– Это ты меня сейчас жирной старухой назвал, дротик? – принялась грозно наступать на спутника великанша.

Тау спешно отступила, внезапно ощутив себя до крайности неловко, когда эти двое начали ругаться. Почему-то померещилась она сама с Раа в старости.

Тау оглядела временно разбитый на дороге Южного Эйя палаточный лагерь. Вокруг серебрились кряжистые тисы, приземистые кедры и цветущие белым гигантские кусты акации. Южные древа были вполовину ниже северных, и их нижние ветви опирались на кроны природных деревьев, благодаря чему скорый спуск на землю не составит труда. Дальше идти удобнее по Старому тракту.

Этот спуск сейчас просчитывал Рок, сосредоточенно изучающий карту. С кроном отряда у Тау отношения сложились весьма прохладные. Она никак не могла смириться с его отказом выплачивать ей жалование, как полноценному участнику отряда. Он не мог ей простить неумение работать в команде и, как следствие, нежелание беспрекословно подчиняться. В общем, Рок делал вид, что оскорбляющей его патриотические чувства кладоискательницы в отряде не существует, и Тау успешно отвечала ему взаимностью.

Аро и Мара вдохновенно кружили над котелком, распространяющем аромат птицы, тушеной в яблоках и сливах, от которого живот сводило в голодных спазмах. Точнее, готовила Мара, а остальные самозабвенно ей в этом мешали. Мор, не отрываясь от создания артефакта, бурчал, что для вкуса надо бы добавить виноград. Аро любезно предлагал ягоды, очищенные от шкурки. Раа ратовал за сок, желательно пятилетней выдержки. Мара хихикала и помешивала варево, заставляя глаза окружающих ее мужчин периодически съезжать на ее оголенные до бедра ноги.

Тау отряхнулась и обернулась к Каю. Именно с ним за два месяца пути она проводила больше всего времени. Ей нравилось, что с ним можно просто, без неловкости помолчать. Или, наоборот, говорить часами напролет, рассказывая истории, вычитанные за время недолгой работы хранительницей знаний.

А он, видимо, был готов терпеть болтливую кладоискательницу только за то, что она с искренним наслаждением слушала его выступления. И пел, и играл на свирели Кай завораживающе. И чего Раа так бесится из-за этих ежевечерних представлений у костра?

Тау скользнула рассеянным взглядом по заткнутой за пояс Кая свирели.

– Кай, я, конечно, не Уна, чтоб в оружии профессионально разбираться, – Тау подозрительно прищурилась. – Но разве из прямой духовой трубки дротики не должны лететь прямо?

– Должны, – убийственно серьезно кивнул Кай, отчего косая челка упала на глаза.

– А мне показалось, что твои дротики описывали настоящую обманную дугу, чтоб до меня добраться.

– Погнулась? – нахмурился он, придирчиво оглядывая оружие. Будь проклято это его бесстрастное чувство юмора!

А какого Безымянного она тут, расшаркиваясь, высокую ветвь из себя строит? Так, общение с Марой надо явно ограничить.

– Кай, дай сюда свою клятую стрелялку! – в лоб заявила Тау, требовательно протянув руку.

– Так его, колючка! – раздался одобрительный окрик Раа.

Кай, бросив на сероволосого убийственный взгляд, проморгал момент, когда оружие перекочевало в руки Тау. Тонкая трубка удобно легла в ладонь. Белое дерево было абсолютно гладким и чуть теплым.

Едва заметное ощущение чужого присутствия заставило насторожиться. Веяло… самодовольством. Подозрительно. Тау покосилась на Кая. Тот, несмотря на грабеж средь бела дня, признаков беспокойства не подавал. Попятившись задом, Тау дошла до брошенного неподалеку снаряжения. Не глядя, выудила из-под капюшона, кольчуги и корсета маску и приложила вплотную к оружию. Жемчуг едва заметно блеснул. Тау восторженно выдохнула, переведя благоговейный взгляд на Кая. Неужели его оружие – это настоящий светоч?

С профессиональным интересом кладоискателя Тау обвела взглядом палаточный лагерь. С артефактами всегда работает простое правило: где нет, там и не будет, а если есть хоть один, обязательно появится второй. Паладин как-то рассказывал, что это связано с одним из законов метафизики о притяжении подобного к подобному.

