Тут вот что интересно. Ни разу не слышала, чтобы кому-то понравилось, скажем, лягушкой быть. Наоборот, каждый норовит свою лягушачью кожу поскорее в огонь бросить! А вот волки и медведи… Тут умом не понять, тут представить нужно. Вот, представь, что дали тебе волчий образ. И не только вид волчий, но и самую волчью суть! От запахов обалдеть можно! Слух – с человеком несравнимый! Ноги – сильные, крепкие, сами тебя десятками вёрст несут, не устанут. Прочие звери врассыпную от тебя! Боятся… И никаких налогов, податей, барщины, оброков! И – простота нравов. Хочешь волчицу – завоюй! Любая твоей будет. Даже, если сам пытаешься себя сдерживать, всё одно, волчий инстинкт тебя так и подзуживает, так и подзуживает… Ну, вот, у некоторых от такого, мозги в косички заплетаются, желают они навсегда в волчьем виде оставаться. Свобода, дескать, счастье, и всё такое. И что с такими делать прикажешь? Не в костёр же бросать? Ну, таким тоже службу придумали: охранять тех, кто выучку в Университете проходит. Дадут молодому студенту, скажем, задание: папоротник цветущий найти. Вот он бродит по чернолесью, по буреломам, каждого шороха пугается, и даже не подозревает, что шагах в сорока рядом волк крадётся, прочее зверьё отпугивает… Хе-хе! И всем хорошо. Главное, что тут понять нужно, это то, что оборотни Светлых земель тоже к оружию непривычны. Не нужно оно им. Не пользуются.

Вот такая тебе история с географией.

В: Спасибо, бабушка, за подробный рассказ, да объяснения внятные… Только ещё одно: а в той Валахии… кто там нынче правит? Добр ли, умён ли, пользуется ли услугами волколаков?

О: И-эх, добрый молодец! В самую точку вопрос твой. Потому как, считай, безвластье ныне в той Валахии. Завоевали страну османы. И отряды волколаков не помогли. Ну, с другой стороны, сколько тех волколаков было? Пара сотен? А османов – многие тыщи!

Нет, господари Валахии, вроде бы, на своих местах сидят, и даже, как будто правят. Только их такими налогами обложили, которых выплатить вовсе невозможно! И получается, что не вольные те господари, а самые что ни на есть зависимые! От османов зависимые, от их турецкого султана. Что те скажут, то господари Валахии и делают. Бегом делают! Потому как, ежели что, то голову любому господарю снесут, и не задумаются. Бунты, конечное дело, бывают, как не быть, но в целом, вся Валахия под твёрдой пятой.

В: Угу… Пока всё понятно… что ничего не понятно! Вот скажите, если это и в самом деле волколаки из Валахии, зачем им делать покушения на наших царей? Чем им это поможет? И, даже, если им османы приказали, им-то это зачем?! Мы же с ними никаким боком…

О: А это, милый человек, ты ужо сам думай. Это твоя такая служба, не моя. А я вишь, проверила, что человек ты умный, добрый, работящий, и вот, всю душу тебе наизнанку! Всё своё… это… експертное заключение… как есть вывалила! А куда это заключение приткнуть – это твоя забота.

В: Ну, что ж… Твоя правда, бабушка! Моя работа, мне её и исполнять! А ты подпиши вот тут, снизу листочка: «С моих слов записано верно, мною прочитано»… Порядок такой.

* * *

Рыжий глубоко задумался, потом вздохнул:

- Ну, что ж… Твоя правда, бабушка! Моя работа, мне её и исполнять! А ты подпиши вот тут, снизу листочка: «С моих слов записано верно, мною прочитано»… Порядок такой.

- Ой, – засмущалась старушка, – А я писать-то и не умею… Неграмотные мы…

От печки, не сдержавшись, фыркнула Дарья.

- Бабушка! – укорил рыжий.

- Ладно-ладно… – проворчала баба-Яга, исподтишка показывая девчонке сухонький кулачок, – Ладно уж… Давай свою цидульку… Подпишу… А ты, егоза, смотри мне! Не выдавай бабушку в следующий раз!

Впрочем, никакой злости, гнева или даже раздражительности, Степан в тоне старушки не услышал. Скорее игра, чем реальная досада.

Степан почесал в рыжей макушке.

- Надо мне, пожалуй, навестить гражданина Кащея, – решился он, – Так сказать, в свете новых, открывшихся обстоятельств.

- Куда ж ты, на ночь глядя?! – всполошилась баба-Яга, – Не пушшу! Как есть, не пушшу!

- Надо же! – подумал про себя рыжий, – Как истории рассказывать, так речь гладкая, плавная, как у образованной. А теперь сразу по-простому, по-деревенски заговорила. Ой, врёшь, бабушка! Ой, переигрываешь!

