вскоре покачнулась Тау. Раа, не отрывая взгляда от начинающего мелко дрожать посоха, обвил рукой ее талию, давая необходимую опору. Она благодарно прижалась щекой острому плечу под кольчугой, и руку с посоха не убрала. Только смотрела на Рока отрешенным взглядом, неприязнь в котором медленно сменялась чем-то, отдаленно напоминающим уважение. Потому что крон отряда брал на себя основную долю изливающейся из источника Тьмы. Выжигающая ауру черная магия оседала пеплом на его рыжей голове. За каких-то пару мгновений Рок полностью поседел.