— То есть, Фредерик здесь. По пути он еще в Геную завернул?

— Да. Но золото не у него.

Шарлотта вкратце пересказала, как Фредерик встретился с епископом Пьяченцы и как унес ноги.

— Мне кажется, мы на правильном пути, — сказала Шарлотта.

— На правильном пути в какую сторону?

— Засветились как люди Медичи уже для всех. После того, как тебя пытались убить миньоны де Фуа,

— Разве?

— Да. Раньше могли бы посчитать, что мы люди короля или де Фуа. Теперь ты демонстративно поссорился с прекрасной Франсуазой…

— Я? Когда?

— У клетки, когда вы с Устином подыграли Луизе Савойской.

— Разве?

— Да. Ты очень невнимательный. Франсуаза даже обиделась и ушла. На следующий день вас с Маккинли и Устином пытались убить миньоны де Фуа. И вы снова подыграли Луизе Савойской. Сейчас после боя к тебе у всех на виду подошел монах с мечом. Говоришь, это постоянный порученец епископа Генуи?

— Да.

— Ну вот. Теперь все будут думать, что если ты не человек короля и не человек королевы-матери, то ты человек Медичи. Крупных игроков не так уж много.

— Ты забыла императора. И мы встречались с Маргаритой Австрийской. Еще я вчера видел Просперо Колонну и Альфонсо д’Эсте. Крупных игроков здесь много

— Ладно. Что в письме?

— Кардинал Чибо настоятельно рекомендует мне встретиться с викарием Турина Пандольфо Медичи и выполнить его поручение.

— Значит, надо встретиться с викарием, пообещать ему что угодно и после этого бежать из Турина. Я уверена, что нас захотят добить или взять в плен. Возможно, сегодня ночью.

— Но мы еще не получили от нанимателя никаких задач, которые бы стоили денег.

— Ты достаточно убедительно сыграл рыцаря Медичи. Все, что наши враги хотят предъявить тебе, пусть предъявляют кардиналу Джулио Медичи или кардиналу Инноченцо Чибо. А нам с тобой пора бежать, драпать, уносить ноги, эвакуироваться.

Определенно, Шарлотта была напугана.

— С чего вдруг? — удивленно спросил Максимилиан.

— Я думала, что мы сможем балансировать между партией Луизы Савойской и партией Франсуазы де Фуа. Но теперь мы не сможем. Мы не можем даже сделать вид, что у нас есть хоть какие-то покровители. Сейчас все, кому ты наступил на ногу с этим своим золотом, захотят тебе отомстить.

— Мы можем отсидеться у Маргариты Австрийской.

— Представь, что ты играешь в шахматы и пропустил ход.

— В шахматах нельзя пропускать ходы.

— И в жизни нельзя. Что будет, если в шахматах противник узнает, что следующий ход ты пропустишь?

— Проиграю. Даже очень осторожный игрок сможет просто взять какую-нибудь мою фигуру и отступить обратно.

— Поэтому мы встаем из-за стола и предлагаем ничью. При отказе говорим, что доиграем когда-нибудь потом по переписке.

— Да мне-то что? Я приехал только ради поединка с Маккинли. Это ты размечталась, что будешь тут крутить интриги королевского уровня. Куда побежим? В пока еще наш замок через перевал и Шамбери? Или в Милан, и я постучусь к Фрундсбергу с рекомендацией от Фуггера, которую ты мне обещала?

— Если тебе нужна эта рекомендация, то мы должны изобразить, что мы действовали в интересах Медичи.

— Всего-то? Кажется, ты хотела поссорить королеву-мать и коннетабля? Не прокатило?

— Они и без меня справятся. Суд с позволения короля отберет у коннетабля наследство Бурбонов. Дальше дело за представителями императора, а они своего не упустят. Ты, соответственно, вернешься под знамена своих предков по протекции де Бурбона.

— То есть, и здесь твоей заслуги не будет, — скептически сказал Максимилиан, — Не знаю, что ты, вся из себя такая умная уже успела сделать в сторону Медичи, а у меня сейчас встреча с викарием Турина Пандольфо Медичи. Брат Витторио обещал его привести.