- Так, надо же! – вслух сказал он.

- Не надо! – решительно отмела баба-Яга, – В окошко глянь! Темно уже. Какие-такие «навестить» об этакую пору? И думать не моги. Сей момент мы тебя накормим, напоим, в бане выпарим, и спать уложим!

- А в бане Дарья мочалкой спинку потрёт? – подмигнул Степан.

- Забудь, охальник! – огрызнулась старушка, – Но вообще говоря… Дарьюшка! Где у нас заветный ларчик?

- Так, в сундучке! – удивилась девчушка.

- Доставай! – распорядилась баба-Яга и, когда симпатичного вида ларец был отыскан и водружён на стол, приказала, – Эй, двое из ларца!

В тот же миг крышка ларца откинулась, и из него выпрыгнули на пол два здоровенных мужика. И как только в ларец поместились?!

- Во дворе напилено, нарублено… всё прибрать! – коротко приказала Яга, – Баню истопить! Стол накрыть! Как для дорогого гостя!

- Будет сделано!.. – выдохнули мужики, и словно испарились. Словно ветрами обернулись. Вроде мечется что-то перед глазами, а что – не разглядишь. Степан только два раза успел глазами моргнуть, как оба мужика уже опять стояли возле стола, – Исполнено!

Рыжий взглянул на стол… батюшки светы! Стол оказался весь заставлен деликатесами! Выглянул в окошко: двор чист, ни щепки от его трудов, и из трубы баньки поднимается весёлый дымок. Чудеса…

- Полезайте обратно в ларец! – приказала старушка, – А ты, Дарьюшка, поставь ларчик вот сюда, на подоконник. Завтра понадобится, чай… Ну что, Степан, ещё по рюмочке?

- Ни за что! – отказался рыжий, – Второй раз меня обманом опоили! Я теперь, может, во всю жизнь рюмки в рот не возьму!

- И-эх! – рассмеялась бабка, – Разве ж это «опоили»? Я ж тебе разговорного порошку могла и в чай подсыпать и в компот… Не сомневайся, Степан, без примесей эта рюмка. Пей смело! А ты, Дарьюшка, сиднем не сиди, стели гостю постелю на полатях! Откушает гость, попарится, да с устатку великого и почивать отправится. Так вот, чтобы мягонько ему было, чтобы отдохнулось вдоволь. Понятно?

* * *

Проснулся Степан, словно кто в бок толкнул. Вскинулся, огляделся. Вспомнил, что петухов на подворье не видел. Пожал плечами и принялся одеваться. Одежда оказалась чистой да глаженой. Не то, пока спал, девчонка Дарья расстаралась, не то старушка опять двоих из ларца призывала. Степан бросил взгляд на подоконник. Ларец стоял всё там же, словно и не трогали его. Степан покосился вокруг. Бабка старательно храпела на печи, Дарья посапывала на широкой лавке, с другой стороны печки. Рыжий встал, босиком, взяв сапоги в руки, прокрался к двери, потянул за ручку… Дверь отворилась без скрипа…

- Скатёрку свою не забудь! – прозвучало с печи.

- А?! – Степан вздрогнул.

- Скатерть, говорю, самобранную забери, – благодушно проговорила Яга, – И скажи, добрый молодец, отчего ты на волшебный ларец не позарился? Очень мне это любопытственно!

На лавке Дарья затаила дыхание, прислушиваясь.

- Ага, – мрачно буркнул Степан, – Слыхал я про такое… Двое из ларца. Ты им: «Хочу кашу с бужениной», а они к тебе с дубиной! Ты им: «Хочу чай с сушками», а они к тебе с колотушками! Спасибо, бабушка, не нужно!

- Испугался?! – обрадовалась старушка, – Такой большой, а в сказки веришь?!

- Нет, не испугался, – рыжий пожал плечами, посерьёзнел, – Не вор я, бабушка. Понимаешь, не вор. И даже, наоборот, работа моя – воров ловить. Оно, конечно, заманчиво, таких слуг иметь. Всё что хошь сделают, всё что хошь достанут… а сам-то? Чего тогда в жизни желать? К чему стремиться? Когда все желания, все стремления в момент исполняются? Кажется, что это не жизнь, а сплошная патока. Только нет. Это самый верный путь в пресыщенность. А оттуда рукой подать в грязь, разврат, жестокость… Не хочу! Хочу сам, своим умом, своими руками жить. Как умею. Может, не всего достигну, чего хотел бы, но зато буду знать что, чего достиг, то сам достиг! Что сам чего-то значу в этой жизни! А не с подпорками волшебными…