— Поди-ка посмотри, куда она делась!

Та ушла, — и, едва только святой отец ее увидел, он завел ее в угол и расправился с ней так же, как с первой. А когда он удостоверился, что в доме никого больше не осталось, он пошел к жене дворянина и признался ей, что давно уже любит ее и что настал час, когда она должна уступить его желаниям.

Дама, которой все это и в голову не могло прийти, ответила:

— Отец мой, если бы я на это решилась, вы бы первый потом меня посрамили.

— Выйдите во двор, — сказал монах, — и вы увидите, что я сделал.

Увидав двух убитых служанок и слугу, женщина пришла в такой ужас, что стояла неподвижно, не в силах произнести ни слова. Однако негодяю было мало овладеть ею на короткое время, — и, рассчитывая на большее, он не стал пускать в ход силу.

— Не бойтесь, сударыня, — сказал он, — вы сейчас в руках у человека, который любит вас больше всего на свете.

С этими словами он распахнул свою сутану и, вытащив из-за пазухи другую, поменьше, протянул ее несчастной, сказав, что, если она сейчас же не наденет ее, он расправится с нею так же, как расправился с теми, кого она видела во дворе.

Несчастная, едва живая от страха, решила притвориться, что согласилась исполнить все, чего он хочет, чтобы спасти свою жизнь и выиграть время, ибо она надеялась, что муж ее скоро вернется. И, выполняя приказание францисканца, она стала распускать волосы, стараясь делать это как можно медленнее. Когда же волосы были распущены, монах даже не полюбовался их красотой и сразу же их обрезал.

После этого он велел ей раздеться до рубашки и облачиться в привезенную им сутану. И, не медля ни минуты, пустился в путь, увозя с собою в обличье маленького францисканца ту, которая столько времени была предметом его вожделения. Но Господь, который берет под свою защиту невинных, услышал мольбы этой несчастной, и случилось так, что муж ее, окончив свои дела раньше, чем предполагал, возвращался к себе домой той же дорогой, которой ехала теперь его жена.

Как только монах увидел его издалека, он сказал ей:

— Навстречу нам едет ваш муж! Я знаю, что если вы взглянете на него, он захочет вырвать вас из моих рук. Поэтому идите следом за мной и не смейте поворачивать голову в его сторону. Если вы ему только подадите знак, я всажу вам в горло кинжал раньше, чем он успеет освободить вас.

В это время дворянин приблизился к ним и спросил, откуда он едет.

— Из вашего дома, — отвечал монах, — супруга ваша в добром здравии и ждет вас.

Дворянин проследовал дальше, не узнав своей жены. Но бывший с ним слуга хорошо знал постоянного спутника францисканца, брата Жана, и, думая, что это он, стал его окликать по имени. Бедная женщина, которая боялась даже взглянуть в сторону мужа, разумеется, ничего ему не ответила. Тогда слуга перебежал дорогу и попытался заглянуть ей в лицо. На этот раз его госпожа сделала ему знак, и он успел увидеть ее полные слез глаза. Слуга вернулся к своему господину и сказал ему:

— Ваша милость, я переехал через дорогу и пригляделся к этому человеку, это вовсе не брат Жан, это не кто иной, как ваша жена, глаза у нее полны слез, и она так жалостно на меня посмотрела.

Дворянин сказал, что он, должно быть, рехнулся, и не обратил никакого внимания на его слова. Но слуга продолжал настаивать и просил подождать, пока он не догонит путников и не убедится еще раз, что это действительно так. Его господин позволил ему это сделать и стал его дожидаться. Но едва только монах услыхал сзади голос слуги, звавший брата Жана, он испугался, что тот узнает свою госпожу, и с такой силой ударил его бывшей у него в руках большой палкой, что сбросил его с лошади, а потом, кинувшись на него, перерезал ему горло.

Господин, видевший издали, как слуга упал на землю, решил, что это какая-то несчастная случайность, и поспешил, чтобы ему помочь. Но едва только он приблизился, как монах ударил его, так же, как и слугу, своей палкой с железным наконечником и, свалив на землю, набросился на него.