— Просто постарайся с ним не поссориться. Если за тобой следят, то увидят, что ты встречался с викарием. И сегодня же мы покидаем Турин.

— В какую сторону? — спросил Максимилиан, — Если наши дела правда так плохи, что надо бежать, то конный отряд нас с тобой без труда догонит. Карета плетется под дождем чуть быстрее пешехода. Ты не выдержишь даже день быстрой скачки в дамском седле, да и я с больной головой в ближайшие дни неважный наездник. Свиту придется бросить. Только Тони и Марио нормально держатся в седлах.

— Конный отряд не догонит корабль, — сказала Шарлотта.

— Догонит.

— Поднимаем якоря на рассвете, и на следующий день мы в Павии.

— День? Ну, не знаю. Допустим. Антонио Лейва не выдаст нас французам. Из Павии мы едем в Милан, ждем там письмо от Фуггера, я иду к Фрундсбергу, а ты отправляешься в монастырь. Замок ты все равно потеряешь, поэтому незачем морозить на перевалах твою мягкую задницу, чтобы заглянуть туда на прощание.

— В какой, кстати, монастырь?

— Я еще не решил.

— Французский или немецкий для начала? Бенедиктинский? Доминиканский?

— Эээ… Какая разница?

— Во-первых, у тебя нет власти отправить жену в монастырь, который находится не в юрисдикции твоего сеньора. Во-вторых, я мать твоего сына. Ты скажешь сыну, что его мать — падшая женщина и запретишь с ней видеться?

— Конечно, нет. Ты добровольно уйдешь в монастырь и будешь там притворяться праведницей.

— Тогда я хочу монастырь поближе к сыну. Генрих будет жить с тобой или в замке твоего брата? А ты, кстати, где собираешься жить? После собственного замка вернешься в комнатку для наследников не первой очереди в замке старшего брата?

— Не знаю. Как определюсь с моей новой резиденцией, выбери сама любой монастырь, который тебе больше понравится. Только долго не тяни.

— И на том спасибо. Иди к своему монаху.

Главная задача миссии в Турине — нанести максимальный ущерб переговорам по созданию Италийской Конфедерации. Оставаясь при этом под легендой агентов Медичи. И не поссориться с Маргаритой Австрийской, которая проект Конфедерации поддерживает. Что бы такое придумать?

Вчера после разговора с Маргаритой Австрийской Шарлотта задумалась над тем, как найти подход к королю и элегантно передать ему Круа из рук в руки при свидетелях, но не давая слова Франсуазе де Фуа, которая все время при Его Величестве. Один из вариантов это оказаться несчастной жертвой и воззвать к королевскому милосердию.

Для того, чтобы отписать Круа в королевский домен, можно лично и не встречаться с королем. Но надо получить согласие короны на пожизненное там проживание и получение доходов от земли. С этим может быть масса юридических затруднений, которые решаются или одним словом короля, или новой тяжбой с судами и взятками.

Еще неплохо бы, чтобы заглохло расследование о том, куда подевалось королевское золото. После того, как Макса списали в расход те, кто должен был быть ему благодарен, он должен или умереть, или исчезнуть. На весь род де Круа желание спрятать концы в воду не распространится.

— Мессир, Вы больше не заняты? — спросил брат Витторио.

— Не занят, — ответил Макс.

— Я привел отца Пандольфо, — сказал монах, подойдя поближе, — Вы можете поговорить с ним в церкви.

Макс и Шарлотта последовали за монахом в церковь. Шарлотта села на скамью в заднем ряду, а Макса Витторио провел во внутренние помещения, куда женщинам хода нет.

— Ваше Преосвященство, — поклонился Максимилиан.

— Да, сын мой, — ответил викарий, вставая навстречу, — Епископ Генуи отец Инноченцо передал мне, что ты верный сын Церкви и немного в долгу перед ним.

Заместитель епископа выглядел слишком молодым и не очень компетентным. Может быть, на два-три года старше собеседника. Но других Медичи в Турин сегодня не завезли.

— Немного, — согласился Максимилиан, — Но в долгу. Не финансового характера.

— По Турину ходит слух, что ты представляешь здесь интересы славного рода Медичи.

— Я тоже такое слышал. Но пока не имел чести представить ни одного интереса.