— Всего-то комната графу с супругой? — наморщила носик Шарлотта де Круа.

— Целая комната! И отдельная комната для прислуги. Весь этаж этой башни только для вас и никаких других постояльцев в доме, — управляющий подал это, как будто предлагал этаж во дворце.

С четой де Круа приехали всего-то двенадцать сопровождающих. До смешного маленькая свита для графской фамилии. Но верных людей под рукой больше нет.

Камердинер для графа, две служанки для графини и семь почти адаптировавшихся во Франции швейцарцев под командованием «старшего егеря» из замка де Круа, толстячка Марио.

И Тони Бонакорси. Дипломированный Врач. Который занимается Послеоперационным Уходом. По легенде. На самом деле, Бонакорси должен был выполнять обязанности связного между супругами де Круа и Антоном Фуггером. Фуггер, после того, как отправил лучших агентов на конклав в Рим, лично возглавил разведывательно-диверсионную операцию в Турине, чтобы самому координировать новых агентов, набранных на скорую руку из кого Бог послал.

Покидая замок Круа, Шарлотта забрала не только наиболее ценное имущество, но и наиболее ценных людей, оставив на хозяйстве вросшую там с корнями прислугу и охранниками тех швейцарцев, которые за прошедшие годы женились на местных девушках. Старший егерь Марио обещал вернуться двоим матерям четверых детей, ни с одной из которых его не связывали священные узы брака.

Максимилиан де Круа, как подобает французскому графу, участвовал в войне на стороне короля Франции. Он возглавлял отряд тяжелой пехоты в королевской армии в Милане. Незадолго до сдачи Милана, Максимилиан по срочному делу выехал в Геную в составе небольшого сборного отряда королевского финансового контролера Пьера де Вьенна. Рыцари планировали очень быструю поездку туда-обратно.

Макс взял с собой в Геную только оруженосца Фредерика, а де Вьенн — десяток конных солдат с сержантом, хороших наездников на хороших лошадях. Свой отряд Максимилиан оставил на толкового заместителя-лейтенанта. Вернуться в армию до взятия Милана Фрунсбергом и Колонной Максимилиан не успел, французы отступили к Монце, на север от Милана.

Немногочисленных швейцарцев, которых муж оставил в замке Круа, Шарлотта поделила на три части. Примерно треть отправила охранять сына на пути к деверю, треть взяла с собой в Милан и треть оставила на хозяйстве. Когда Фуггер отправил гонцов за Максимилианом, который лежал раненым в замке Пиццигеттоне, она выписала из французского лагеря старого камердинера, одежду и доспехи мужа и запасного коня.

Линии фронта как таковой между Миланом и Монцей не было, и посыльный от Фуггеров привел небольшой обоз в Милан за день до возвращения Максимилиана. По очевидным причинам, не стоило отзывать из лагеря весь отряд со всем обозом и вести их через занятый ландскнехтами Милан в Турин. Скорость обоза определяет самая медленная лошадь. И так половина прислуги отстала с двумя телегами мужского и женского добра и ожидалась в Монкальери только назавтра.

Кроме собственной охраны, чету де Круа могли бы прикрыть неизвестные специалисты Службы Обеспечения, а еще Бонакорси сообщил Максимилиану и Шарлотте адрес в городе, куда можно или послать записку, если все плохо, или прийти, если в беде. Это дом в Турине, вне городских стен. Там сидят два молодых парня, Дино и Джино. При нормальном ходе событий связным должен был быть Бонакорси, но если мало ли вдруг с ним что-то случится или для него найдется более важная задача, чем носить записки, то это не повод, чтобы остаться без связи.

Максимилиан еще не совсем восстановился после ранения, и на третий день в седле к вечеру его опять мутило. Опять тяжелое ранение, опять операцию делал кто-то другой, опять послеоперационным уходом занимается весельчак Бонакорси. Левую ногу ниже колена заменили протезом очень тонкой работы, который успешно скрывал от окружающего мира отсутствие ноги. Люди думали, что рыцарь просто хромой. Травмы конечностей встречались у людей меча достаточно часто, чтобы даже не считать их особой приметой. Сегодня на правую ногу хромает, завтра здоровый, послезавтра на левую. Позавчера руку на перевязи носил. Или это не он был? Такую ерунду про всех не упомнишь.