Однако дворянин был очень силен. Он вцепился в монаха так, что тот не мог ничего с ним поделать, и вышиб у него из рук кинжал, который женщина тотчас же подняла и передала мужу, а сама со всею силой ухватила монаха за капюшон. И только после того, как дворянин нанес ему несколько ран кинжалом, монах признался в своих злодеяниях и запросил пощады.

Убивать его дворянин не стал. Он попросил жену пойти домой за людьми и прислать повозку, на которой он мог бы его увезти, что она и сделала. Она скинула с себя сутану и, ничем не покрыв остриженную голову, в одной рубашке побежала домой. Сбежались все слуги — они поспешили к своему господину, чтобы помочь ему привезти пойманного волка. Найдя его на дороге, они схватили его, связали и отвезли в дом к дворянину, который потом отправил его на суд к императору Фландрии, и на суде монах признался во всех своих преступлениях.

И на основании его признаний было учинено следствие, которое обнаружило, что в монастыре своем францисканцы укрывали многих знатных дам и юных красавиц, которые были завезены туда с помощью тех же средств, которыми хотел воспользоваться этот монах, что ему удалось бы, если бы не милость Господа нашего, который всегда приходит на помощь тем, кто полагается на него.

Из монастыря вывезли всех похищенных и заточенных в нем женщин. Монахов же заперли в нем и заживо всех сожгли вместе с монастырем, чтобы люди навеки запомнили это преступление и поняли, что нет ничего опаснее любви, когда она зиждется на пороке, так же как нет ничего человечнее и достохвальнее любви, которая пребывает в сердце человека справедливого и доброго.

— Разве бывают фальшивые монахи, отринувшие Господа нашего? — удивился Максимилиан.

— Бывают, — ответила Колетт, — Монахам ничто человеческое не чуждо, и дьявол искушает их не менее охотно, чем мирян. Сказано в Евангелии, что дьявол приходил даже к Иисусу, а в житиях сказано, что он и к святым приходил. Зачем же ему бояться каких-то монахов?

— Статус все-таки, — пожал плечами Макс, — Кто дьявол и кто простые монахи.

— Значит, под именем дьявола монахов соблазняют какие-то младшие демоны, — улыбнулась Маргарита, — Кто бы их одного от другого отличал.

— Некоторые отличают, — сказала Шарлотта, — Астрологи, колдуны и прочие чертознатцы. Да и демонологи-экзорцисты тоже.

— Я бы в жизни не подумал, что монах может отдать душу дьяволу, — сказал Макс, — У монахов ведь вся жизнь под молитву проходит. Как так? А постриг, а рукоположение?

— А Вы не думали, что не каждый человек в сутане на самом деле монах? — спросила Колетт.

— Нет. Разве можно мирянину ходить в сутане?

— Хитрый вор запросто прикинется монахом. Что ему бояться, что его накажут за хождение в сутане, если у него за душой кроме того воровство и убийство? Я немало знаю историй о фальшивых монахах. Сутана делает человека невидимкой.

Макс никогда об этом не думал и очень удивился. Надо это запомнить и научиться как-то проверять незнакомых монахов, настоящие они слуги Господа или мошенники в сутанах.

— Лучше я подарю сестре короля ту историю, которую нам рассказала Колетт. Боюсь, вдруг она издаст книгу, и люди узнают настоящих героев истории про Дитмара и Эльке, — сказала Маргарита.

— Да, ни к чему это, — сказал Максимилиан, — Хотя они уже и старые, но мало ли кто что вспомнит.

— Это, конечно, не мое дело, — сказала Колетт, — Но сдается мне, Ее Высочеству на самом деле недосуг собирать какие-то истории в книгу. Бьюсь об заклад, если она этим и займется, то только на старости лет, будучи старой девой, которой недоступны развлечения для молодых.

— Мы с Шарлоттой посекретничаем о своем, о женском в моей спальне, — сказала Маргарита, — Колетт, проводи мессира Максимилиана.

Дамы явно хотели поговорить о женском, и напрашиваться на посиделки выходило невежливо. Поэтому Макс пожелал дамам спокойной ночи и вышел в сопровождении Колетт.