Пламя растекалось волной, охватившей весь мир.

Он почувствовал боль, пронзившую тело, острую, ужасную и такую сильную, что это была уже почти не боль, а нечто бесконечно запредельное.

Он почувствовал что-то вроде боли, охватившей его разум, как будто его разрывали на части, что его мысли вырываются из своих чистых клеток, коагулировали и превращались в тягучую, слизистую жижу, не имевшую ни разума, ни жизни.

Он вспомнил Тину, ощутил прикосновение ее оболочки к своей и нежное смешение сияния ее и его аур, и вместе с этим воспоминанием к нему снова пришло огромное желание заснуть здесь, рядом с ней, вечно-вечно. В одно мгновение пламя, боль и разрывающие разум ощущения слились в его сознании воедино и превратились во тьму, становившуюся все глубже и не собиравшуюся исчезать.

Неподвижный Фо-Пета парил над экранофотоскопом, его среднее щупальце напряженно следило за пустой белой поверхностью прибора. Его единственный глаз смотрел, не мигая, а желейный купол этранского революционера потемнел от уныния.

– Клянусь Эло Хавой, – пробормотал он, – мне это совсем не нравится.

Кама-Лу с любопытством оторвался от управления космическим кораблем.

– Что беспокоит вас, Фо-Пета? Мы направляемся к месту сражения, следуя курсом, намеченным Дос-Тевом, и до сих пор я не видел ничего тревожного.

Щупальца Фо-Петы нетерпеливо дернулись.

– Верно. Должно быть, на Нарлоне что–то не так! Зира выходит на связь со мной в определенное время каждый день с тех пор, как мы улетели. Назначенное время истекло час назад, но я не услышал от неё ни слова, и я знаю, что ничто, кроме насильственного вмешательства, не могло помешать ей выйти на связь со мной. – Его купол покраснел от страдания. – Почему я не взял ее с собой?

– Я уверен, что ваши страхи беспочвенны, – успокаивающе произнёс Кама-Лу. – Что могло там случиться? С помощью оружия, найденного вами в хейдской пространственной машине, и того, о котором вы узнали от Меа-Куина, вы освободили спутники Эрна от тирании Хейда; вы изгнали лордов Проссов в регионы Эфора; вы поставили работников под контроль в каждом городе, даже на самом Эрне. В наших мирах воцарился мир, и я не знаю ничего, что могло бы нарушить его.

– И все же что-то не так, – упрямо настаивал Фо-Пета, – иначе Зира уже вышла бы на связь.

Резким движением тибы эфраниец пронесся сквозь металлические испарения рубки управления к магнитной доске, матовая поверхность которой могла воспроизводить фотографические изображения объектов в ближайшем космосе. Тщательно отрегулировав линзы, Фо-Пета поймал изображение Эрна – крошечную сферу света, окруженную чем-то похожим на плоскую ленту из полированного лирума. Эрн, Нарлон и Зира остались далеко позади, а далеко впереди, в черноте космоса, находилось место сбора военных флотов Системы.

Раздраженно крутя линзы, он увидел клин из пяти своих кораблей-собратьев, следовавших за его собственным судном, «Зирой». Это были сферы, на борту всех их находились квалифицированные команды с одного из спутников – виры, выбранные за их интеллект, надежность и храбрость.

Фо-Пета подумал о других расах Системы, о странных формах жизни, виденных им в кратере на Оуне. Как у них дела? Гротескные чудовища с планеты Дарт – удалось ли им подчинить себе разумные машины? Если бы они…

– Фо-Пета! О… Фо-Пета! – раздался голос Зиры.

Эфраниец повернулся к экранофотоскопу, конвульсивно дернув тибой, и внезапно в его куполе вспыхнул голубой огонь страха. В рефлекторе появилась его возлюбленная Зира, ее щупальца дрожали от возбуждения, а желейный купол приобрел оттенок страха.

– Фо-Пета, лорды Проссы – они взбунтовались и уничтожают все на своем пути. Просс Мере-Мер – их предводитель. Он сбежал… – её слова замерли на полуслове, и Фо-Пета увидел, как громоздкая фигура самого Просса Мере-Мера метнулась к ней, оказавшись в фокусе экрана. Мельком заметил, как пульсирующие щупальца Повелителя Проссов жадно обхватили Зиру – и изображение исчезло. Что-то прервало контакт.