Взгляд сам остановился на посохе Раа с лезвиями на обоих концах в форме полумесяцев из драконьего стекла. Он манил ее не меньше оберегов, которыми была обвешана Мара. Наковырять бы с него этих черных камушков… Только вот, если от свирели Кая ощущалась щепотка гордости, то посох, если смотреть на него долго, отталкивал подспудно чувствующейся сдержанной ненавистью. И, кажется, теперь понятно почему. Темняк.

В ответ на вопросительный взгляд Тау, Кай молча кивнул. Она оценивающе прищурилась. Такие реликты бывают у Поднебесных кронов, но уж точно не у охотников за сокровищами из «Теней Дракона». К тому же управлять столь мощными аномалиями способны лишь те, чей уровень резерва магии или пустоты выше силы одушевленных предметов. А все сильные маги и пустотники служат только Поднебесным. По крайней мере, поначалу. Это потом уже начинаются ошибки, нарушения заповедей Скрижали, преследование Поднебесными и прочая лирика.

– Вы что, были охотниками за головами, «Клыками Дракона»?

Вообще-то она просто ткнула пальцем в небо. Они с такой же долей вероятности могли оказаться и охотниками на чудовищ из «Когтей Дракона», как Аро. Но карий взгляд Кая потяжелел. Неужто попала?

– История не из мирных, да? – она прикусила губу.

– Соображаешь, хоть и трезвая, – пробормотал он любимую присказку Раа, смотря на друга и в то же время куда-то сквозь него.

Тау подумалось, что соображать тут особо нечего. Будь история охотников счастливой, вряд ли бы она окончилась походом в Октарон, из которого еще никто не возвращался.

– Мы были напарниками в убойном подразделении «Клыков», – Кай поскреб русую щетину на подбородке. – Я был ответственным за задержание преступников, а Раа за допрос.

Живот свело. Надо же, оказывается, за прошедшие два месяца она подзабыла настоящий страх. Рядом с Раа, превращающим все в пошлые шутки, жизнь стала казаться непривычно безопасной. Теперь понятно, почему. Просто опасней Раа никого не было. Разве что Эйо. Потому что Раа был палачом.

После Войны, когда от человечества осталась жалкая четверть населения, была создана Скрижаль, содержащая в себе свод основных законов Эйя, направленных на сохранение населения. Ее хранителем считался Паладин, первый защитник человечества, а исполнителями «Клыки» и «Когти». И нарушителей основных заповедей Скрижали не считали членами общества. Противоречие заключалось в том, что палачи – мастера пыток, способные отнимать жизнь тысячью способов – по сути являлись преступниками, пусть и по долгу службы.

Эйо умерла бы со смеху, если бы узнала, кто позвал проходить обряд сплетения судеб ее самую трусливую ученицу. Тау запрокинула голову и вдруг поняла, что уже очень давно не смотрела в небо. Видимо, всего и так хватало.

– А потом Поднебесные решили, что Раа, допрашивая клановых врагов, стал знать слишком много.

Случайно, не о том ли, что все кроны Поднебесных – это Отверженные?

– О приказе его убрать я узнал случайно.

Учитывая все те же заповеди Скрижали, смертная казнь – это крайняя мера даже для самых отъявленных преступников. Вряд ли палач на службе Поднебесных к таким относится. Что лишь подтверждает теорию о том, что именно он мог узнать во время допросов. Тогда неудивительно, что Раа предпочел прогулку в «город, которого нет», возможным карам Ордена Отверженных.

– Я еле успел схватить этого героя, собравшегося в одиночку противостоять всей власти города, и сбежал, – пожал плечами Кай.

В Храме противников Поднебесных кланов, должно быть, приняли с распростертыми объятиями. Но откуда такая жертвенность? Ведь рисковать своим положением и жизнью ради нарушителя Скрижали невыгодно.

– Однажды он спас жизнь мне.

В ответ на ее вопросительный взгляд Кай виновато, но твердо покачал головой. Тау не оскорбило его нежелание полностью ей довериться и раскрывать тайну долга жизни. Напротив, выложи он ей сейчас всю их подноготную, она бы засомневалась в его здравомыслии. Какими бы приятельскими не были их отношения, пока они друг другу лишь попутчики.