— Это без денег поставить сложно. С деньгами-то не вопрос, — сказал аббат, — Будут деньги, актеров быстро найдем. Хоть в тот же день. Декорации поставим. Нужен сюжет, идея какая-то.

— Про Московию, — предложил Трибуле.

— При чем тут Рождество? — спросил Лодовико Сансеверино.

— Поставьте про Рождество в Московии.

Аббат посмотрел на Устина.

— Можно, конечно, — задумался Устин, — Я все расскажу. У вас только снега нет.

— Сколотите деревянную горку, накройте холстиной, — предложил коннетабль, — Кстати, можем попросить у Его Светлости медведя. У вас в Московии ведь есть медведи?

— О, у нас полно медведей. На праздниках всегда ходят поводыри с медведями. Медвежата пляшут на задних лапах, а потом обходят зрителей с шапкой.

— Да? Я видел этого медведя, он мне показался большим и злым.

— Медведь на самом деле очень опасный зверь, — согласился Устин, — Взрослый лесной медведь плясать под бубен не станет. Для забав берут маленьких медвежат и учат их с молочного возраста. Как собак. У вас ведь есть ученые собаки?

— Конечно. Нет зверя умнее собаки. Они что только ни делают. Даже загадки отгадывают.

— Почему бы и нет, — сказал Шарль де Бурбон, — Туринское высшее общество за счет наследства Бурбонов поставит для Его Величества маленькую мистерию про Московию.

— Мы? — недовольно загудели рыцари, — Не рыцарское это дело.

— Поставит аббатство, а вы поддержите. На одних только деньгах свет клином не сошелся. Да, отец Августин?

Отец Августин пожал плечами, но не отказался.

— Брат Книжник, возьметесь быстро написать сценарий? — спросил он.

Книжник не ожидал, что запрягут и его, и замялся.

— Думаю, да, — ответил он, — Я записал много из того, что рассказывал наш друг. Вместо медведей возьмем собак. У вас найдется какой-нибудь жонглер с собаками?

— Найдем.

— Маски и шкуры Устин покажет, как надо. У вас есть, кто их быстро сделает?

— Найдем.

— Горку сколотим, холстом накроем. На чем вы со снежных гор катаетесь? — спросил Книжник Устина.

— На санях, на гладких дощечках, на скользких шкурах, а кто и на своем заду.

— На шкурах по гладким доскам должно быть нормально.

— И кулачные бои, — сказал кто-то из рыцарей, — Перед Его Величеством даже я выйду.

— Ты выйдешь, так монахи разбегутся, — со смехом ответили ему.

— Ну ты против меня выйди, если не трусишь.

— И выйду!

— Только давайте в шкурах и в масках, — сказал аббат, — В хороших масках. Чтобы потом никого не узнали и не попрекали. Мало ли поймут неправильно.

— Вот-вот, — сказал Устин, — У нас иногда даже священники бьются. Батюшка наш, отец Иоанн любит молодость вспомнить.

Аббат вздрогнул, будто его выталкивали на ристалище.

— Что, брат, тряхнешь стариной? — спросил его Лодовико, — Помнишь, как в детстве друг друга мутузили? Ты ведь не всегда в сутане ходил? Студентом ты тот еще забияка был.

— А и тряхну, — ответил аббат, — Напротив тебя и встану.

— Давай-давай. Это ты в детстве меня колотил, потому что старше на два года.

— Если что, по русским обычаям кулачный бой это не поединки, — вмешался Устин, — Стенка на стенку это партия против партии.

— Значит, соберем партии, — Лодовико не по-доброму ухмыльнулся, — Партия рыцарства и партия аббатства. Рыцарей пусть будет дюжина, а ты, брат, ставь любое войско. Хоть полк.

— Только обе стороны должны быть инкогнито. В масках, в шкурах, в чем угодно, — добавил коннетабль, — Чтобы на следующий год мордобития между рыцарями и монахами не стали традицией.

— Принято, — сказали рыцари.

Аббат смочил горло вином и резюмировал для коннетабля.

— Мы возьмемся и сделаем. Но не силами одного только аббатства. Нужна будет помощь местного благородного общества.

— В разумных пределах, — сказали рыцари, — Паясничать на сцене не будем.