Обезумевший Фо-Пета бросился на пульт управления коммуникатором, бешено вращая ручки настройки. Его желейный купол постоянно менял цвет, так как его обуревали неистовые эмоции. Он… он должен был знать, что происходит с Зирой! Но белый прямоугольник оставался пустым.

Он в ярости повернулся к Кама-Лу.

– Назад, назад на Нарлон! Лорды Проссы собираются нанести удар, пока меня не будет, но они сочтут этот флот и его вооружение достаточной защитой для рабочих! И Зира… – слова застряли у него в горле.

Купол Кама-Лу окрасился в утвердительный цвет, и он повернулся к приборам управления кораблем.

– Я скажу другим пилотам.

Хотя в свое время Кама-Лу был главным техническим консультантом Просса Мере-Мера, теперь его интересы были полностью связаны с Фо-Петой. Его щупальца ловко установили связь, и в нескольких торопливых словах он рассказал о том, что они видели, о том, что сказала дева.

Затем нарлонский ученый быстро вычислил обратный курс к Эрну и его спутникам и передал его по радио другим кораблям. По сигналу от Камы-Лу все корабли отключили двигатели для проверки всех систем и разворота, чтобы с ревом понестись в обратный путь.

Фо-Пета нетерпеливо наблюдал за ученым, его желейный купол окрасился в цвета дикой беспомощности. Его среднее щупальце бесцельно извивалось, а тиба бросала его туда-сюда нервными движениями. Внезапно, пока Кама-Лу ждал сигнала о готовности от других пилотов, он снова бросился к экранофотоскопу и завертел ручки управления коммуникатором.

Ему ответила сплошная белизна, а затем появилось что–то неясное, и он упал навзничь, от изумления хватая ртом воздух.

В центре экрана вспыхнула нестерпимо яркая точка – она медленно разрасталась, как всепожирающее пламя, пока прямоугольник не запульсировал ослепительным светом. Секундная пауза, и посреди сияющего квадрата мелькнуло существо, более странное, чем любое из тех, что эфраниец когда-либо видел на спутниках Эрна.

Огромный зеленый желейный купол в центре, излучающий в потрясающей степени мудрость и осознание мудрости, могущество и осознание могущества. Из этого купола исходили тысячи тонких отростков, чем-то напоминающих щупальца нарлонца, но гораздо менее объемных и втрое более длинные. На кончиках одних усиков были глаза, вторых – органы слуха, третьих – органы чувств, о назначении которых можно было лишь догадываться. Но самым странным было отсутствие тибы. Существо висело посреди металлических испарений ни на что не опираясь.

Вот открылось отверстие, и чудовище заговорило голосом, полным надменного презрения.

– Возвращайся, эфраниец! Вопреки моей воле спутники Эрна отправили флот в этот безумный космический полет. Пусть другие миры делают, что хотят, а ты возвращайся! Эло Хава сказал свое слово!

Изображение медленно померкло, неестественный блеск экрана сперва замерцал, а затем исчез.

Эфраниец ошеломленно уставился на Кама-Лу. Взгляд ученого был в изумлении устремлен на своего лидера, а его желтый цвет отливал немым недоумением.

– Эло Хава! – наконец выдохнул эфраниец. – Может ли быть такое?

Смутные воспоминания о ранних религиозных учениях пробивались сквозь его барьеры скептицизма. Эло Хава! Мог ли это быть бог?

Кама-Лу медленно ответил:

– Легенда гласит, что Эло Хава – это существо странной формы, удивительной мудрости и силы, и – без тибы! – его щупальца неуверенно шевельнулись. – Кто знает, возможно, это и есть бог. Нам лучше вернуться.

– Вернуться? – купол эфранийца окрасился внезапным возмущением. – Почему мы должны подчиняться приказам этого существа, даже если оно…

Он резко замолчал. При виде странного существа мысли о Зире вылетели у него из головы. Он должен вернуться, чтобы освободить ее из лап Просса Мере-Мера, но инстинктивно он понимал, что не должен подчиняться приказам этого самозванца Эло Хавы. Фо-Пета колебался в нерешительности.