За два года выработалась привычка ходить, опираясь на трость. Трость, деревянная на вид, была сделана из оружейной стали. Тяжеленная по сравнению с деревяшкой, но в могучих руках Макса она становилась не просто опорой, а оружием. Забавно иметь скрытое оружие, которое всегда на виду.

Целых два года рыцарю удавалось избегать серьезных ранений, но на позапрошлой неделе арбалетный болт пробил левую кисть через латную перчатку и на глубину наконечника воткнулся в лоб. Более глубокому проникновению помешала не то рука в перчатке, зацепившаяся за козырек шлема, не то крепкий и мускулистый рыцарский мозг.

Если в прошлый раз полевой коновал, недолго думая, отпилил пациенту полуотрубленную ногу, то сейчас на большой дороге встретился более опытный хирург, и ампутации головы удалось избежать.

Макс нисколько не огорчился, что комната одна и маленькая. Он приехал не в четырех стенах сидеть. Может быть, даже и не в этой постели спать.

Он уселся на кровать и вытянул левую ногу. Бонакорси отстегнул протез и протер культю.

— Тони, распорядись, чтобы нам сюда принесли поесть, — сказал Макс, — Потом переоденемся и пойдем на рождественскую мессу. Пойдем или поедем? В Монкальери или в Турин?

— В Турин, — ответил Бонакорси, — Там большой собор и плащаница. Наша гостеприимная хозяйка уже в Турине.

Макс сморщился и почесал ногу.

— Бывает хуже, — прокомментировал добрый доктор, — Не каждую часть тела можно заменить подходящей железкой, еще и так, чтобы публика не заметила.

— Знаешь, Тони, я недавно разговаривал с рыцарем из Московии, — ответил Максимилиан и почесал лоб под повязкой, — У них довольно суровые условия для жизни. Устин среди прочих баек рассказывал, что у русских если кто совсем отчаянный и потерял голову, то он просто привязывает вместо головы полено и живет дальше. Как на это смотрит современная медицинская наука?

— Некоторые мои знакомые прожили бы дольше, имея вместо головы деревяшку, — сказал Тони, — Даже перспектива принимать пищу через задницу им бы не особо усложнила жизнь, потому что они и так все делают через задницу. Но лично я в протезировании не силен, да и в мозговой хирургии, честно говоря, не мастер. Всего один раз я делал операцию по удалению камня глупости, но меня, к сожалению, прервали, и я не успел извлечь этот камень.

— Пациент выжил?

— Да.

— И поумнел?

— Пациент сильно поумнел еще в процессе операции и сказал много полезного. Скажи он это раньше, никто бы и не подумал, что ему нужна операция.

— Вот во что уперся наконечник болта в твоей голове, — сказала Шарлотта мужу, — Надо было рассверлить дырку и заодно вытащить камень глупости.

— Кстати, у меня есть инструмент, — весело сказал доктор, — Можем заняться хоть сегодня, пока дырка не заросла.

— Нет, — ответил Макс, — У меня еще поединок с Маккинли, а я с трудом в седле сижу.

Пару недель назад добрый сэр Энтони Маккинли попытался не дать проехать славному рыцарю Максимилиану де Круа. Первый исполнял обязанности коменданта замка Борго-Форнари, в которые с его точки зрения входил таможенный контроль всех, кто едет по дороге из Генуи на север. Второй сопровождал обоз с совершенно секретным грузом для армии Его Величества.

Договориться по-хорошему рыцарям помешало то прискорбное обстоятельство, что де Круа всего несколько дней назад сбежал из-под стражи в этом самом замке Борго-Форнари, куда его привез этот самый Маккинли. Господа рыцари решили спор социально приемлемым способом, то есть, поединком. Маккинли проиграл не по духу, но по букве и потребовал реванша. Де Круа согласился. Маккинли настоял на поединке в рамках ближайшего турнира, который как раз должен был состояться на рождественских каникулах в Турине.