— Мне нужны все замковые плотники и столяры. Своих не хватит, чтобы быстро сделать все декорации, а городских на каникулах ни за какие деньги не заставишь работать. И портные тоже.

— Пришлем.

— Мне нужны ткани и пиломатериалы. Завтра будет смета. Что есть у вас, приму натурой. Что-то придется купить в Турине, надо будет поехать и купить.

— Дадим.

— Мне нужен реквизит, который остался у туринских цехов от прошлых мистерий. В аренду. За деньги. Завтра будет список, надо чтобы кто-то поехал, договорился и привез. Я сам не смогу, я буду руководить в аббатстве. А монахи не мастера торговаться. Надо, чтобы поехал уважаемый человек, с которым побоятся ссориться, глядя ему в глаза.

— Я поеду!

— И я!

— Ваша милость, господин коннетабль, — аббат вспомнил еще о чем-то.

— Выпишу несколько векселей, лишней монеты не привез, — сказал Шарль де Бурбон, — Если поторопитесь в ближайшие месяц-два, то точно успеете монетизировать.

— Не за полную цену.

— Выпишу с запасом.

— Благодарю. Но я не об этом. Мы затеяли духовное и светское событие королевской важности, не посоветовавшись с викарием. Завтра я поеду за его формальным благословением, и попросил бы Вас подтвердить, что настолько поспешное решение — не мое самоуправство.

— Могу я, — сказал Трибуле.

Рыцари улыбнулись.

— Лучше я, — сказал коннетабль, — Викарий рискнет возразить?

— Думаю, нет. Он здесь человек новый, но не уведомить будет невежливо. И нам нужен будет епископский дворец.

— Дворец?

— Единственное место, где можно поставить мистерию, это площадь между епископским дворцом и замком Акайя в Турине. В Монкальери отродясь ничего такого не делали. Там и площадь с пятачок.

— Ристалище не подойдет?

— Конечно, нет. Двадцать седьмого в полдень начинаем мистерию. Значит, двадцать шестого мы должны будем построить все декорации. А на ристалище двадцать шестого турнир.

За пару дней до Рождества в Турин с особо охраняемым военным обозом приехал старый священник в сопровождении высокого крепкого послушника.

Французская армия под командованием Оде де Фуа расположилась под городом Монца к северу от Милана, занятого войсками императора Карла под командованием Георга Фрундсберга и Просперо Колонны. Зима выдалась не столько холодная, сколько мокрая. Воевать в таких условиях не хотели ни люди, ни кони.

Немцы не торопились в наступление, потому что разведка доложила, что король Францискпотерял четыреста тысяч дукатов, предназначенных в том числе и для расчетов с солдатами. Немцы ждали, что со дня на день швейцарская пехота потеряет терпение, покинет французскую армию и вернуться в свои кантоны. После этого можно будет и понаступать.

Швейцарцы эти ожидания оправдывали. Но массовое дезертирство так и не перешло в лавинообразное благодаря секретной операции коннетабля Шарля де Бурбона. Рыцарь коннетабля нашел золото, потерянное королем. Три четверти ценного груза потерялись в пути, но четверть он доставил по назначению. Командование заткнуло кассовый разрыв дукатами, показало командирам наемников слитки и поклялось продолжить расчеты, когда слитки будут обменяны на монету. А там и следующие плановые суммы от Его Величества подъедут.

Легко пообещать, что слитки вот-вот будут обменяны на монету. Ближайший торговый город — Милан, но там сидят императорские войска. В Пьяченце французам не рады. Венеция далеко. Парма? Кремона? Или Турин?

В пользу Турина говорили два обстоятельства. Во-первых, дорога на Турин полностью контролировалась французской армией. Во-вторых, совершенно не секрет, что в Турин на Рождество съедется множество уважаемых людей со свитами и слугами. То есть, недостатка монеты всех номиналов в Турине не будет точно. Мировой центр обмена золота и серебра — Генуя, а чем дальше от моря, тем больше серебра дают за золото. Туринские менялы зубами ухватятся за возможность купить слитки за разменную монету, чтобы продать их хоть савойскому монетному двору в Шамбери, хоть ювелирам в Лионе, Гренобле или Париже.